Видела работы художника в юности, была с ним даже знакома, приходила в гости. Удивило, что этот утонченно-артистического облика человек все время молчит, а разговор поддерживает его обаятельная жена - Лидия Павловна. Она и повела меня в его «кабинет»- фантастическую вытянутую комнату, заполненную чем-то эфемерным и не имеющим «рыночной» цены, а для самого художника, судя по всему, - бесценным.
Недаром этот «кабинет» Лидия Павловна после смерти художника попыталась воспроизвести в ГМИИ им. Пушкина. Тщетно! Пропало что-то неосязаемое, но необыкновенно важное - сама индивидуальность мастера-волшебника, который всю эту «чепуху» сумел в своей живописи одухотворить. Кстати, на выставке тоже частично представлен «кабинет» художника, что помогает понять его мир.
Что же это были за вещи?
Эта была та «детская» экзотика, которую в раннем дошкольном возрасте находишь где-нибудь в старом чулане или даже на помойке. Да, да, именно там я находила осколки чашек с прекрасными яркими цветами, цветные стеклышки, выброшенные бусинки, чтобы потом запрятать все это немыслимое богатство в коробочку и закопать во дворе рядом с каким-нибудь приметным деревцем, чтобы не потерять. Это был драгоценный клад. Для кого? О, тут все тонуло в дымке воображения- для каких-то неведомых друзей, которые за мной следят и тоже хотят насладиться сиянием разбитой чашки и осколком цветного стекла!
На выставке Дмитрия Краснопевцева через много лет я увидела под выставочным стеклом список «экзотических» вещей, которые художник просил привезти из Уганды едущего туда приятеля. И что же, может быть, там что-то ценное? О нет, все те же детские пустячки - кокосовые орехи, раковины, черепашьи панцири, жуки, разноцветные камушки…
Да ведь обо всем этом «богатстве» когда-то необычайно точно и тонко написал Александр Блок:
«Случайно на ноже карманном найди пылинку дальних стран,
И мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман!».
Не знаю, привез ли приятель Краснопевцеву эти «экзотические» вещи, но я уже писала, что их легко было отыскать на той же помойке, и еще экзотичнее! И Краснопевцев их находил! Потому что дело было не только в вещах, а в той сияющей ауре, «цветном тумане», окружающей их в воображении художника. Ведь он был из породы романтиков, мечтателей, вечных детей. Именно таким он изобразил себя на «Автопортрете в гриме» (1960, х.м., коллекция Игоря Сановича). Занятно, что грим тут не для того, чтобы что-то скрыть, а напротив, чтобы полнее раскрыть подлинное лицо художника- необычайно живое, по-детски светлое, романтически взволнованное…
В своем маленьком эссе о художнике в альбоме, ее предваряющем, замечательный искусствовед и директор ГМИИ им. Пушкина, где хранятся картины художника из коллекции Святослава Рихтера, Ирина Антонова пишет о стоической «отделенности» Краснопевцева от реального мира и даже, как можно понять, о прямом отказе от него, для чего цитируются строчки Марины Цветаевой: «На твой безумный мир ответ один - отказ!»
Но вот тут мне хочется возразить. Да, художник не желал вовлекаться в людскую суету, завоевывать положение, делать карьеру. Он и говорить, как я поняла, не очень-то любил, за него «говорили», (а точнее - выразительно молчали) его лаконичные натюрморты с кувшинами, пузырьками, рыбьими остовами, бумажными самолетиками, - летящие, парящие, падающие, пошатнувшиеся, - при безукоризненно «равновесной», гармоничной композиции.
И вовсе он не отказывался от мира, напротив, он хотел сохранить «детское» ощущение его вечного волшебства, его сияющей и радостной сути, которая для взрослого, отягченного житейскими заботами человека, - часто наглухо закрыта. Мир Краснопевцева, вроде бы, абстрактен и напоминает платоновские «эйдосы», существующие вне пространства и времени. Но, с другой стороны, он наполнен узнаваемыми предметами, которые уже не «тени» в платоновской пещере, а словно сами «явления» - горящие факелы, испускающие сияние, радостные и невероятно притягательные!
Этой «чепухой» хочется любоваться, каждая вещь демонстрирует себя, даже разбитые кувшины! А уж завернутая чаша вызывает прямо непреодолимое любопытство - что там? Какая тайная красота? («Завернутая чаша», 1972, оргалит, масло, из коллекции фонда «Прометей»).
Взгляните на две доверху наполненные «чепухой» зеленые чаши! («Две зеленые чаши с предметами», 1972, х.м. Из собрания фонда «Прометей) Как все эти предметы рельефно выписаны, как празднично сияют и как отважно высунулось из одной чаши черное перышко. Тоже характер! При этом ниточка с бусинками спустилась вниз, уравновешивая композицию. А как сияют простые бумажные листы, на фоне которых так красиво изогнулись засохшие веточки в узких, с металлическим блеском вазах (« Натюрморт на фоне трех скрепленных листов бумаги»,1993, оргалит, м., из собрания Т. Гриднева).
Вся «мертвая» природа здесь фантастическим образом оживает, обретая вечность. Эта живопись не требует «словесных» объяснений, а только эмоционального вживания, погружения в «детские» воспоминания о мире и его первозданной радостной и светлой явленности, его сущности, противостоящей смерти, хаосу и энтропии…
Вариант эссе опубликован на Литературном Портале «Литроссии» в ноябре 2026 г.
Добавить комментарий