Там, в глубине неснятых серий,
приснившихся дворцам и хижинам,
горят наследия империй
огнëм природным и не сжиженным,
трассируя над континентами,
над нашей вечностью былою,
совместно с прежними контентами,
рассыпавшимися золою.
Дождями смоет речь наносную,
уйдут в песок структуры властные,
и сквозь бумагу папиросную
проступят контуры неясные,
чужие кафедрам и тронам,
уроками из извлечëнного,
как у Брокгауза с Эфроном
из тома чëрно-золочëного.
Из переплëта неистлевшего,
как с острова, вдали мелькнувшего,
мы поднимаем тень минувшего
строкой поэта, не успевшего
увидеть небо над пустынею,
неописуемо прекрасною,
пересекая бездну синюю,
к дальнейшей жизни непричастную.
Комментарии
Воспевая пустыню
"к дальнейшей жизни непричастную. ...совместно с прежними контестами, рассыпавшимися золою." Таким образом за красивыми, хотя и довольно вычурными поэто-строчками, легко прочесть мечту поэта-биолога о "неописуемо прекрасной" пустыне, лишенной любых проявлений/признаков жизни, в том числе, конечно, и речи, которую "смоет дождями". Даже его любимых пауков и скорпионов, которым он посвятил большую часть своей профессиональной карьеры, не говоря уже о людях, ничего не останется - всё уйдет в песок. Впрочем, среди поэтов - мизантропы не такая уж большая редкость. Несколько странно, что их ряды пополнил теперь и биолог, который по самому своему призванию казалось бы должен эту жизнь (во всех её проявлениях) не только изучать, но и лелеять, т.е. Воспевать!
Добавить комментарий