В Нью-Йорке состоялась премьера первой части пьесы-трилогии Тома Стоппарда “Берег Утопии”.
В пьесе-трилогии, которую английский драматург Стоппард писал 8 лет, рассказывается о российской интеллектуальной элите середины XIX века.
Драматург, которому через год исполнится 70, родился в Чехословакии, в еврейской семье. Сегодня он автор множества пьес и считается ведущим драматургом мира. С конца 70-х годов он интересовался проблемой прав человека, и в составе делегации “Международной aмнистии” побывал в СССР в 1977 году. Помогал драматургу-диссиденту Вацлаву Гавелу. В 2005 году побывал в Минске, где вёл семинар по драматургии и одновременно знакомился с политической системой Беларуси. Помимо “Берега Утопии”, его наиболее известные работы — пьеса “Розенкранц и Гилденстерн мертвы”, “Влюблённый Шекспир”.
Первая часть трилогии называется “Путешествие”. Уже идут репетиции второй части под названием “Кораблекрушение”. А третья называется “Спасение”. Все три можно будет потом посмотреть либо отдельно, либо вместе, просидев в театре около 9 часов.
После премьеры участники спектакля и их ближайшие друзья собрались в ресторане Tavern On The Green в Центральном парке, чтобы отметить событие. Дискуссии, которые шли на сцене, продолжались и здесь.
В первой части трилогии, то есть в первой пьесе, которая называется “Путешествие”, главное действующее лицо — Михаил Бакунин (будущий теоретик революционной анархии, проповедовавший, что разрушение — основа созидания). Его играет Итан Хоук.
— Работая над образом, я читал статьи Бакунина, и его покаянные письма двум российским царям с просьбами о помиловании. Но Бакунин реальный, и Бакунин стоппардовский — не одно и то же.
В роли Белинского Билли Крудап:
— Мой персонаж интересен и труден тем, что он огромного таланта человек и одновременно ужасно закомплексованный из-за своего неблагородного происхождения и незнания французского. Это его мучит, доводит до истерики. Самим собой Белинский себя чувствует только с любовницей-простолюдинкой.
Актриса театра и кино Эми Ирвинг (первая жена Стивена Спилберга) играет мать Бакунина, этакую Салтычиху, секущую крепостных:
— В Стоппарде — удивительный сплав: что-то от Чехова и от Теннеси Уильямсa и даже от Шекспира, а в результате — свой собственный голос, ни на кого не похожий.
Образ, связывающий все три пьесы трилогии — Александр Герцен. Его играет Брайен О’Бирн:
— Я — из Ирландии. Когда я был в России, я нашёл какие-то странные параллели между Россией и Ирландией. Оба наши народа были несвободными, в подавляющем большинстве неимущими. В конце XX века рухнула идеология: у нас католическая, в России — коммунистическая. Молодёжь оказалась в вакууме. С другой стороны экономика обеих стран рванула вверх. Появились миллионеры и миллиардеры. Появилась новая религия: деньги. У нас в Ирландии стали разрушать старинные особняки и строить безвкусные, но грандиозные коммерческие здания. Приехав в Москву, я увидел там то же самое. Россия резко поменялась. В очередной раз пришёл Лопахин и вырубил вишнёвый сад. Новое поколение сильнее, но не обязательно лучше предыдущего, которое, в свою очередь, тоже не было лучше своих предшественников. Приходится опять надеяться, что может быть следующее поколение будет лучше, и оно сделает Россию иной. Свобода — странная вещь. Когда она приходит, не всегда знаешь, что с ней делать. И первое, что овладевает человеком, — жадность: нахватать того, чего он был лишён, будучи несвободным. Герцен, мечтавший об освобождении своей страны от царизма, не мог себе представить, что место монархии займёт не демократия, а ещё более страшная коммунистическая диктатура. Но и в сегодняшней, посткоммунистической России, в которой убивают журналистов, до настоящей демократии ещё очень далеко.
Актриса Марта Плимтон, играющая роль сестры Бакунина Вареньки, рассказала, как трудно было учить русские отчества и названия. Актёрам дали специального педагога по русскому произношению. И вот теперь она умеет произносить не только слово “Спасибо”, но и название имения Бакуниных — “Примухино”.
Автор пьесы, знаменитый английский драматург Том Стоппард рассказал, что он с интересом изучал этих мечтателей, которые были одержимы идеей освобождения человека:
— Вот почему они мне интересны сегодня. Я восхищаюсь их мечтаниями. Уметь мечтать — это хорошо. Отношусь ли я к ним с иронией? Да. Сегодня можно рассматривать их мечты и их деяния с некоторой иронией, потому что мы знаем, к чему всё это привело. У Герцена, и даже у Тургенева, и, конечно же, у Белинского, который умер молодым, много общего: они высоко ценили независимость личности. Для Герцена это первостепенная идея: автономия, независимость, освобождение индивидуальности. Коллективная этика возможна лишь при условии, что этичен каждый член коллектива, а этичным он может быть, если он независим и свободен. Нормальное, дееспособное общество — это общность свободных людей. В противном случае коллектив подавляет личность. Торжествует коллективизм, проводящий коллективизацию и создающий из нас серую послушную массу. Герцен не чувствовал бы себя дома ни в Советской России, ни в путинской России, ни в лукашенковской Беларуси.
— А в США или в Англии?
— Думаю, он бы нашёл объекты для критики и в США, и в Великобритании. Но мы должны различать общество, в котором стремление к личной свободе рассматривается как злоупотребление свободой, и общество, в котором это стремление соответствует свободам, предоставленным законами страны. Это очень важная разница, разговор о которой никак не уложить в трёхминутный регламент.
Чешский драматург Вацлав Гавел, который был последним президентом Чехословакии и первым президентом Чехии, на мой вопрос, перекликается ли Россия, показанная в трилогии “Берег утопии”, с Россией сегодняшней, ответил:
— Да. Российским интеллектуалам, лучшим умам страны трудно было жить в условиях несвободы. Поэтому они хотели расшатать империю, ненавидели диктатуру, мечтали о демократии, часто строя воздушные замки. В России интеллектуальная элита всегда была в оппозиции диктаторским режимам. Сейчас власти России хотят вернуть былую силу и прямо или косвенно восстановить империю. Кремль испытывает волю Запада угрозами то Украине, то Грузии. Если Запад уступит, Россия пойдёт дальше в попытках вновь закрепостить бывшие окраины империи. В борьбе за демократию не должно быть мелких уступок, не должно быть пешек, которыми можно жертвовать в надежде ублажить Кремль.
Вот такие разговоры вызвала к жизни нью-йоркская премьера спектакля “Путешествие”.
Пьеса Стоппарда не для широкой публики. От американских зрителей она требует интереса к России и хоть какого-то знания российской истории и литературы, а от русскоязычных — отличного понимания английского языка, довольно сложного у Стоппарда. Желательно пьесу сначала прочитать, а уже потом смотреть её в театре. А то возле меня в зрительном зале несколько старушек мирно дремали. Подготовленному зрителю, думается, будет интересно следить за развитием характеров и за ходом мысли автора. Впрочем, режиссёр-постановщик сделал много для того, чтобы пьеса оказалась “смотрибельной”.
Добавить комментарий