Для человека столь почтенного возраста у дедули было весьма крепкое рукопожатие.
- Здравствуйте, Макар Иванович! - Майкл усадил нового пациента в кресло. - Меня зовут Майкл, можно просто Миша. В курсе ли вы, чем занимается эта лаборатория, в чём заключается наш проект?
- Да, Майкл, я внимательно изучил присланное вами письмо. Как я понял, вы изобрели способ выуживать из памяти стариков их ранние детские впечатления - и отображать эти образы на экране. - Он замолчал ненадолго. - Признаться, я даже разволновался! Потому что моё собственное прошлое окутано, так сказать, покровом тайны.
- Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
- Разумеется. Ни своего настоящего имени, ни места рождения, ни родителей я не знаю. Воспитывался я в детском доме города Кызыл-Орда. В честь детдома имени Макаренко меня и нарекли Макаром. Судя по сохранившимся документам, поступил я туда 10 сентября 1945 года в возрасте примерно полутора лет; соответственно, дату моего рождения записали как 1 марта 1944 года.
- Ого, так в будущем году - грандиозный юбилей? Столетие?
- Да, зажился... Привезли меня какие-то военные - и это всё, что известно. А вот выписка из медицинского свидетельства. - Он достал из нагрудного кармана сложенный листок. - "При поступлении у ребёнка обнаружены недавно залеченные, множественные травматические повреждения нижних конечностей: перелом правой бедренной кости и обширные раны мягких тканей обеих ног". Думается, меня ранило при аварии или бомбёжке; по-видимому, тогда же погибли мои родители... И в Среднюю Азию привезён я был издалека... Так или иначе, никто никогда меня не разыскивал, не наводил справок обо мне.
- Позвольте спросить, - проговорил Майкл после паузы, - как сложилась ваша дальнейшая судьба?
- Можно сказать, относительно благополучно. Конечно, осиротеть в младенчестве - далеко не сахар. Но был я прилежен, настойчив, себе на уме. Чурался дурных компаний. Окончил среднюю школу, заочно - Казахский политех, получил диплом инженера-теплотехника. Работал по специальности: двадцать пять лет в Союзе, столько же - в Штатах.
- Если не секрет: а как вы, Макар Иванович, очутились в Америке?
- Какой же тут может быть секрет? Дочка с мужем эмигрировали в 88-м, через три года вызвали нас с женой. - Он помедлил. - Вы, Майкл, слишком молоды, чтобы это помнить, но в Советском Союзе любили говорить: "Еврей не роскошь, а средство передвижения". Вот гляжу на вас, - старик замялся, - сами-то вы не из евреев?
- Из них! - Рассмеялся Майкл. - По рождению, по духу. Но я не религиозен, если вы это имеете в виду.
- Вот как! У моих иначе. Дочь с зятем уже сорок лет соблюдают кашрут. Обе внучки прошли гиюр, замужем за религиозными иудеями. Такая необычная у нас семья: сам - вообще неизвестно кто, жена - казашка, внуки и правнуки - евреи.
Помолчали.
- Пока вы меня не усыпили, - улыбнулся старик, - добавлю заключительную деталь. Всю жизнь я тщетно пытаюсь раскрыть секрет своего происхождения. До отъезда отчаянно рылся в архивах - никаких следов. В начале десятых сдал на анализ ДНК. Тут меня ожидал сюрприз: оказался я не русским, вообще даже не восточным европейцем, не из славян! Почти на все сто процентов являюсь, понимаете ли, "северным европейцем".
- К которым относится, если не ошибаюсь, население Скандинавии?
- Компания, делавшая анализ, причисляет к ним ещё и жителей Великобритании, Прибалтики, Голландии, Северной Германии... Короче, не человек, а загадка. Может, вам удастся её разгадать?
***
Я сижу на горшке в нашей уютной ванной. Распахнуто окошко, колышется от лёгкого ветерка розовая занавеска, где-то поодаль щебечут птички. Когда я покакаю, надо позвать маму: она вытрет мне попу и можно будет играть дальше!
Слышится звон - кажется, это мама уронила тарелку. Взволнованный мамин голос.
- Oh Horst! Endlich!
- Ja, Magda, ich bin es! - Отвечает голос отца. Потом никто ничего не говорит, звук долгого поцелуя.
- Bleibst du lange? - Спрашивает, наконец, мама.
- Nein, Schatz. Ach. Ich habe es schrecklich eilig. Ich bin vorbeigekommen, um dir etwas sehr Wichtiges zu sagen. Wo ist das Baby?
- Er kackt. Soll ich anrufen?
- Nein, ich will nicht, dass er sich in dieser Form an mich erinnert. Ich sage dir zwei Dinge, Magda.
Ну-с, как тебе нравится? - По-английски спросил Майкл, останавливая запись. - Что-нибудь поняла?
- Ни слова, разумеется, - ответила Линда. - Данным языком не владею. Немецкий?
- Да, только не простой, а с заковыкой. Мой устный переводчик опозорился: не может понять произношения некоторых слов. Которые, по его мнению, выговариваются с каким-то "schleswigisch" акцентом. - Майкл молитвенно сложил руки. - Посему нижайше испрашиваю помощи нашего Верховного Программиста!
- Наяву ль я это слышу? - Засмеялась Линда. - Тебе, самому тебе - требуется переводчик?
- Дружок, ты сильно преувеличиваешь мои скромные лингвистические познания. Английский, русский, испанский, итальянский да иврит - вот и всё, чем могу похвастать! - Он встал. - Неплохо бы заиметь перевод и на русский, и на английский... Кстати, пациента я отпустил. Сказал, что ему вспомнилось нечто на языке, нам неизвестном. И мы позвоним, когда получим вразумительный текст...
***
Я сижу на горшке в нашей уютной ванной. Распахнуто окошко, колышется от лёгкого ветерка розовая занавеска, где-то поодаль щебечут птички. Когда я покакаю, надо позвать маму: она вытрет мне попу, и можно будет играть дальше!
Слышится звон - кажется, это мама уронила тарелку. Взволнованный мамин голос.
- О, Хорст! Наконец-то!
- Да, Магда, это я! - Отвечает голос отца. Потом никто ничего не говорит, звук долгого поцелуя.
- Ты надолго? - Спрашивает, наконец, мама.
- Нет, родная. Увы. Я жутко спешу. Заехал, чтоб сказать тебе кое-что чрезвычайно важное. Где малыш?
- Какает. Позвать?
- Нет, не хочу запомниться ему в таком виде. Я скажу тебе две вещи, Магда. Первое: война безвозвратно проиграна, русские стремительно приближаются. (Глухой мамин стон). Спешно собирайся! Не позже, чем завтра утром вы с Зигфридом должны уже мчаться на запад. Машина в гараже, шофёр переночует. Чем дальше на запад, тем лучше, цель - попасть в американскую зону оккупации.
- А ты?
- Пожалуйста, не перебивай. Теперь, Магда, слушай особенно внимательно, запоминай, только никому ни слова! Если мне суждено погибнуть, от этих сведений будет зависеть ваша с мальчиком судьба, а, может быть, и судьба всей Германии. Я выполняю сейчас чрезвычайное, сверхважное задание, данное мне рейхсфюрером Ханке!
- Ты путаешь, милый. Обергруппенфюрером Ханке! Рейхсфюрер у нас один, Генрих Гиммлер!
- О Господи! - Стонет отец. - Да не перебивай же! Ты ничего не знаешь, Магда! Вот уже три дня рейхсфюрером СС и рейхсляйтером является Карл Ханке. А твой супруг является лицом, облечённым его абсолютным доверием! Под моей командой в Силезию только что прибыл поезд, гружёный поистине несметными сокровищами. Бесценные произведения искусства, важнейшие технические секреты, одного золота 350 тонн! Богатство не должно попасть во вражьи лапы! Запоминай: кроме тебя, этого не будет знать никто! Мы загнали состав в туннель под Совьими горами, неподалёку от Вальденбурга. Однако наверху его уже видели местные жители! Поэтому ценности нельзя оставить в вагонах. План таков. Мы заведём поезд на самый нижний уровень, глубоко под замком Fürstenstein. Там, на глубине 400 метров, находится секретный завод по производству фауст-патронов, часть нашего проекта "Великан". Сто пятьдесят заключённых, охрана и мощный двухсотметровый конвейер. Заключённые перетащат ящики на конвейер, и все сокровища уедут в дальний конец пещеры. После чего конвейер и вход в пещеру будут взорваны. Заключённых погрузим в тот самый поезд, якобы для отправки наверх, и тоже взорвём. К моему глубокому сожалению, придётся пожертвовать и охраной. Взрывчатка уже...
Слышен звук падающего тела.
- О Господи! - Снова стонет отец. - Donnerwetter! Нельзя, непозволительно сейчас быть слабодушной! - Звуки шлепков. - Немедленно приходи в себя! Ну вот, ну вот...
- Я всё поняла, - еле слышно шепчет мама. - Для кого эта информация?
- Когда кончится война, когда в муках будет рождаться новая Германия, ты сама решишь, заслуживает ли молодая страна такого достояния - или же нужно подождать! Если сочтёшь, что пришло время открыть тайну, - не забудь оговорить порядочное содержание для себя и для Зигги!
- Всё так и сделаю! Но лучше - постарайся уцелеть, любимый! Возвращайся, молю! Мы будем ждать!
- Обними за меня сыночка! - Звук поцелуя, потом тишина, прерываемая мамиными рыданиями.
***
- Да... - Ошарашенно проговорил Майкл, когда Линда отключила программу. - Ну и дела! Похоже, мы только что сделали самое большое открытие за эти три года...
- Ты знаешь, о чём он?
- Думаю, что знаю. В 1945-м, незадолго до конца войны, немцы очень надёжно упрятали награбленные ими ценности, так называемый "золотой поезд". С того самого времени - вот уже почти сто лет - этот поезд безрезультатно ищут все, кому только не лень: отдельные авантюристы, крупные компании, даже польские государственные органы. И немудрено: сокровища оценивают в десятки миллиардов долларов! И вот сегодня нам, кажется, повезло!
- Не вижу бурной радости на твоём лице!
- Понимаешь, тут встают целых два весьма нелёгких вопроса. Первый - как открыть всё это Макару Ивановичу. Славный старикан, лично у меня ничего, кроме уважения и симпатии, он не вызывает! Обе его внучки прошли гиюр, вышли замуж за верующих евреев. И вдруг выясняется, что деда их по правде звать Зигфрид, и он сын крупного эсэсовца!
- Но его-то вины здесь нет! - Убеждённо изрекла Линда. - Потом, он ведь не обязан никому об этом докладывать! Не вижу большой проблемы. А второй вопрос?
- Ещё намного сложнее. Если мы сейчас предадим гласности полученную информацию, все богатства наверняка захапает Польша, на чьей территории покоится клад. Довольно-таки антисемитская, прямо скажем, Польша: там по сей день запрещено даже упоминать о том, что некоторые поляки участвовали в Холокосте! - Майкл возмущённо ударил кулаком по колену. - Между тем, ценности "золотого поезда" награблены были главным образом у евреев!
- Мда... вот над этим, пожалуй, призадумаешься! - Сокрушённо согласилась Линда. - Знаешь чего, - встрепенулась она, поразмыслив, - давай-ка не будем пороть горячку! Посоветуемся с кем-нибудь компетентным. Кстати, - на её лице заиграла лукавая улыбка, - есть у меня один приятель, ex nostris, он заведует отделом в Госдепартаменте...
Добавить комментарий