Я хочу рассказать об истории одной некоммерческой (non- profit) организации, которая функционирует и сегодня. Она скоро будет отмечать своё 30 - летие. Её имя: Международная Ассоциация Деятелей Науки и Искусства (АДНИ) («Тне International Emigre Association of Arts and Sciences» - IEAAS). Именно так она была зарегистрирована и получила легальный статус. Но всё по порядку.
В Нью-Йорк я прилетел летом 1992 года в возрасте 53 лет, как говорят, без языка, денег и каких-либо деловых связей. Как стать на ноги, как не потеряться? Вокруг меня такие же пожилые горемыки, в прошлом уважаемые учёные, инженеры, врачи, музыканты, художники... А что, если обьединить наши усилия? Я написал и опубликовал статью в «Еврейском Мире» с призывом создать организацию людей интеллектуального труда, чтобы продолжить свою деятельность- смысл всей нашей прошлой жизни. Реакция была мгновенной. Одними из первых отозвались Даниил Голубев, профессор вирусологии из Санкт-Петербурга, Сэм Клигер – известный еврейский активист, Анатолий Рохваргер, крупный химик-технолог из Москвы, Иосиф Баркан, физик из Новосибирска, Анатолий Клейнер, профессор медицины из Харькова, Лев Кляцис, доктор технических наук, Абрахам Святец, известный инженер...
Я должен внести некоторые разъяснения. Я знал о двух попытках создания организации подобно нашей в Нью-Йорке. О первой из них мне рассказывал пожилой человек, проживавший в Манхеттене, сразу после публикации моей статьи. Во время встречи он, довольно известный общественный деятель, признался, что ему не удалось осуществить это ещё в 70-х годах из-за отсутствия заинтересованности иммигрантских организаций, считавших его идею фантастической.
Вторая попытка была практически осуществлена старейшиной русскоязычной еврейской общины Перецом Гольдмахером. Он оказался в Америке ещё в 70-х годах. Перец удачно реализовал свои инженерные знания и способности, создав собственную кoмпанию. Но главным достижением Переца Гольдмахера было создание ряда общественных еврейских организаций для помощи эмигрантам из СССР, начиная с середины 70-х, а затем и 90-х годов. Одной из таких организаций стала Ассоциация инженеров и учёных из бывшего Советского Союза.
Её стали поддерживать НАЯНА и другие большие еврейские организации, снабжая грантами для создания курсов по овладению рабочими специальностями. В руководстве НАЯНЫ и других еврейских организаций в то время господствовало мнение, что первое поколение прибывших в Америку должно забыть о прошлой деятельности и браться за любую работу. Они считали это необходимым при небывалом наплыве беженцов без знания английского языка. Увы, мудрый Перец вынужден был подчиниться, хотя и не изменил название своей Ассоциации. Настоящие интеллигенты начали покидать его Ассоциацию, и, когда они узнали о проекте создания новой организации, миссией которой было продолжение той деятельности, которая составляла суть их прошлой жизни, они становились членами Международной Ассоциации Деятелей Науки и Искусства. Даниил Голубев, Анатолий Рохваргер, Лев Клятис, Абрахам Святец были среди них.
Я начал встречаться с ними и многими другими, чтобы от слов перейти к делу. Надо было прежде всего создать немногочисленный коллектив настоящих лидеров и единомышленников, людей опытных и глубоко верующих в реальность осуществления наших замыслов, людей отдающих своё время, способности и энергию нашему делу. Такие люди нашлись, и они образовали наш первый так называемый Совет Директоров. Я был избран президентом будущей организации, а Даниил Голубев вице - президентом. Начался процесс написания устава и других документов. Даня познакомил меня с Борисом Палантом, молодым, но уже популярным адвокатом. В дальнейшем он стал нашим официальным представителем. Сейчас Борис Палант продолжает свою практику и мы можем слушать его выступления каждую неделю по Дэвидсон - радио.
Обычно мы собирались на наши встречи в квартире у Надежды Богдановой. В отличие от нас, она уже работала в одной из еврейских благотворительных заведений, обладала связями со многими городскими нон-профитными организациями. Это был наш первый работник в статусе секретаря, а на самом деле душой и великой помощницей в первые годы существования нашей организации. В дальнейшем она организовала волонтёрскую радиостанцию , вещающую в Нью-Йорке для русскоязычных слушателей и названную её именем «Надежда». Радиостанция находилась в одном из корпусов Кингсборо-колледжа (Kingsboro College) и функционировала благодаря радиолюбителям и друзьям Богдановой, которые одновременно работали в этом колледже в качестве инженеров и техников. По просьбе Надежды, я довольно часто выступал по этому радио. К сожалению, мы давно не встречаемся, она живёт и работает в Нью-Джерси.
Я помню незабываемый вечер весной 1993 года, когда мы собрались в квартире Анатолия Рохваргера, чтобы подытожить нашу работу по подготовке общего собрания, на котором будет утверждено создание нашей организации и состоятся выборы членов её руководства. Договорились профинансировать наши первые шаги свом вкладом: кто сколько может! Затем хозяйка и жена Зина Рохваргер угостила нас ужином, мы подняли бокалы за осуществление наших планов и надежд. Завтра утром нас ожидало учредительное собрание - решающий день для создания нашей организации.
Рабай Лев Кацин предоставил для общего собрания большой зал синагоги, где на верхнем этаже располагалась его ешива. Действительность превысила все наши ожидания. Зал был полностью заполнен. Выступавшие вносили свои предложения, как построить работу Ассоциации. Её главная задача и миссия были одобрены всеми присутствующими. Это - продвижение научных, технических и культурных проектов в Америке.
В своей вступительной речи я напомнил о подобной ситуации в конце 30-х годах прошлого столетия, когда громадное число деятелей науки и культуры из оккупированной фашистами Европы вынуждены были бежать в США. Тогда правительство, частные учреждения и университеты начали создавать условия для продолжения их дятельности в Америке. С этой целью и был создан, в частности, Институт Высших Исследований в Принстоне, где 95% сотрудников были европейскими учёными. Среди них - физик Альбет Эйнштейн и математик Эмми Нэтэр. А итальянец Энрико Ферми создал тогда первый атомный реактор и современную школу американских физиков. США получили громадный всплеск во всех направлениях науки и техники самой могущественной страны мира. В определённой степени это могло повториться и в наше время (1992 год).
В этот день подтвердили своё решение стать членами нашей организации более 300 человек. Они заполнили анкеты и внесли вступительный взнос в размере 5 долларов. Одно обстоятельство насторожило меня. По залу ходил человек по фамилии Ц., который уговаривал собравшихся не вступать в нашу организацию. Им оказался приехавший недавно из России доцент МГУ, физик по специальности. За неделю до собрания я познакомился с ним и даже предложил войти в состав совета директоров будущей Ассоциации. Он был молод, вежлив и показался мне полезным участником в нашей волонтёрской работе. Как могло быть, что внутри руководства оказался человек, целью которого было не помочь, а помешать нашим усилиям начать работу? На ближайшем заседании совета директоров я признался, что поторопился со своим приглашением Ц. быть нашим коллегой и товарищем и предложил вывести его из состава совета за явную непорядочность. Так мы оградили нашу Ассоциацию в самом начале пути.
Через несколько месяцев в Нью-Йорке появилась новая еженедельная газета «Взгляд», главным редактором которой явился всё тот же Ц. В течении нескольких лет на её страницах появлялись сатирические заметки по поводу Ассоциации и персонально Голина. Некоторые члены совета хотели публично ответить на эти пасквили, но я настоял, чтобы ни в коем случае этого не делать. Газета внезапно прекратила своё существование, а её главный редактор исчез. Известный журналист и фотограф Арнольд Малиевский, помещавший свои фотографии почти во всех русскоязычных газетах и журналах и будучи хорошо осведомлённым по поводу этой отрасли в Нью-Йорке, при встрече со мной рассказал, что финансировало «Взгляд» некое российское учреждение, а Ц. , по-видимому, агент этого учреждения, возвратился в Россию. Недавно появилась «Деловая Газета Взгляд.РУ», которая никакого отношения к Ц. не имеет.
Газете Ц. не удалось испортить нашу репутацию. Число членов Ассоциации всё время увеличивалось и к 1995 году оно достигло 500! 17 апреля этого года мы получили из Олбани «Exempt Organization Certificate», позволяющий нам заниматься деятельностью без обложения нас налогами.Мы стали законной нон-профитной организацией IEAAS, настоящей академией наук в изгнании. Появление и функционирование нашей организации имело огромное значение в первые самые тяжёлые для адаптации годы эмиграции, она «увела» большинство из нас от депрессии. Многие встали на ноги и успешно работают сегодня по своей специальности. Невозможно сейчас даже перечислить всех - известных учёных, врачей, архитекторов, артистов, художников... С некоторыми из них я был особенно близок.
С теплотой вспоминаю Владимира Зака, занимавшего в Москве до приезда в Америку ответственную должность в Союзе композиторов СССР, автора книги «Шостакович- еврей?», изданной в нашем издательстве «Mir Collection» в Нью-Йорке, незаменимого оратора, чьи эмоциональные и остроумные выступления вызывали восторг слушателей. Я хорошо был знаком с его супругой Майей и сыном Александром, решившими создать после кончины музыканта музей памяти Зака.
Разговор о других выдающихся руководителях и членах нашей организации я начну с самых в то время молодых. Это- Владимир Цифранович, талантливый физик - теоретик, профессор NYU, доктор физико-математических наук. Как-то, в далёком 1993 году, во время субботней лекции у Льва Кацина я разговорился с его мамой, врачом по профессии. Она обратилась ко мне с просьбой помочь её сыну с трудоустройством, а также познакомить его с коллегами по профессии. Они недавно приехали из Красноярска, где Володя защитил докторскую диссертацию по магнитному резонансу. Здесь он растерялся и чувствовал себя одиноким. Я был рад познакомиться с ним и предложил поучаствовать в создании и функционировании Ассоциации в качестве члена совета директоров. Он начал совмещать эту волонтёрскую работу с преподаванием в средней школе по часовой оплате (точно так же, как и я начинал свою трудовую жизнь в Америке) и частными уроками (tutoring). Нужны были деньги, чтобы обеспечить семью: жену Таню, усевшуюся за подготовку к экзаменам на американского врача (как и моя жена Рита) и двух детей-школьников, сына и дочку. Перспектива школьного учителя его никак не устраивала, и вскоре ему удалось устроиться волонтёром на кафедру физики Политехнического университета в нижнем Бруклине. Уже через год он начал там работать преподавателем с почасовой оплатой.
Он героически преодолевал трудности овладения английском языком. Через несколько лет Владимир вошёл в состав факультета в должности ассистента профессора. У него не оставалось времени заниматься волонтёрской работой в Ассоциации, и он попросил вывести его из состава совета директоров. Мы поблагодарили его за работу и попрощались с пожеланием успехов в научной и преподавательской деятельности. Несколько лет назад Политехнический университет слился с Нью-Йорским Университетом, став одним из главных его департаментов. А Владимир Цифранович был избран на должность полного профессора физики. На этой должности он и сегодня. Его супруга Татьяна вот уже много лет работает врачом в больнице. Хотя сейчас Вова-дедушка, но чувствует себя молодым и полным сил продолжать творить.
Два года назад мы оба участвовали в летней сессии Американской Ассоциации Преподавателей Физики (ААРТ) в Вашингтоне. Володя делал доклад по космологии, а я выступал как руководитель международного комитета по преподаванию физики (Сhair on the International Committee of Physical Education). Свободное время мы все вместе, включая мою жену Риту провели, осматривая столицу нашей новой родины и её окрестности. Такова краткая биография моего коллеги и друга, сумевшего в Америке осуществить свои мечты.
И ещё об одном коллеге и друге я должен поведать. Оказавшись в Нью-Йорке в то же время, что и я, Иосиф Баркан, исследователь в области экспериментальной физики, кандидат наук из Новосибирска решил стать учителем математики, и как можно скорее. Он успешно прошёл все этапы получения лайсенза, подыскал в то время одну из лучших школ Бруклина- «Lincoln High School», что на «Ocean Pkwy» и стал работать учителем математики. В это время я только обдумывал, как получить этот лайсенз. После статьи в «Еврейском Мире» мы познакомились и решили создать в Ассоциации отдел образования, куда вошли профессиональные (в той жизни) педагоги. В Ассоциации нашлось с десяток представителей этой профессии, в нее вошли не только учителя, но и учёные. Среди них – Майя Казакина из Ленинградского университета, доктор педагогических наук, Дмитрий Маргулис- зав.кафедрой института усовершенствования учителей из Беларуси. Руководителем нашего отдела мы выбрали Иосифа Баркана, ставшего первым из нас американским учителем. Он вошёл также в совет директоров Ассоциации.
Он мне помог со сдачей общеобразовательного экзамена, передав два образчика эссе на английском, которые я выучил наизусть и успешно использовал на экзамене. Хотя я старше Иосифа лет на десять, я продолжаю прислушиваться к его советам, как лучше поступить в том или ином случае, когда американская действительность преподносит нам сюрпризы. Это была его инициатива наладить связи с департментом образования города, в котором был специальный отдел управления школами с преподаванием на русском языке для детей эмигрантов, прибывших из Советского Союза.
Прошли годы, мы оба продолжали преподавать в своих школах: я – физику в FDR HS а он- математику в Lincoln HS. Начала изменяться атмосфера в школьном образовании. Здесь одной из форм покончить с «белым» расизмом стало смешение школьников разных цветов кожи. Мне повезло с директором школы Аделе Восел, она наотрез отказалась подчиниться указанию начальника отдела образования города принимать автобусы с учащимися из Гарлема. Это ей стоило дорого. Через год-другой её заставили уйти на пенсию. Баркану не повезло. В его школу каждое утро начали привозить на автобусах школьников из неблагополучных школ в неблагополучных районах города. Знаменитая Lincoln H.S. через год превратилась в школу, откуда ответственные родители начали забирать своих детей, чтобы избежать драк, воровства, издевательств. О каком приобретении знаний можно говорить! Представьте себе положение учителей этой школы. В классах стоит шум, преподавание становиться невозможным без помощи школьной полиции, небольшая часть прилежных учеников запуганы и им не до учёбы.
Мудрый Йося, проработав в школе 10 лет, что составляет минимум времени работы для получения пенсии, решает уйти навсегда из школы. К этому времени он - опытный и талантливый преподаватель - решает перейти полностью на репетиторство. Он переезжает в фешенебельный район Бруклина «Manhattan Beach», снимает в большом доме - особняке просторную и изолированную квартиру с кабинетом для занятий с учениками и продолжает жить так, как ему хочется, достойно и спокойно. Через несколько лет я последовал его примеру. В последнее время он начал заниматься исследованием, связанным с экспериментальной физикой.
Нашему успеху в первые годы становления способствовали некоторые еврейские организации. Я уже упоминал о синагоге и ешиве «Sinai Academy». Они предоставили возможность проводить у них первые наши мероприятия, включая различные семинары и курсы, о которых я еще буду рассказывать. Очень скоро нас поддержала НАЯНА и персонально её вице- президент Миша Гальперин. Благодаря его курированию мы получили отдельный кабинет в престижном здании на Бродвее 42. Помимо кабинета, мы пользовались залом, где проводили встречи с членами Ассоциации, гостями, заседания совета директоров.
Как нон-профитная организация мы смогли помочь новоприбывшим из Страны Советов избежать неприятной участи выполнять грязную физическую работу в обмен на получение помощи от города (вэлфер, фудстемпы). Было такое нововведение при одном уважаемом мэре города. По договорённости с городскими властями мы в течение трёх лет запросили разрешение взять на «работу» в общей сложности 23 человека. Площадь наших апартаментов на Бродвее 42 позволяла это сделать. Они помогали налаживать связи с членами Ассоциации, делать канцелярскую работу, но в основном, будучи высокообразованными людьми, готовились к экзаменам на лайсензы, искали подходящую работу, занимались на курсах. Нам приятно вспомнить, что таким образом мы помогли будущим врачам, инженерам, учёным... Ефим Шейнин стал секретарём организации и нашим с моей супругой Ритой другом. Оказалось, что он – коренной мозырянин и работал инженером на Пховском комбинате. Через несколько лет его жена создала в Нью-Йорке Мозырское землячество. Я поразился тем, сколько бывших мозырян (в большинстве - евреев) оказалось в этом городе.
Не могу забыть об одном трагическом случае тех времён. Я помог одному из членов нашей Ассоциации, в прошлом доктору экономических наук, очень интеллигентному человеку освободиться от принудительной работы в обмен на получение пособия. Он недавно эмигрировал из Москвы вместе с женой. Она постоянно «пилила» его, укоряя, что он не может устроиться на «нормальную» работу. У него развилась настоящая депрессия, он ходил печальным и молчаливым. Однажды он переходил улицу в неположенном месте и автомобиль на полном ходу врезался в него. Спасти его не удалось, он скончался в больнице. Некоторые говорили, что он сознательно покончил жизнь самоубийством, потеряв надежду встать на ноги в новой стране. Я склонялся к другому мнению: это был несчастный случай из-за его рассеяности. Он часто погружался в мысли и предчувствия, которые мучали его, не замечая окружавших его людей. Как можно было избежать этой трагедии?
Но возвратимся к нашей повседневной жизни и работе под опекой Наяны. Миша Гальперин помог открыть нам отдельный счёт в банке HSBC. По его поручению, два сотрудника Наяны Борис Кардемун и Белла Зелкин непосредственно были в контакте со мной и членами совета директоров Ассоциации, помогая решать повседневные проблемы. Два раза в год мы проводили общие собрания наших членов в главном корпусе НАЯНЫ, расположенном в громадном здании на «Whitehall Buildings on Battery Place». Во время этих собраний просторный зал, вмещающий несколько сотен мест, заполнялся полностью, что вызывало изумление и даже зависть у работников НАЯНЫ. Как правило, на собрании присутствовали её президент и все руководящие сотрудники. После отчёта о работе нашей Ассоциации за данный период выступали все желающие, внося пожелания и предложения по улучшению работы.
Не обходилось и без казусов. Помню выступление Сергея К., нашего активного члена. Во время своего выступления он допустил хотя и справедливое, но слишком эмоциональное замечание, которое можно было отнести к той категории, которую сейчас именуют расистской. В зале кто-то с места выразил возмущение. Слово попросила член совета директоров Ева Спинелли, тогда декан Мерси-Колледжа. Она осудила выступление Сергея К., заявив о недопустимости таких выражений в публичных местах. После своей речи, она демонстративно покинула зал.
Я занервничал, попросил слова и от имени совета директоров также выразил неприемлемость его проступка и заявил о нашем отмежевании от случившегося. Встретившись с Евой, я извинился за его поведение и дал слово, что это никогда не повторится ни с одним из членов Ассоциации, представляющей русскоязычную общину. Про себя я понял страх декана и общественного деятеля за свою работу и престиж. Я встречался со многими случаями, когда в США из-за только одного слова ответственный человек (включая журналиста, учёного, депутата или политического деятеля) лишался своего поста. Что касается Сергея, то я попросил его больше не «выставляться», но наши приятельские отношения остались.
Он создал свою собственную общественную организацию и даже получил грант от города за работу по борьбе с наркоманией у школьников и подрастающего поколения. Однажды он пригласил меня в свой кабинет на одном из этажей самого высокого небоскрёба Нью-Йорка Эмпайр Стейт Билдинга. Правда, деньги от гранта вскоре у него закончились, а нового гранта он не получил. Когда была создана наша общественная организация COJECO, он попросил меня поспособствовать вступлению его организации в наш коллектив. К сожалению, моя попытка помочь Сергею не увенчалась победой. Затем он попытался заняться журналистикой, но и это ему не удалось сделать. Сейчас он просто пенсионер и его часто можно встретить на бруклинском бордвоке.
В работе Совета директоров нашей организации активно участвовали также и настоящие американцы. Помимо упомянутого декана Мерси-Колледжа Евы Спинелли назову некоторых волонтёров, бывших эмигрантов из Советского Союза, но успевших занять достойное положение в американскм обществе. Это заместитель начальника департмента санитарной службы города Нью-Йорка; агент крупной страховой компании «Metropolitan Life Insurance» Леонид Духан; ведущий инженер большой бензокомпании; крупный учёный-экономист, автор многих научных трудов...
Я хотел бы вернуться к рассказу о наших отношениях с НАЯНОЙ. Это - аббревиатура названия одного из крупнейшего в США агенства по приёму беженцев: «New York Association for New Americans». Она была создана в далёком 1949 году. НАЯНА сыграла заметную роль в 70-е и 90-е годы, приняв сотни тысяч эмигрантов из Советского Союза. К сожалению, ко времени нашего контакта, она потеряла уже большое значение прежде всего из-за резкого сокращения числа эмигрантов. Как и во многих других еврейских организациях, в ней был раздутый штат, занимавшийся в основном перекладыванием бумаг. К тому же обнаружились злоупотребления. Всё это привело к её гибели и все попытки спасти Наяну оказались тщетными. Она перестала существовать в 2009 году, не дожив до своего шестидесятилетия.
На нас исчезновение нашего основного спонсора отразилось двояким образом. Миша Гальперин, предоставляя просторное помещение на Бродвее, предупреждал, что мы должны «встать на ноги» и обеспечивать себя самостоятельно, как можно скорее. Через 3 года нахождения в наших бродвейских апартаментах, прекратилось действие договора на рентование помещения, и это отделение Наяны перебралось в единственное помещение на Бэттери Плэйс. Нам была предоставлена небольшая комната на верхнем этаже.
Я вспомнил один из эпизодов нашей деятельности, связанный с этой комнатой, которая служила в течение несколько лет кабинетом, на ее дверях висела табличка с наименованием нашей организации. В ноябре 1997 года у меня случилось что – то с позвоночником, было больно, я оказался в Методист- госпитале, а затем вынужден был лежать дома несколько недель. Прошло всего два месяца с начала моей главной работы в FDR HS (с начала сентября), а также работы в Хаим Берлин Ешиве. Что касается IEAAS, то меня подменял всё это время наш вице-президент Даниил Голубев. Он вместе с Марком Черняховским однажды пришли ко мне домой, чтобы проведать меня и заодно сообщить нечто важное.
Как рассказал Даня, ему позвонил главный редактор газеты «Новое Русское Слово» Георгий Александрович Вайнер и попросил встречи у себя в редакции. На эту встречу пришли двое - Даня и Марк. В кабинете их ждали Вайнер, а также менеджер газеты с супругой. За чашкой чая они договорились покрыть медицинской страховкой всех нынешних и будущих членов нашей Ассоциации. Газета опубликовала статью с призывом к читателям становиться членами нашей организации и получить страховой полис на медицинское обслуживание за мизерную плату. Страховая кампания Либерти «Liberty Mutual» должна заключить по этому поводу договор с IEAAS о покрытии расходов. Супруга менеджера уже сидела у меня в кабинете, принимала в члены нашей организации и оформляла эту страховку. Вся эта работа была проделана за две недели пока я отсутствовал.
Дело оставалось за мной. Я должен был подписать этот договор. Оказывается, без подписи президента учреждения документ не может считаться законным. Я поблагодарил Даню и Марка за проявленную инициативу, но подписывать договор не стал. Мне показалось что-то подозрительным в этом мероприятии. Я пообещал заняться этим делом сразу же после выздоровления. Даня и Марк были знакомы с Георгием Вайнером, братом известного писателя и сценариста, живущего в Москве, они, как и я, неоднократно печатались в его ежедневной газете. Газета в то время была одним из немногих печатных органов на русском языке, имела знаменитую историю, которая началась в далёком 1910 году. Уже сразу после смерти Георгия Вайнера в апреле 2009 году, она перестала быть ежедневной, ещё некоторое время выходила в свет в форме еженедельника, отметила своё 100-летие и перестала существовать. Я не сомневался в честности самого Вайнера и в желании Дани и Марка принести пользу нашей организации. Они, как и я, прожили в Америке немного, мы не были знакомы с законами этой новой страны, где экономика и финансы составляют её суть, и поэтому не следовало что-то предпринимать без совета юриста.
Так я считал, и так поступал во всём, что преподносила (и преподносит сейчас) мне жизнь в Америке. К сожалению, моя осторожность сперва вызвала у них непонимание и даже негодование. Мне пришлось выдержать оскорбления звонивших мне людей (номер моего телефона сообщала всем супруга менеджера, чтобы заставить меня таким образом сдаться), которые ругались и называли меня бюрократом и безжалостным человеком. Были угрозы удалить меня из организации, которую я сам создал. Дважды звонил мне сам Вайнер, призывая «помочь бедной русскоязычной общине».
В конце концов я предложил пойти к юристу. Мы собрали деньги и целая делегация в составе Голубева, Черняховского, Ганелина и меня направилась в Манхеттен к Борису Паланту. Он выслушал нас и осторожно заметил, что как ему кажется, всё это – афёра. Развернув страницы юридических книг, он выяснил, что на эту страховку могут претендовать только служащие компании, получающие зарплату, но не волонтёры в нон –профитной организации. Мои ребята сникли, а я попросил мадам Ф. удалиться из кабинета, заваленного её бумагами.
Проходит месяц – другой, и мы узнаём, что с тем же предложением Вайнер обращался к некоторым русскоязычным общественным организациям и также без успеха. Неожиданно появляется статья Вайнера в его газете, где он извиняется перед теми, кто обратился к врачам, полагая, что у них есть страховка, и кому в медицинских оффисах пришлось заплатить полностью за обслуживание. В газете сообщалось, что существующая общественная организация под названием «Литфонд» при газете «Новое Русское Слово» заключила недавно договор со страховой компанией «Либерти», точно такой, как это чуть не произошло с нами, и новые члены Литфонда потребовали возместить все расходы по медицинскому обслуживанию от этой организации. Вайнер признался, что произошла ошибка из-за некомпетентности служащих газеты (намекая на своего менеджера).
Далее Вайнер сообщал, что уже побывал в страховой компании, заплатил штраф и обязуется возместить жертвам этого недоразумения (читайте: афёры) все расходы. Даниил Голубев был первым, кто сообщил мне об этой статье. Он извинился за свою недавнюю доверчивость и выразил своё восхищение моему чутью. Через некоторое время Вайнер позвонил Марку и долго говорил ему о наступающем финансовом крахе газеты, в частности, из-за поведения бывшего своего менеджера, который увез с собой всю информацию о клиентах, дававших заказы на рекламу в газету. На похоронах Георгия Александровича менеджера не было. Мы же спасли себя от неминуемого краха. Вряд ли у нас нашлись бы средства, если бы это случилось с нами.
Этот эпизод в истории нашей организации научил Совет Директоров не совершать рискованных действий в обход существующих законов. Так или иначе, но в истории США это было первой неудавшейся попыткой сделать медицинское обслуживание бесплатным для одной из частей населения - русскоговорящих эмигрантов из Советского Союза последней волны. Ведь на своей родине они привыкли к такой бесплатной медицине. Неужели именно это двигало Вайнером задолго до планов «левых», пришедших сегодня к власти, построить в Америке социализм со всеми «бесплатными» благами, включая медицину и высшее образование? Или незаконные действия менеджера?
В 1992 году в Нью-Йорке появилось русское телевидение. Создали его Марк Голуб и двое русскоязычных бизнесменов родом из Западной Украины. Оно получило название РТН (Russian Television Network of America- RTN) и с успехом вещает сегодня. Несколько лет, начиная с 1993 года я принимал участие в работе этого канала. Борис Рабинер предложил мне участвовать в его еженедельной программе, где освещались события в Америке и за рубежом. Нас было четверо, помимо самого Рабинера, это были профессор-экономист из Беларуси, молодой человек- общественный активист и ваш покорный слуга. Я в основном знакомил зрителей с новостями из мира науки и техники, а также с проблемами образования. Иногда между нами разворачивалась дискуссия по поводу происшедших событий в городе или в стране. По отзывам зрителей, наша программа была интересной и познавательной.
К сожалению, сегодня из бывшей команды живы только этот активист и я. Многие годы мы с Борисом Рабинером дружили семьями. Он принимал участие во всех мероприятиях нашей общины, пользовался большим уважением и вниманием среди политических деятелей Бруклина. Он был блестящим оратором, и его часто приглашали на собрания и митинги. В той жизни он был коммунистом и заведовал партийным клубом в Виннице, что в Западной Украине. Он - участник и инвалид Великой Отечественной войны, где он потерял ногу. Здесь он жил вначале с дочкой, но вскоре она вышла замуж, и её новая семья купила совсем недорого обветшалый дом, перестроила его и зажила на Манхеттен-Бич - одном из фешенебельных районов Бруклина. Борис некоторое время жил один в небольшой квартире по восьмой программе в Старрет-Сити, но затем познакомился с женщиной, которая ухаживала за ним до самой его кончины.
Я любил, если позволяло время, оставаться в студии после нашей передачи в обществе Марка Голуба и четы Журбиных. Композитор Александр Журбин (до 1972 года Гандельсман. На идише означает «деятельный человек») – автор первой советской рок- оперы «Орфей и Эвридика» с женой и сыном Львом переехал в 1990 году в Нью-Йорк и в 1992 году организовал первый русско-американский театр «Блуждающие звёзды», в труппе которого были заняты бывшие видные советские кино- и драматические актёры. Он также подрабатывал как пианист в ночном клубе. В 2001 году семья Журбиных возвратилась в Москву, но по-прежнему имеет квартиру и в Нью-Йорке, так что они живут на два дома. Между прочим, сейчас он член совета общественной организации «Российский еврейский конгресс», а будучи в Нью-Йорке сочинил концерт для виолончели с оркестром под названием «Иерусалим». Тогда, в 1993 г., Журбин часто появлялся в телестудии чтобы встретиться с женой Ириной Гинзбург, которая работала здесь диктором и режиссёром некоторых передач. Впервые мы познакомились с Александром Журбиным и Ириной Гинзбург ещё в Москве в Доме Актёра, где они давали совместный концерт.
Вскоре студия переехала из Манхеттена ещё дальше в Нью-Джерси, и мне приходилось часто подвозить Бориса Рабинера. Несколько передач были сняты в моей квартире. Так продолжалось до 1997 года, когда я начал работать в FDR HS на полную ставку. Но через несколько лет я снова оказался в телестудии РТН, где Алла Кигель представляла меня в передачах как автора книги «Еврейская судьба Альберта Эйнштейна», - с рассказом о проблемах школьного и вузовского образования в России и Америке. Алла Кигель - член нашей ассоциации с первого дня. Она закончила в Москве юридический факультет, а затем и режиссёрское отделение театрального института, работала режиссёром в нескольких столичных театрах. Здесь она - ветеран РТН. Алла стала другом нашей семьи, и мы вместе разделяли радостные и печальные события. В Нью- Йорке она потеряла взрослого сын, а и у нее хватило мужества прийти в себя и продолжать заниматься любимым делом.
В РТН я познакомился с журналистом Юрием Ростовым, диктором Валерией Коренной. Мне было приятно вести беседы с Олей - дочкой моего друга и коллеги по нашей организации Марка Черняховского. В РТН она долгое время работала в качестве менеджера. А в 2019 году я провёл две телепередачи на РТН со Львом Кацином по философским вопросам науки и религии и с Ари Каганом по поводу моей новой книги «Ядерная Сага: Герои и Антигерои». К этому времени телестудия переехала в Бруклин, на Кони-Айланд авеню, и её новым владельцем стал Грегори Дэвидсон. Что касается основателя РТН Марка Голуба, то он является сегодня президентом компании Russian Media Group (RMG), которая стала крупнейшим распространителем телевидения на русском языке в Америке. РТН под руководством Дэвидсона - главная часть этой компании.
Сейчас на меня нахлынули волны воспоминаний о наших встречах и общении с двумя бизнесменами, чья деятельность принесла много хорошего в жизнь русскоязычной общины. Наша первая встреча с Грегори Дэвидсоном произошла в 2003 году на радиостанции «Новая жизнь», созданной доктором Львом Паукманом. Мы вели с доктором передачи об истории нашей общины. Мне он говорил, что хочет создать музей русской эмиграции и надеялся, что Ассоциация деятелей науки и искусства и лично я включатся в эту работу. Лев Паукман внёс в развитие русскоязычной общины нашего города большой вклад. В течение многих лет он был владельцем концертного зала «Миллениум» на Брайтоне. Идея создания нового культурного центра полностью принадлежала этому филантропу, помогавшему улучшить жизнь нашей общины, воспитанной на русской литературе и культуре. За время существования «Миллениума» лучшие коллективы, певцы и актёры из России дали здесь громадное число концертов и спектаклей. На несколько таких выступлений он приглашал и меня. После долгих лет успешной медицинской карьеры и общественной деятельности он недавно ушёл на пенсию. К сожалению, болезни не минуют его. Мы иногда прогуливаемся вместе по внутренним аллеям Ошеаны, где он проживает, а я прихожу в гости к сыну, и предаёмся воспоминаниям о наших совместных делах в далёкие 90-е.
Грегори Дэвидсон тогда не привлекал особого внимания, был очень скромным, обходительным и малоразговорчивым. Помню, как он угощал всех нас чаем, приготовленным им особым кавказским способом. Только впоследствии я понял, что его присутствие на радио у Паукмана было не случайным. Наверняка он уже тогда задумался о создании своего собственного дела, и его посещения были уроками в этом бизнесе. Паукману не удалось сделать радиостанцию популярной и долговечной. Через некоторое время она прекратила свои передачи.
В 2005 году в Нью - Йорке появляется новая радиостанция под названием Дэвидсон - радио, вещающая ежедневно на русском языке. Я начал принимать участие в репортажах Михаила Бузукашвили и других ведущих. Я видел снова Грегори в дни, когда выступал. Обменивались приветствиями, но не более. В том 2005 году исполнилось 100 лет специальной теории относительности, перевернувшей жизнь нашей планеты. Я - заядлый релятивист - отозвался двумя способами. Во-первых, опубликовал книгу «Еврейская судьба Альберта Эйнштейна» тиражом в 500 экземпляров; через месяц весь тираж был раскуплен. Во-вторых, я написал сценарий литературно-музыкальной композиции с необычным названием «Альберт Эйнштейн. Некрологи».
Объясняю. Эйнштейн считал обязанным для себя оповещать людей о кончине тех, кого он знал и с кем общался независимо от того, в какой они области творили: физике или в шахматах, театральном исскустве или в спорте. Даже в русском переводе эти некрологи звучат великолепно. У Эйнштейна, безусловно, был большой литературный дар. После каждого некролога в нашем спектакле звучала музыка любимых Эйнштейном композиторов. Я присмотрел достаточно вместительное помещение на втором этаже, где Дэвидсон редко проводил собрания с сотрудниками радиостанции, но в основном это помещение пустовало. Я попросил аудиенции у Дэвидсона и предложил дать мне это помещение на один вечер для проведения спектакля. Как настоящий бизнесмен он поверил в успех предприятия, попросив 20% от полученной суммы после продажи билетов. По радио было сделано несколько раз объявление о будущем спектакле.
Всю остальную работу проделали мы сами. Прежде всего была построена небольшая сцена у входа в зал (сейчас сцена расположена в другом конце зала), необходимо было достать где-то рояль или пианино. Выручила директор школы Шостаковича Диана Трост, она подарила чёрного цвета старое пианино, которое продержалось у Дэвидсона ещё несколько лет, прежде чем он приобрёл новый рояль. Мы в качестве грузчиков погрузили пианино на грузовик и перевезли его с Брайтона на Кони-Айланд. Но главное было впереди: подыскать актёра и музыкантов. Были кандитатуры, и я выбрал для читающего Эйнштейна одного из видных русских чтецов в Нью-Йорке - Рустема Галича. После прочтения сценария он согласился, наступило время репетиций. Я рассказывал Рустему о каждом из героев некрологов, о самом Эйнштейне, заставил прочесть мою книгу о нём, что он и сделал с удовольствием. Более того, часть некрологов из общего числа (14), он исполнял наизусть. Рустем отнёсся к нашему проекту очень ответственно и, как говорят, с душой. Это было, наверняка, первое исполнение сочинений Эйнштейна со сцены во всём мире и пока единственным! Если вы обнаружите, что это не так, пожалуйста, сообщите мне. Нам повезло и с музыкантами. Они были настоящими профессионалами: Белла Либерман (скрипка) и Елена Юльман (фортепиано). Звучала музыка Генделя, Шнитке, Массне, Рахманинова, Шостаковича... Видеомонтаж для спектакля сделал сын Веры Лейкиной Евгений Малкин. Моя жена Рита с подругами шли по пляжу, они раздавали рекламу спектакля.
В один из воскресных вечеров лета 2005 года состоялся спектакль. Билеты все были распроданы, зал забит полностью, опоздавшие расположились прямо на полу, а весь спектакль прошёл на бис! Дэвидсон сидел у себя в кабинете, время от времени его информировали, что происходит в зале. Несомненно, в его голове бизнесмена укреплялась мысль превратить это пустующее помещение в зал, которое он назвал в дальнейшем Гостиной Дэвидсона, где проводилось с тех пор уже несметное количество спектаклей и концертов вплоть до эпохи короновируса. Мы были первыми. Галич всегда, когда он выступает в Гостиной Дэвидсона, напоминает публике, что эта Гостиная начиналась с нашего спектакля, где он выступал в главной роли, и, конечно, при этом всегда называет и моё имя - сценариста и режиссёра. Мы расплатились с Дэвидсоном, как договаривались, а остальные деньги распределили всем пятерым поровну. Он поблагодарил нас за большую работу и поздравил нас с успехом первого подобного мероприятия на его радио. Успех спектакля сделал возможным повторить его ещё два раза под вывеской нашей Ассоциации в помещении Кингс Вау «Y» и по приглашению в зале Технологического института Нью-Джерси.
Мы должны снова возратиться к описанию деятельности нашей организации. Вначале своего существования у нас не было других средств функционирования помимо членских взносов. Эти деньги шли на приобретение канцелярских принадлежностей, почтовых и траспортных расходов, организацию встреч и семинаров. Оформление документов для присвоения нам статуса нон - профитной организации потребовало средств, и члены Совета Директоров взяли на себя все расходы.
За всё время общения с Наяной мы получили только один небольшой федеральный грант, и не по научной работе, а на проведение курсов переподготовки и трудоустройству техников и инженеров в области биомедицинского оборудования. В этом была заслуга Геннадия Беленького- члена совета директоров с момента создания организации. Он приехал в 1993 году из Львова, где закончил Политехнический институт, затем работал в известном производственном объединении «Кинескоп», где прошёл путь от инженера до заместителя начальника производства. Автор 17 изобретений, кандидат технических наук. В Америке он сделал много полезного в организации курсов переподготовки специалистов в области лазерной техники, помогая им после окончания курсов в трудоустройстве. В дальнейшем он увлёкся написанием эссе в области политики и общественной жизни в США. Вы можете ознакомиться с такими его трудами как «Есть ли у демократии будущее» и «О боге, пророках, людях», недавно опубликованными в Нью-Йорке. Он – мой ровесник, но до сих пор увлекается горнолыжном спортом, плаванием, ездит на велосипеде... Творческий, увлечённый человек.
Не дожидаясь грантов и богатых спонсоров, мы начали зарабатывать сами. Наиболее успешными стали курсы по подготовке к экзаменам на лайсенс школьных учителей, врачей, и издательская деятельность. Эта деятельность помогла многим людям интеллектуального труда обрести себя в новой для них стране. Начало положили учительские курсы. В 1996 году я получил лайсензы учителя физики и естествознания для работы в двух штатах страны - Нью - Йорке и Нью-Джерси. А годом раньше наша Ассоциация получила право создавать любые полезные для жителей учреждения, хоть университеты.
Я помню, как нам помогала с оформлением бумаг, передавая свой опыт основателя и президента организации «Russian- American Сultural Center» Регина Хидекель. Её нон-профитная организация, созданная в 1998 году, была одной из первых в нашей среде и стала моделью для многих русско- американских культурных организаций в Нью-Йорке и США. Регина до сих пор полна энтузиазма, наводит культурные связи, организует выставки современных художников и периода авангарда, фестивали фильмов и много другое для для оживления культурной жизни русскоязычной общины Нью-Йорка. В этом ей помогают супруг и сын. Я с Ритой - частые гости на их мероприятиях. Совсем недавно (до пандемии) она пригласила меня выступить на её семинаре и познакомить аудиторию с моей книгой «Ядерная Сага: Герои и антигерои». Регина и её муж Марк проделали большую работу, чтобы воскресить имя Лазаря Хидекеля, чьё авангардное наследие невозможно было выставлять в условиях советского режима, окрестившего модернизм в искусстве буржуазным и вредным влиянием.
А я возвращаюсь к рассказу о своем детище - Центре подготовки учителей. В 1995 году хорошая идея пришла мне в голову: передать весь мой опыт становления американского учителя русскоязычной братии, желающей преобрести эту профессию. Поверьте, в плане зарплаты, медицинских льгот и будущей пенсии эта работа совсем неплохая, учителя в США являются государственными служащими со всеми их бенефитами! В это время потребность в учителях в городе и наших соседних штатах была чрезвычайно велика. Не хватало учителей в начальных классах (Elementary School), в средних (Middle School) и старших классах (High School) по многим предметам. Ежегодно в школы города приглашались на работу более 1000 учителей из других стран. С другой стороны, учителя и все те, кто имел диплом о высшем образовании из бывшего Союза, могли бы стать педагогическими работниками в системе Public School. Им надо было прежде всего сдать три экзамена. Тогда это были LAST (Liberal Arts and Science Test) – общеобразовательный на уровне средней школы, ATS (Assessment of Teaching Skills) – педагогика и СST (Content Specialty Test) – школьный предмет.
Я решил провести эксперимент по подготовке людей к первому экзамену. Сделал объявление для членов нашей организации и клиентов Наяны, прибывающих из бывшего Союза. Записалось 16 человек с высшим образованием. Занятия проводили в одной комнате, предоставленной Наяной. На вступительной лекции я обрисовал весь путь к получению лайсенза и устройству на работу. Занятия проводились 4 дня в неделю по 3 часа в течение 5 месяцев. Результаты моего эксперимента оказались успешными: 9 человек сдали LAST c первого раза! Многие решили продолжать готовиться к остальным двум экзаменам самостоятельно. Среди моих студентов была и активистка Наяны, мама нынешнего исполнительного директора COJECO Романа Шмуленсона. В дальнейшем она пошла по пути ответственного сотрудника одной из еврейских организаций, хотя и успешно сдала все экзамены на лайсенз учителя. Я продолжал общаться с ней по работе. Сейчас она - бабушка и занимается воспитанием внуков. Много позже, когда Ассоциация стала функционировать в составе COJECO и я познакомился с Романом, он сделал мне комплимент, что его мама до сих пор вспоминает о наших курсах.
Результаты первых моих курсов окрылили меня, и в следующем 1997 года был создан Центр Подготовки Учителей (Teacher Training Center) в рамках деятельности IEAAS. В течении 10 лет с большим успехом Центр оказывал помощь всем, кто собирался стать учителем в Америке. Ежегодно два раза в год (осенний и весенний семестры) на протяжении трёх месяцев (по 12 занятий каждого курса) проводились занятия по всем трём экзаменам. Лекции и семинары на этих курсах проводили высоко квалифицированные лицензированные преподаватели, сами сдавшие эти экзамены и успешно работавшие в High and Middle Schools нашего города. К этому времени я уже работал в FDR HS и там подобрал преподавателей для курсов среди своих коллег: Риту Ольшанскую-социальные дисциплины (Social Studies), Наталию Левину и Азария Месерера – ESL (English as the Second Language), Регину Карагач - школоведение. Остальные преподаватели работали в других школах: Стефан Рисчук – английский язык (он не знал русского совсем), Галина Павлова - биология, Вера Лейкина – психология и педагогика, Ребекка Шмидт - история США. Я взял на себя занятия по математике и естествознанию (физике, химии, астрономии, науке о Земле).
В рамках этих курсов наши студенты получали также индивидуальные консультации по оформлению всей документации, связанной с получением сертификата, лайсенза и устройством на работу в качестве учителя Public School. Такими стали десятки наших слушателей. Приведу несколько имён успешно работающих на этом поприще учителей, ставшими моими друзьями. Это Джеф Cтерн - математик, Ольга Гаон - ESL, Алекс Савицкий – билогия, Вероника Литвинова- русский язык и литература, Карина Флейшман- математика (сейчас – ответственный работник городского отдела образования), Анастасия Корнеева – естествознание, Марк Ткач- математика (он сейчас руководитель интеллектуального клуба молодёжи) ... Курсы были платными, нужно было расплатиться с преподавателями, а также в дальнейшем и за помещение. Несколько лет мы проводили наши курсы в Наяне, естественно не платя за классные комнаты. Но после 2001 года, когда мы распростились с Наяной, нам пришлось несколько лет проводить занятия в ешиве «Sinai Academy», и хозяин синагоги потребовал денег за рент аудитории.
Затем мы перекочевали в офис бывшего моего мозырского студента Фимы Шапиро, ставшего здесь уважаемым Джефом (Jeff) Василевским (в Америке он взял фамилию жены). В Америке он решил заняться продажей жилплощади, а точнее строить и продавать дома в одном из незаселённых районов Флориды - Palm Cost. Он создал и стал генеральным менеджером компании «Florida Homes & Land Corporation». Из газет он узнал о моём приезде в Нью-Йорк, и однажды позвонил мне. От предложения принять участие в его бизнесе я отказался. Он помнил мои эмоциональные лекции, и надеялся, что я использую свои таланты для вербовки будущих покупателей домов в его поселении, которое сейчас стало настоящим курортным посёлком. Думаю, что жители этого посёлка в будущем поставят памятник его основателю и назовут посёлок его именем «Василевский». Он заслужил это! Мы остались близкими друзьями, проводили праздники вместе вплоть до его окончательного переселения во Флориду. Наши курсы в течение нескольких лет, пока Фима оставался в Нью-Йорке, мы проводили в его просторном заведении на 86 улице совершенно бесплатно.
Следующим и последним местом наших курсов был Брамсон Орт-колледж на 20 –й авеню, почти рядом c моей школой FDR. Я познакомился с администратором колледжа, в прошлом эмигранткой из Советского Союза доктором наук Галиной Лапскер, и она предоставила одну аудиторию для проведения занятий совершенно бесплатно. Она долгое время поддерживала связь с нашей организацией.
Добавить комментарий