В.А. Соллогуб
КРАСАВИЦА
Как хороша, сказал старик,
Смотря на вас, на стан ваш гибкий.
На взор задумчивый на миг,
И вдруг сверкающий улыбкой.
Как хороша, но я так стар,
Что мне не кстати, не пригоже
Припоминать сердечный жар.
Увы, зачем я не моложе?
А юноша сказал грустя:
Она любви понять не может,
Игрушкой тешится дитя,
И сердце только мне тревожит…
«Лаваринька» — так называли в московском обществе Варвару Дмитриевну Мергасову. Будучи сиротой, она воспитывалась в доме богатой бабушки, которая иначе не называла ее, как «моя la Варенька»; с тех пор это прозвище прочно утвердилось за Мергасовой, даже после того, как она вышла замуж и стала московской светской дамой («Воспоминания» С. М. Загоскина, «Исторический вестник», 1900, № 2, стр. 520).
Предисловие
На Руси всегда рождались красавицы, которые сводили «с ума» вторую половину человечества, и вот одна из них «Венера ТаРтарская», за которой волочились знатные особы; известные поэты ей посвящали стихи, а художники рисовали её портреты. Даже великий Лев Толстой, увидав её на одном из московских балов, не устоял перед её красотой, введя её и мужа в роман «Анна Каренина» в сцене бала под именем Корсунских. Вот эта сцена:
«…Не успела она войти в залу, … как уж её пригласили на вальс, и пригласил лучший кавалер, главный кавалер по бальной иерархии, знаменитый дирижер балов, церемониймейстер, женатый, красивый и статный мужчина Егорушка Корсунский. … Он… увидел входившую Кити и подбежал к ней тою особенною, свойственною только дирижерам балов развязною походкою, и, поклонившись, даже не спрашивая, желает ли она, занёс руку, чтоб обнять её тонкую талию. … В левом углу залы, она видела, сгруппировался цвет общества. Там была до невозможного обнаженная красавица Лиди, жена Корсунского, … туда смотрели юноши, не смея подойти…».
Ёе действительно называли la Venus tartar или «Венерой ТаРтарской»* . В Эта очаровательная женщина, пленившая окружающих своей обворожительной внешностью, эпатажем и необузданным характером, прожила недолгую, но яркую жизнь.
Дом Фамусова» – здание с треугольным фронтоном, арками, высокими окнами – стоял на одном из семи холмов Москвы – Тверском. В нём, предположительно, разворачивалось действие комедии «Горе отума». Это был особняк, в котором жила двоюродная сестра Грибоедова Софья с мужем Сергеем Римским-Корсаковым. С Софьи Александр Сергеевич Грибоедов «срисовал» портрет героини «Горе от ума». И дал ей такое же имя. «Войдем же в дом Марьи Ивановны, — писал Михаил Гершензон в изданной в 1914 году классической работе «Грибоедовская Москва», — нас охватит атмосфера «Горя от ума». Дом большой, просторный, в два этажа и два десятка комнат, умещавший в себе маскарады и балы на сотни персон и благотворительные концерты. Фасад выходит на Страстную площадь: нынешние москвичи знают здание 7-й мужской гимназии».
Пушкин, ещё, не будучи знаком с Римскими-Корсаковыми, был о них наслышан и писал 5 апреля 1823 года Петру Вяземскому из Михайловской ссылки: «…Важный вопрос, и, сделай милость, отвечай: где Мария Ивановна Ко́рсакова, что живет или жила против — какого монастыря (Страстного, что ли), жива ли она, где она; если умерла, чего боже упаси, то где ее дочери, замужем ли и за кем, девствуют ли или вдовствуют и проч…».
Пушкин собирался изобразить семью Римских-Корсаковых в незавершенном «Романе на Кавказских водах» (1831).
После своего освобождения из Михайловской ссылки и приезда в Москву осенью 1826 г. Пушкин стал бывать на светских балах. К этому времени относятся и первые его посещения гостеприимного дома Корсаковых на Страстной площади. Так, 26 октября 1826 г. Мария Ивановна специально дня него устроила званый вечер. Об этом событии вспоминает А. Г. Хомутова, знакомая Пушкина: «По утру получаю записку от Корсаковой — «Приезжайте непременно, нынче вечером у меня будет Пушкин, — Пушкин, возвращенный из ссылки императором Николаем, Пушкин, коего дозволенные стихи приводили нас в восторг, а недозволенные имели в себе такую всеобщую завлекательность. В 8 часов я в гостиной у Римских-Корсаковых; там собралось уже множество гостей. Дамы разоделись и рассчитывали привлечь внимание Пушкина, так что, когда он вошёл, все они устремились к нему и окружили его. Каждой хотелось, чтобы он сказал ей хоть бы слово».
Род Николая Римского-Корсакова, мужа Варвары Дмитриевны, был достаточно известен. Его дед, генерал-адъютант Иван Николаевич Римский-Корсаков, фаворит Екатерины II, удалённый царицей из Зимнего дворца в Петербурге за банальную измену. Отсюда титулы, почести, богатство, которое перепало вдоволь и Марии Ивановне. В 1803 году справила новоселье в существовавшем в XVIII веке большом доме на Страстной площади жена камергера Марья Ивановна Римская-Корсакова. Марья Ивановна была хороша собой, умна, ласкова, приветлива и была великая мастерица устраивать пиры и праздники. Была богомольная, каждый день бывала в Страстном монастыре у обедни и утрени. Её дом был напротив Страстного монастыря; она и сама любила повеселиться и веселила всю Москву, давая балы для своих дочерей, которых у нее было пять и три сына, один из них Сергей был отцом Николая.
Марью Ивановну, бабушку Николая, знала и чтила вся Москва. Она была богата, владела тысячами крепостных в Пензенской и Тамбовской губерниях. Но не тиранила крестьян, не разлучала семьи. Поэт, князь Пётр Вяземский, писал о ней: «Марья Ивановна Римская-Корсакова должна иметь почетное место в преданиях хлебосольной и гостеприимной Москвы. Она жила, что называется, открытым домом, давала часто обеды, вечера, балы, маскарады, разные увеселения... Её младший сын Сергей женился на двоюродной сестре Александра Сергеевича Грибоедова, Софье Алексеевне.
Грибоедов хорошо знал всех Корсаковых. Он списал с них многих героев «Горя от ума», а Софья Алексеевна, по некоторым сведениям, стала прототипом главной героини пьесы — тоже Софьи. Жила Марья Ивановна, однако, не по средствам и вечно была в долгах. В Москве про нее говорили: «Должна целому городу, никому не платит, а балы дает да дает». Для себя и для детей своих Корсакова стремилась превратить жизнь в один сплошной увеселительный праздник – в этом были цель и смысл всего её существования. Одна из дочерей ее писала, перечисляя выезды за неделю: «В субботу танцевали до пяти часов утра у Оболенских, в понедельник до трёх – у Голицына, в четверг предстоит костюмированный бал у Рябининой, в субботу – вечер у Оболенских, в воскресенье званы к графу Толстому на завтрак, после которого будут танцы, а вечером в тот же день придётся плясать у Ф. Голицына. И так всю зиму без перерыва, и все эти балы так оживлены, что приходится вертеться до изнеможения, а потом полдня лежишь в кровати от усталости». Вот и внук её, Николай, весь пошёл в неё. Повзрослев, Николай напишет потом про эти балы: «…Каждую неделю, по воскресениям, бывали вечера запросто, и съезжались иногда более 100 человек, и два, три большие бала в зиму. Но из всех балов, особенно были замечательны два маскарада, в 1845 и 1846 годах, и ярмарка в 1847 году: это были многолюдные блестящие праздники, подобных, которым я не помню и каких Москва, конечно, уже никогда более не увидит…».
Николай Сергеевич Римский-Корсаков…(1829-1875)
Николай доводился родственником писателю Грибоедову – был сыном его двоюродной сестры. Владелец Хмелиты, Алексей Федорович Грибоедов вторым браком женился на Настасье Семеновне Нарышкиной. Их дочь Софья Алексеевна, родившаяся в 1805 году, в 1828 году вышла замуж за отставного гвардии штабс-капитана Сергея Александровича Римского-Корсакова. Вот у этой-то четы в 1829 году родился сын, Николай, крещён в расположенной рядом с домом родителей церкви Рождества Богородицы в Путинках. Восприемники при крещении были – дед, А.Ф. Грибоедов и бабушка, Марья Ивановна Римская-Корсакова, которая дружила с Пушкиным. В одну из красавиц-дочерей Марьи Ивановны - Александру Александровну - Пушкин в ту пору даже влюбился и, по свидетельству Петра Вяземского, воспел её «намеками» в «Онегине»:
«Но та, которую не смею
Тревожить лирою моею,
Как величавая луна,
Средь жён и дев блестит одна.
С какою гордостью небесной
Земли касается она!
Как негой грудь её полна!
Как томен взор её чудесный!»
Николаю назначено было стать супругом красавицы Варвары Дмитриевны. Выпускник Московского университета, гусар, обаятельный, веселый, душа нараспашку, всегда с гурьбой приятелей, отличный танцор, элегантный, гроза московских барышень, звезда балов и маскарадов в особняке на Страстной площади — таков был Николай. Вообще, всё, что рассказано о Николае Корсакове, рисует его в симпатичном свете, хотя, как писали, «жизнь его сложилась как-то беспутно».
«Варвара Дмитриевна Римская - Корсакова…(1834-1879)»
«Я вольна и самостоятельна, – говорила Варвара Дмитриевна. – Ошибки – это мои ошибки. Удачи – это мои удачи. Я верю в себя, я иду одна и не печалюсь этим...».
Варвара Дмитриевна Римская Корсакова происходила из самых богатых в костромской губернии рода Мергасовых. Семейство благодушное, доброе, вальяжное, много в Костроме меценатствовало, городок благоустраивало: школы, больницы, рынок местный, дороги, тротуары брусчатые, деревом мощёные, домики узорные, терема с наличниками, заоконьем, резьбой по низу, как кружево кленовое.
На всю Москву шла слава об особых, костюмированных балах, которые ввёл в моду отец юного Николая, Сергей Александрович, приглашая на них московскую молодежь. Каждый здесь мог проявить свою фантазию, а девицы являлись в костюмах, которые особенно подчеркивали их очарование. Не из дома ли Корсаковых вынесла Варенька Мергасова пристрастие к маскарадным эффектным одеяниям? Ездила она туда сначала просто гостьей, потом невестой и, в конце концов, обосновалась там как жена Николая Сергеевича. 28 мая 1850 года, когда обворожительной Варенька Мергасовой было 16 лет, она вышла замуж за Николая Римского-Корсакова, их венчание происходило в церкви Рождества Богородицы в Путинках. Свидетели венчания писали, что такой эффектной пары город не видел давно. Варенька Мергасова считалась завидной партией. Она была очень богата, за ней значилось 1935 душ, но нет ни малейшего подозрения в том, что ее богатство сыграло в этом браке какую-то роль. Через три месяца у пары появился первенец - Сергей, Николаю тогда минуло двадцать лет, а Варваре было шестнадцать. В двадцать один год Сергей был выбран предводителем вяземского дворянства. Но на месте ему не сиделось. В 1853 году у супругов родился второй ребенок — сын Николай, через два года — Дмитрий. Несмотря на рождение трёх детей, красота Варвары Дмитриевны продолжала расцветать.
Крымская война…
1953 год. Началась крымская война, Николай бросил своё предводительство и пошёл в самое пекло, в Севастополь.
Здесь князь Горчаков берёт его себе в ординарцы, причем просто рядовым. В скромной этой должности Николай Римский-Корсаков получает Георгиевский крест. Он постоянно играет со смертью, его видят в самых опасных местах. Из рядовых его производят в офицеры. Однажды Римский-Корсаков был послан с донесением о какой- то победе к императору Александру II. По традиции его ждало повышение по службе, и, провожая Николая, товарищи уже поздравляли его. Но в Петербурге вышло то, что и должно было выйти, если учесть прямодушный характер Корсакова.
Государь спросил:
— В чём нуждаются в данное время в Севастополе?
— Да пороху не хватает. Так, глядишь, все там помрём.
— Не может быть! — гневно воскликнул Александр.
— Так точно и есть, ваше императорское величество!
Разумеется, государь был раздосадован. Римский-Корсаков сказал то, чего не хотел слышать император. Гонца с фронта послали к военному министру. Тот, получив взбучку от царя, готов был испепелить Корсакова взглядом. Обратно Николай Сергеевич прибыл не только без наград и повышения, но и с бумагой к князю Горчакову, где, между прочим, было рекомендовано впредь таких курьеров не присылать. Римского-Корсакова ничуть не обескуражил такой поворот дела. Он продолжал по-прежнему честно и самоотверженно служить поручиком Гусарского Его Королевского Высочества Принца Фридриха Вильгельма Прусского полка. Участвовал в Крымской кампании и был награжден орденом Анны 4 ст. с надписью «За храбрость» и стойкость во время последнего 10-дневного бомбардирования Севастополя и тот же орден 3-й ст. с мечами – за храбрость, оказанную в деле 4 августа 1855 года у речки Чёрной при защите в последние дни Севастополя. Позже Николай был камер-юнкером… После Крымской войны Николай перешёл в гвардию лейб-гусаров. Старой веселой жизнью пахнуло снова: без Николая Римского-Корсакова не обходился ни один бал, он всех знал, и его все знали, он умел зарядить любое общество весельем, дирижировал танцами, ухаживал за хорошенькими женщинами.
Дуэль из-за ревности…1857 год
И вскоре поползли слухи о том, что Варвара Дмитриевна неравнодушна к молодому гусару того же лейб-гвардейского полка, где служил Николай, Козлову. Сколько в этих слухах было истины, осталось неизвестным, но Козлова многие сравнивали с Римским-Корсаковым. Он тоже происходил из богатой московской семьи, был любителем весело пожить, был завсегдатаем балов, великосветским кутилой, и вся Москва знала его по кличке, которую ему дали на французский манер — lе Prince. Долго ли, коротко ли, но слухи эти достигли и самого Римского-Корсакова. Человек отчаянной смелости, он решил положить конец этим слухам. Во время очередного бала, оказавшись рядом с Козловым, Римский-Корсаков произнёс в его адрес несколько фраз (свидетели потом пересказывали, что оскорблённый муж высказался по поводу некоторых деталей внешности и костюма Козлова). Молодой гусар вспыхнул, а на следующий день прислал Римскому-Корсакову своих секундантов!
О том, что готовилась дуэль между двумя блестящими офицерами, молодыми людьми, вскоре знала вся Москва! Впрочем, и сами дуэлянты не скрывали своих приготовлений. И уж тем более не собирались молчать секунданты – прапорщик Загряжский и поручик Вяземский. Вскоре слухи о готовящейся дуэли дошли до московского генерал-губернатора Закревского. Поразмыслив над тем, что теперь делать, Закревский вызвал отца поручика Козлова, отставного капитана Козлова, и велел ему передать сыну: он не против дуэли как таковой, но поскольку он озабочен общественным мнением и служебным спокойствием, приказывает провести поединок где угодно, только не в Московской губернии. Секунданты встретились со своими доверителями и решили, что лучшим местом для проведения дуэли будет Тверь!
18 апреля 1857 года дуэлянты вместе с секундантами отправились в Тверь по железной дороге. Чтобы не привлекать внимания, Козлов со своим секундантом Загряжским сел в поезд на станции Химки, а Римский-Корсаков со своим секундантом Вяземским и доктором Новацким – на станции Подсолнечная. Прибыв в Тверь, секунданты наняли экипажи для дуэлянтов (сами они, согласно дуэльному кодексу, не могли встречаться лично до проведения поединка). Пока дуэлянты ожидали в наёмных экипажах, секунданты на Тверской почтовой станции наняли лошадей, а также дождались приезда тверского доктора Новацкого, который был извещён о дуэли заранее и должен был выбрать место для проведения поединка.
Где именно проводился поединок, осталось неизвестным, а в материалах следствия об этом не сообщается. Говорится только, что для дуэли была выбрана тенистая аллея на некотором отдалении от самой Твери, «ввиду тверской гостиницы». Определили дистанцию, на которой предстояло стреляться, предложили дуэлянтам (так требовали правила) решить дело примирением, однако ни Козлов, ни Римский-Корсаков не согласились и изъявили желание стреляться. Бросили жребий, и первый выстрел достался Козлову. На поединке Козлов тоже чудил. Заметив, что тот медлил подойти к барьеру, Римский-Корсаков взорвался:
— Да поскорее вы! Подходите!
Козлов хладнокровно отвечал:
— Я забыл калоши, боюсь промочить ноги.
Когда же Корсаков, рассвирепев, снова закричал на него, тот добавил:
— Я готов рисковать жизнью, но не желаю схватить насморк.
По показаниям секундантов, перед тем, как стрелять, он ещё раз спросил противника, не желает ли тот принести извинения за те оскорбительные слова, которые произнёс на балу. Римский-Корсаков не стал отвечать, и раздался выстрел. Римский-Корсаков упал как подкошенный! Пуля из пистолета Козлова прошла между двумя ребрами в правом боку и засела возле позвоночника. Раненого немедленно перенесли в карету и полным ходом отправились в гостиницу, близ которой проводился поединок. Там доктор Новацкий сделал разрез и извлек пулю, а саму рану зашил. Как потом установило следствие, рана могла бы стать смертельной, если бы не искусство медика, который оказал раненому неотложную помощь. После чего Римского-Корсакова в сопровождении секунданта посадили на поезд и отправили обратно в Москву. В тот же день в Москву вернулись и все остальные участники дуэли. Однако теперь в дело вмешались тверские власти! Гражданский губернатор Твери Бакунин распорядился самым тщательным образом провести следствие. Полицейские отработали безупречно: в течение нескольких часов были разысканы и допрошены и извозчики, которые доставили дуэлянтов к месту поединка, и акушерка Перхурова, помогавшая доктору Новацкому извлекать пулю. После чего губернатор Бакунин написал всеподданейший отчёт на имя императора Александра II и отправил в Петербург. Губернатора можно понять. Больше всего его оскорбило, что московские офицеры избрали Тверь местом своего поединка «из личных неудовольствий», подвергая опасности и жителей, и репутацию Тверской губернии…Эта история закончилась плохо для обоих участников. И Козлов, и Римский-Корсаков за проведение дуэли были лишены всех воинских наград, званий, разжалованы в рядовые и уволены из армии. Для Николая Римского-Корсакова это означало крах карьеры. Он счёл за лучшее выйти в отставку и после, как писали современники, «щеголял в светском платье, по-прежнему посещая все московские балы». Правда, посещал балы он уже в одиночестве!
Развод, русская красавица блистает во Франции…1861 год
Наполеон III и Евгения Монтихо. Художник: Франц-Ксавер Винтерхальтер.
Это было время, когда на французском троне сидел племянник Наполеона Бонапарта — Наполеон III. Он хотел ослепить всю Европу роскошью своего двора, которая у людей с тонким вкусом вызывала раздражение. Все было чересчур перегружено, всему изменяло чувство меры. Появились подделки «под мрамор», «под золото». Женщины явно усердствовали в обилии драгоценностей. Пример подавала сама императрица Евгения Монтихо, отчаянная щеголиха, ревностно относившаяся к впечатлению, которое производила её красота — действительно замечательная! — на окружающих. Она изобретала одно развлечение за другим, лишь бы была возможность продемонстрировать изысканные, но слишком затейливые туалеты и себя в них.
Дуэль повлекла за собой и окончательный распад семьи: Римский-Корсаков развёлся с женой и Варвара Дмитриевна вместе с детьми, получив богатые отступные при разводе, уехала в Париж. Николай остался в России, и супруги больше не встречались, а Варвара Дмитриевна оказалась во Франции, продолжая блистать своей неземной красотой уже в высшем свете Парижа. Она поселилась в Ницце. Во Франции русскую красавицу ждал невиданный успех в свете. Её принимали при дворе императора Наполеона III, среди её поклонников числились многие аристократы. Она затмевала саму французскую императрицу Евгению, чем вызвала большое недовольство последней. Смелые наряды Римской-Корсаковой часто становились причиной скандалов (однажды её даже вывели из бальной залы за чересчур прозрачное платье). Об остроумии этой женщины ходили легенды, а её ноги поклонники считали «прекраснейшими в Европе».
Костюмированные балы во Франции
Варвара специально дразнила своей красотой зажравшуюся парижскую знать, получая от этого удовольствие, которого ей не хватало после развода с мужем и несмотря на то, что от кавалеров у неё не было отбоя. Мужчины с маслеными глазками жадно засматривались на её прелестные обнажённые ножки и на всё, что просвечивало через газовую ткань, небрежно наброшенную на её роскошное тело, дунь - и она слетит, отправив в обморок половину впечатлительных мужчин. Их жёны зеленели от злости. Полиция всегда была начеку на этих маскарадах чтобы в случае чего вывести скандальную даму с бала, а самим прикоснуться на миг к этому «чуду природы». Ей было за тридцать, но она не чувствовала этого возраста, ей как будто было пятнадцать, возраст, когда она впервые попала на бал к Римским-Корсаковым в доме на Страстной площади…
В 1862 году впечатленный красотой «тартарской Венеры» французский композитор Эмиль Вальдтейфель написал свой вальс под названием «Воспоминания о Биаррице», который он посвятил Варваре Дмитриевне Римской-Корсаковской.
На один из костюмированных балов зимой 1863 года Римская-Корсакова явилась в костюме жрицы Танит — произведение Флобера «Саламбо» было тогда в большой моде. Весь наряд Варвары Дмитриевны состоял из наброшенной газовой ткани. Разумеется, её великолепная фигура предстала перед восхищёнными взорами завсегдатаев Тюильри почти во всей своей первозданности. Гости замерли. Лицо Евгении пошло красными пятнами. Через несколько минут к Корсаковой подошли жандармские чины и предложили ей покинуть дворец. Скандал вышел наславу. Варвара Дмитриевна удивляла всех своей красотой, теперь удивила своею дерзостью. Говорили, что на курорте в Биаррице «русская Венера» выглядела так, «как будто только что вышла из ванны».
Однажды на балу, состоявшемся в Министерстве морского флота, Варвара Дмитриевна появилась на колеснице, которая была удивительна тем, что возница был наряжен в костюм крокодила. Сама же Варвара стояла наверху, одетая в наряд дикарки. Разноцветные перья и лоскуты ткани, облегавшие её фигуру, позволяли собравшемуся обществу оценить, как писали, «самые совершенные ноги во всей Европе».
Художник Франц Ксавьер Винтерхальтер. Портрет Варвары Римской-Корсаковой…
Портрет Варвары Римской-Корсаковой хранился на «вилле Корсаковых», в роскошном доме в Ницце, приобретенном Варварой Дмитриевной для себя и, по воспоминаниям, хорошо известном каждому русскому, приезжавшему на Ривьеру. В конце концов, сын Римской-Корсаковой, живший вместе с ней, Николай Николаевич, вынужден был продать это поместье. После смерти матери финансовые дела стали настолько неважными, что он, выросший во Франции и говоривший по-русски с акцентом, решил вернуться в Россию. Все-таки здесь у Корсаковых оставалась солидная недвижимость. Но барство сходило на нет.. Так, заложенное и перезаложенное имение в Саранском уезде, совсем как в «Вишневом саде», купил у Николая Николаевича купец Федор Умнов. Прощаясь с «виллой Корсаковых» навсегда, Николай Николаевич продал портрет матери Лувру, где тот долго хранился, а затем был передан в музей Орсэ.
Многочисленные поклонники не раз звали красавицу под венец, но она неизменно отвечала отказом. Под обаяние «тартарской Венеры» попал и художник Винтерхальтер, который писал её портреты дважды.
Франсуа-Ксавье Винтерхальтер — мало известный в России художник, несмотря на то, что в Эрмитаже хранится не так уж мало его работ. Тем не менее, в середине XIX столетия он считался одним из ведущих портретистов Европы. «Дамы в течение месяцев ждут своей очереди, чтобы попасть в ателье Винтерхальтера, – констатировал Александр Дюма в 1859 году, – они записываются, имеют свои порядковые номера и ждут – одна год, другая восемнадцать месяцев, третья два года. Наиболее титулованные имеют преимущества. Все дамы мечтают иметь в своём будуаре портрет, написанный Винтерхальтером». Его портреты написаны с особой теплотой, мягкими цветами красок. Так написать женский портрет, как это делал Франц Великолепный (такое прозвище Франц Ксавьер Винтерхальтер получил в светских салонах Франции), умели в Европе середины XIX века немногие живописцы. Заказчицам импонировало, что он, как никто, умел придать фигуре грациозность и изящество, глазам – таинственность, а улыбке – лёгкое лукавство. А как он передавал изысканные дамские туалеты! Под его кистью шелковисто струится атлас, тончайшей паутиной окутывают дамские плечи кружева, искрятся драгоценные камни. Немаловажно, что он принципиально не видел у дам недостатков. На его портретах все они красивы, но при этом не просто узнаваемы, а очень похожи на самих себя. А вот это уже – великое искусство. Иметь портреты от Винтерхальтера хотели не только коронованные особы. Вы можете себе представить принцесс и графинь, «стоящими» в очереди и пишущими чуть ли не на ладони порядковые номера? Парижский портрет Варвары Дмитриевны написан Винтерхальтером в 1864 году. Белая с голубыми лентами накидка лишь создает иллюзию платья, в котором Варвара Дмитриевна кажется и обнаженной, и закутанной одновременно. Нет никаких украшений, кроме капелек-серег в ушах.
Между тем легко заметить, что лицо Римской-Корсаковой далеко не идеально. Широкие скулы, пухлые щёчки, тяжёлые, словно припухшие веки — это вовсе не примета богинь. В Римской-Корсаковой чувствуется уроженка волжских берегов, из века в век дававших пристанище и славянам, и калмыкам, и булгарам. Но это те недостатки, которые в гармонии с достоинствами создают образ совершенно своеобразный, оригинальный, а потому — незабываемый.
Римская-Корсакова любила свой винтерхальтерский портрет. Он украшал обложку её книги. Вероятно, в библиотечных собраниях Франции она хранится до сих пор. Можно лишь предполагать, какой смысл вложен в эпиграф написанной ею книги: «Лишения и печали мне указали Бога, а счастье заставило познать Его». У Варвары Римской - Корсаковой не было близких подруг. Её сын - Дмитрий считал, что за эпатажными выходками матери пряталось отчаяние. У этой женщины было всё: внешность, богатство, семья – красавец муж и трое прекрасных сыновей. А потом всё в одночасье рухнуло: развод, дети выросли, красота и здоровье постепенно покидали.
Дмитрий рассказывал, что Варвара часто вспоминала свои юные годы, блеск русских балов, первые годы брака. Слуги постоянно заставали её перед зеркалом. Она разглядывала лицо, часами расчесывала черепаховым гребнем свои роскошные волосы. Варвара боялась старости. Может быть, поэтому смерть забрала её слишком рано? Она покинула этот мир в сорок пять лет вследствие сердечной болезни. Сын Николай продал её поместье во Франции и вернулся в Россию к отцу, где позже женился на Катеньке Араповой (дочь Натальи Николаевны Пушкиной от её второго брака с Ланским в свое время вышла замуж в семью Араповых). Дочку Николай Николаевич назвал Варей – в честь своей матери. 24 августа 1875 года Николай Сергеевич умер. Место погребения - некрополь Донского Монастыря, г. Москва.
Фото из открытых источников
Используемые материалы:
1. Светлана Митленко статья «Великие истории любви. Русская Венера -Варвара Дмитриевна Римская-Корсакова»
2. Марина Завгородняя статья «Венера из Костромской губернии — какой была жизнь нескромной красавицы Варвары Римской-Корсаковой?»
3. Воспоминания кн. Д.Д.Оболенского «Варвара Дмитриевна Римская-Корсакова (Мергасова)»
4. Третьякова Людмила статья «ПОРТРЕТ ИЗ МУЗЕЯ ОРСЭ»
5. Эйдельман Натан Яковлевич «Пушкин: Из биографии и творчества. 1826-1837»
--
* Тартария – мифическая страна (прим. ред.)
Добавить комментарий