Это было совсем недавно. В сентябре 2014 года в Лассере, в деревушке на склонах французских Пиренеев, в окно одного из жителей постучали. В окно стучал дряхлый сосед, местный юродивый, ходивший в неизменной капуцинской рясе. Юродивый попросил купить ему револьвер, он был стар, глух и слеп, и походило на то, что хотел уйти из жизни. Это был один из гениев человечества, математик Александр Гротендик. Многие полагают, что Александра Гротендик один из крупнейших, творческих, продуктивнейших математиков XX века. Я в математике полнейший дилетант, но я это слышал от почтенных профессионалов.
Отец Александра Гротендика, Александр Шапиро, происходил их укорененной новозыбковской, хасидской семьи, но уже в четырнадцать лет осознал себя анархистом и прожил бурную жизнь. Участвовал в покушении на Николая II, сидел в тюрьме, пытался бежать. В 1909 году при первой из попыток к бегству Шапиро был ранен в обе руки; левую руку в результате пришлось ампутировать. Чтобы избежать поимки, он пытался застрелиться, однако из-за ранения не смог удержать револьвера. Револьвер, как видите, один из героев этого рассказа. Был освобожден Временным Правительством, боролся с недостаточно левым Временным Правительством, потом с большевиками, был знаком с Нестором Махно и Себастьяном Фором. Женился на анархистке Хане Гротендик, вместе с женой воевал в Испании с Франко, и как положено порядочному ашкеназскому еврею, окончил свою жизнь в Освенциме (с равной вероятностью мог быть замордован в ГУЛАГе, но вышло, как вышло). Родители дали сыну фамилию матери. Всплеск юдофобии в Европе заставил их предпочесть мутную фамилию «Гротендик» слишком уж еврейской «Шапиро». Эти совершенно бесстрашные люди боялись антисемитизма.
Если пытаться что-либо понять в XX веке, необходимо, вдумчиво читать то, что писал об отце гениальный математик, Александр Гротендик: «Мой отец был поэтом и мучеником. Он отдал свою жизнь за идею, в которую верил без остатка, — идею свободы и справедливости. И даже если я почти не знал его лично, я чувствую, что его кровь течёт во мне и во многом я его продолжение». Именно справедливость оказалась самым каннибальским идолом прошлого столетия, по сравнению с котором библейские Молох и Баал – безобидные, чудаковатые вегетарианцы. И далее: «Он был убит в Освенциме, как тысячи других.
Но его смерть — не просто одна из многих. Для меня она символ всей той ярости XX века, которая пожирала своих лучших детей». Самое удивительное было в том, что эти замечательные, бескорыстные, несомненно храбрые и талантливые люди, Шапиро и его гениальный сын, не понимали того, что и сами порождали эту ярость ХХ века и были самой этой яростью, разрешившуюся ГУЛАГом, Освенцимом, Голодомором, Культурной Революцией, садизмом Пол Пота и далее по списку. Именно их талант и одержимость превратили XX век в ад. Неприятная новость состоит в том, что XX век не закончился и теперь анархисты принялись за США. Среди них немало одаренных людей, что означает лишь то, что пути ума (таланта) и мудрости окончательно разошлись. Мне многое симпатично в учении анархистов. В сравнении с большевиками и национал-социалистами они сильно выигрывают. Анархистам повезло, они не добрались до власти. Марк Алданов помещал души революционеров, не дорвавшихся до власти в Чистилище; тем же, которые власть получили, – место исключительно в Аду. Но анархисты власти не получали никогда. Кроме того, Нестор Махно безжалостно расстреливал за еврейские погромы. Но стоило ли бороться с царизмом, чтобы помочь усатому-людоеду разместиться в Кремле?
И еще одна важнейшая цитата из Александра Гротендика: «Когда я работал над математикой, особенно в те моменты, когда приходили самые глубокие прозрения, я чувствовал, что прикоснулся к той же безусловности, к тому же источнику истины, который вёл моего отца — на своём, другом пути». Припоминается такая история: в молодости великий философ Бердяев тоже был совсем красным, его, разумеется, посадили, и когда его пришел вызволять из тюрьмы его сановный родственник, то сказал ему: «Коля, вы думаете, что жизнь есть явление логическое. Вы ошибаетесь – жизнь явление органическое». Жизнь – явление органическое, и поверить ее математикой нельзя, что бы не чудилось самым гениальным теоретикам. Реальность никогда не соответствует платоновским идеям, но даже, если так, то тем хуже для реальности, и пропади она пропадом, эта пошлая реальность. Так что синтез анархии и математики вполне органичен.
Александр Гротендик получил первоклассные математические результаты и оставался все жизнь последовательным анархистом. В 1966 году в знак протеста против подавления инакомыслия в СССР (процесс Синявского и Даниэля) Гротендик отказался ехать в Москву на XV Математический конгресс, где ему должны были вручить Филдсовскую премию, но поехал во Вьетнам в разгар войны, где читал лекции по топологии студентам эвакуированного в джунгли Ханойского университета. В 1970 году Гротендик ушел из Французского института высших научных исследований, в знак протеста против финансирования, которое институт получал от Министерства обороны, он завершил свою карьеру в высшей математике и исчез. В 1988 году отказался и от премии Крафорда, присуждаемую Шведской королевской академией наук.
Стоит привести причины отказа: Гротендик считал, что современная академическая наука испорчена стремлением к славе, власти и деньгам и что крупные премии, такие как Крафордовская, являются частью этой системы. Он писал, что научное сообщество поощряет конформизм, иерархию и политиканство, а не истину (это все правда). Помимо того Гротендик в письме в Королевскую академию наук выразил сомнение в этическом праве любого сообщества "присуждать" человеку награду за истину, потому что истина не "принадлежит" учёным организациям (и это правда). И, наконец, Гротендик считал, что математическое вдохновение — это духовный дар и оно не может быть "оплачено" материально (и это отчасти правда). Все это правда, и Гротендик всю жизнь вел себя вполне последовательно. Впрочем, мой учитель Александр Владимирович Воронель, часто повторял, что никакая философия не имеет шансов быть одновременно логически последовательной и правдоподобной.
В Лассере Гротендик жил почти в полном одиночестве, без телевидения, радио, телефона или интернета. Лишь немногие последователи отправлялись в деревню, узнав о его местонахождении; он вежливо отказывался принимать большинство из них. Когда он все же разговаривал, он иногда упоминал своих истинных друзей: растения. Он предпочитал общаться с ними (это мы понять можем). У гения было неопределенное количество детей (от пяти до семи, не удивляйтесь). Они не разговаривали с отцом почти 25 лет. Дом в Лассере был заставлен бесчисленными колбами с затхлыми настойками, повсюду из горшков вылезали заросшие растения, а тысячи страниц загадочных записей лежали в коробках. 13 ноября Гротендик умер в полном одиночестве в больнице соседнего города Сен-Лизье.
Обращает на себя внимание сходство с судьбой Григория Перельмана. Для обоих вонючая человеческая популяция, не оправдавшая их надежды, – тягостна и нестерпима. Математику (пока) делают люди, и математический социум слишком напоминает общество торговцев и сапожников. Везде люди, и везде зависть и жлобство. Возможный выход: влезть в рясу и послать это общество ко всем чертям.
Добавить комментарий