Впервые публикуются переводы на русский язык двух поэтических произведений, принадлежащих разным авторам и культурам, но объединённых вниманием к теме утраченного счастья и времени.
Перевод стихотворения «Happiness» выдающегося английского поэта Уилфреда Оуэна (1893–1918), погибшего на фронте Первой мировой, передаёт хрупкость детской радости и горечь взрослого прозрения. Вторая работа – перевод с белорусского сонета «Замчышча» Владимира Жилки (1900–1933), яркого представителя белорусского модернизма, раскрывает тему запустения и исчезнувшей красоты.
Переводы выполнены с уважением к ритму, образности и интонационной мелодике оригиналов.
Wilfred Owen (1893–1918)
Happiness
Ever again to breathe pure happiness,
So happy that we gave away our toy?
We smiled at nothings, needing no caress?
Have we not laughed too often since with Joy?
Have we not stolen too strange and sorrowful wrongs
For her hands' pardoning? The sun may cleanse,
And time, and starlight. Life will sing great songs,
And gods will show us pleasures more than men's.
Yet heaven looks smaller than the old doll's-home,
No nestling place is left in bluebell bloom,
And the wide arms of trees have lost their scope.
The former happiness is unreturning:
Boys' griefs are not so grievous as our yearning,
Boys have no sadness sadder than our hope.
Счастье
(Перевод с английского Иеронима Клишинского)
Когда опять вдохну такого искреннего счастья –
Такого, что легко свою игрушку отдаешь?
Смеяться без причины, беззаботно мог бы всласть я –
Смеяться так, как будто ты от Радости поёшь!
Мы слишком часто с Радостью смеялись. И творили
Украдкой слишком странные и горькие грехи.
Нет, мы её прощения ничем не заслужили,
Чтоб ждать её протянутой прощающей руки...
Нам небо меньше кажется теперь, чем дом игрушечный,
Широкие объятия деревьев стали уже нам,
И не найдем убежища мы в чашечке цветка.
Сравнить с тоскою взрослого мальчишеские горести?
Печаль их не печальнее надежды нашей пропасти,
И счастье не вернётся никогда – наверняка.
Владимир Жилка (1900–1933)
Замчышча
Наўкола роў травой паросшы і шырокі,
За ім астача сьцен зруйнованых замковых…
Тут князь калісьці жыў багаты, ганаровы,
І слава-чутка йшла аб ім у сьвет далёкі.
Цяпер-жа сумна мур глядзіцца адзінокі,
Ў праходах вецер рве, зьдзьмухае пыл вяковы,
Ўначы стагнаньнямі і плачам страшаць совы,
І кажаны лятуць на дзень ў сплясьнелы лёхі.
А ў вёсцы блізкай дзед старэнькі бае, сівы,
Пра страхі розныя, што там таяцца, й дзівы
Начніц, што пацеркі нанізваюць з расы,
І па шляху снуюць і сеюць сьпеў жуды,
Ды аб княжне — дзіўной, нябачанай красы,
Ў замковай вежы век згубіўшай малады.
Замок
(Перевод с белорусского Иеронима Клишинского)
Вокруг был ров, травой поросший, и широкий,
За ним - останки стен - тут замок был когда-то.
А в замке том жил князь - князь гордый и богатый,
И слухи шли о нем, и слава - в мир далёко.
Теперь же мрачный мур зияет тут и там,
В простенках ветер рвёт, сдувает пыль столетий.
Ночами крик и плач - пугают совы этим,
А днём нетопыри летят по погребам.
В призамковом селе старик расскажет древний,
Как ходят по ночам в окрестные деревни,
И чётками стуча из капелек росы,
Русалки там поют, но песни их как вой.
И о княжне младой, невиданной красы,
Сгубившей жизнь свою в той башне за стеной.
Добавить комментарий