Русские корабли в Нью-Йорке. 1893 год

Опубликовано: 5 марта 2022 г.
Рубрики:

Отношения между Россией и США плохи как никогда! Тем более стоит вспомнить о визите русских эскадр в Америку в 1863 году, во время Гражданской войны – так Россия выразила поддержку правительства Линкольна и тем самым охладила желание Англии и Франции выступить на стороне конфедератов. [1]

А через 30 лет русские корабли снова посетили США – в знак благодарности за продовольственную помощь во время голода 1891-92 гг. и для участия в празднованиях в честь 400-летия открытия Америки. 

Любопытные заметки об этом визите оставил лейтенант Николай Николаевич Апостоли, в то время младший флаг-офицер штаба командующего эскадрой в Атлантическом океане вице-адмирала Н.И. Казнакова. Они были опубликованы в иллюстрированном научно-литературном (с 1892 года военном и литературном) журнале «Разведчик»: Апостоли Н.Н. «В Чикаго на выставку». №№ 135, 136, 140, 142, 153, 159. 1893.

Заметки спустя почти 130 лет переопубликованы в научно-популярном военно-морском сборнике «Гангут», приведены в соответствие с современными нормами правописания и даны мною с сокращениями мест, не относящихся к Нью-Йорку. [2]

Николай Николаевич Апостоли (1 мая 1861 - 7 ноября 1937) – капитан 1 ранга, основатель морской фотографии в России, издатель популярных открыток. Сделал фотографии большей части кораблей российского флота конца XIX - начала XX веков, которые вошли во многие пособия, справочники и книги. Автор книг «Руководство к изучению практической фотографии для морских офицеров и туристов» (1893) и «Популярное руководство по фотографии для начинающих» (1915).

Служил в Красном флоте с 1918 года, руководил фотолабораторией политуправления Балтийского флота, заведовал фототехнической лабораторией Музея истории Ленинграда. С 30 ноября 1924 года был зачислен в Пубалт на вакансию инструктора, по сокращению штатов был уволен от службы 15 июня 1926 г. В том же году принят лаборантом в ВВМУ им. Фрунзе, преподавал фотодело. Неоднократно арестовывался. 4 сентября 1918 г. Петроградской ЧК «как лицо, проходящее по делу об убийстве Урицкого». 16 сентября 1919 г. по обвинению в попытке перехода финской границы, отправлен в Вологду на принудительные работы. Освобожден через год по ходатайству Управделами НКМД. С 1930 г. в отставке. 28 ноября 1930 г. вновь арестован и обвинен по ст. 193-24 УК РСФСР. 7 октября 1931 г. осужден к лишению права проживать в 12 крупных городах и Республике немцев Поволжья на 3 года. Реабилитирован в 1989 г. Скончался после тяжелой болезни в Ленинграде в 1937 году.

 

Визит российских кораблей в Нью-Йорк в 1893 году был приурочен к 400-летию открытия Колумбом Америки, но вряд ли это стало бы достаточным поводом для посылки крейсеров и даже новейшего броненосца за океан, причем на одном из кораблей нес вахту член августейшей фамилии. Была еще одна причина. О ней напоминают картины Айвазовского.

В 2008 г. на аукционе «Сотбис» за $2,4 млн. были проданы два его полотна: «Раздача продовольствия» и «Корабль помощи». В свое время автор подарил их Corcoran Gallery в Вашингтоне. В США он побывал в 1892-1893 годах, во время кампании по сбору помощи голодающим русским крестьянам, а еще до отъезда за океан был свидетелем восторженной встречи, устроенной в России кораблям с американской мукой, т. н. «флоту голода» – Famine Fleet. «Раздача продовольствия» одна из очень немногих его картин, на которой нет моря: тройка мчится по русской деревне под американским флагом, и восторженный народ приветствует ее! Она привезла муку голодающим.

Эти картины с 1961 по 1964 гг. пребывали в Белом доме. Жаклин Кеннеди, подчеркивая давние добрые отношения США к России, распорядилась повесить их в комнате, где президент обычно проводил конференции. [3], [4]

То есть визит русских кораблей на празднество в США был не просто визитом вежливости, но и жестом благодарности за оказанную во время голода 1891-92 гг. помощь. Впоследствии Америка еще не раз помогала России: во время голода 1921 года, ленд-лизом во время Второй мировой войны (мой отец перегонял американские грузовики из Ирана), наконец ровно через сто лет после описываемого визита, в 1991-92 годах. И жаль, что у россиян короткая память...

Юрий Кирпичев

 

* * *

 

Из записок Николая Апостоли

 

Еще с осени 1892 года стали ходить разные оживленные слухи о предстоящей посылке нашей эскадры в Америку для участия в торжествах по случаю 400-летия открытия материка, но точных сведений никто сообщить не мог, тем более что и сами американцы не дали определенного срока начала празднеств и официального открытия выставки в г. Чикаго.

Наконец в декабре выяснилось, что празднества начнутся в апреле 1893 года, и нам ничего больше не оставалось делать, как воспользоваться крейсерами, плавающими за границей, остальные же суда отправить из Кронштадта после открытия навигации в Балтийском море.

25 декабря крейсер 1-го ранга «Дмитрий Донской» получил в Нагасаки телеграмму с приказанием прибыть к 1 марта в Порт-Саид, а крейсерам 1-го ранга «Рынде» и «Генерал-Адмиралу», плавающим в Атлантическом океане, предписано было своевременно быть в Чезапикской бухте (300 миль южнее Нью-Йорка) и ожидать прихода туда крейсера 1-го ранга «Дмитрий Донской».

В январе текущего года приказано было эскадренному броненосцу «Император Николай I» и крейсерам «Память Азова» и «Адмирал Нахимов» спешно готовиться к предстоящему плаванию, чтобы по мере готовности и к открытию навигации идти в Америку. ... Таким образом, в Нью-Йорке должна была соединиться наша эскадра, состоящая из 6 судов, под флагом вице-адмирала Николая Ивановича Казнакова.

Крейсер «Дмитрий Донской» вышел из Нагасаки 9 января, а уже 26 февраля пришел в Порт-Саид, заходя на короткое время по пути только в некоторые порты для пополнения запасов угля и провизии.

Из Порт-Саида крейсер прямо пошел в Алжир, где после продолжительного перехода нуждался в чистке машины и котлов, приобретении материалов и запасов сухой провизии. 11 марта прибыли на крейсер флигель-адъютант, его императорское высочество великий князь Александр Михайлович, пожелавший плавать на крейсере вахтенным начальником, а 13-го пришел на почтовом пароходе из Марселя его превосходительство Н.И.Казнаков со своими штабом и поднял свой флаг на крейсере.

...

13 апреля в 8 часов утра открылись берега Америки, на горизонте виднелось множество судов разных наций. Приняли лоцмана, который нам сообщил кое-какие новости, и между прочим, что соединенный флот еще не пришел и ожидается с часу на час. Это известие нас очень обрадовало, мы не опоздали, и крейсер, пройдя 15.000 миль из Японии, пришел в назначенный день…

Утро было холодное, всего 9° R (11,25°С), накрапывал дождь и мешал окраске, в которой особенно нуждался крейсер. В 10 часов утра мы встали на якорь в 5 милях от города, недалеко от фортов, отсалютовали нации и затем вскоре получили все карты, планы и инструкции относительно предстоящих празднеств. Кругом нас вертелось множество пароходов, ожидающих прихода соединенного флота, который запоздал вследствие дождя и тумана; у нас же шла деятельная окраска наружного борта.

Наконец в 3 1/2 часа пополудни показались американские суда, идущие в одной колонне, а за ними и все суда остальных наций. Как только стали на якорь, начался взаимный обмен салютов, который продолжался целых 3 часа. Над фортами и судами стояли целые облака порохового дыма, который совершенно закрывал суда и мешал различать флаги салютующих наций.

Всего собралось 35 судов, ставших на якорь в две колонны, причем 12 американских судов (выкрашенные все в белый цвет) стали все в одну линию, имея на левом фланге одно аргентинское судно, одно голландское и два германских.

На следующий день, 14 апреля, в 10 часов утра, по общему сигналу с адмиральского американского судна «Philadelphia» флот снялся с якоря и пошел в две кильватерных колонны вверх по течению реки Гудзон, конвоируемый множеством пароходов речной полиции. Картина была замечательно красивая, но она должна была быть еще эффектнее с берега, который был переполнен густой толпой любопытных.

Прошли маяк (статую Свободы), и перед нашими глазами открылась красивая панорама Нью-Йорка и Бруклинского моста, сразу поражающего своей величиной и высотой, под которым единовременно могут проходить десятки больших пароходов, вооруженных мачтами.

Оба берега реки, по сравнению с рекой Невой, представляют совершенно другую картину: тут нет красивых зданий, чистой набережной, а, наоборот, все пространство застроено сараями, большими складами, заводами и пристанями, у которых стоят сотни огромных пароходов разных компаний всего света; это огромное движение пароходов нас, моряков, особенно поражало, и мы с большим любопытством смотрели на этот муравейник.

В 11 часов флот стал на якорь в том же порядке, и наша правая колонна иностранных судов выстроилась против города. Начались взаимные визиты адмиралов и командиров всех судов; ежеминутно приставали шлюпки и производились личные салюты. Кроме того, одна шлюпка за другой привозила бумаги, почту, пригласительные билеты во все клубы и общества; корреспонденты всех газет успели пробраться в кают-компанию и собирали всевозможные сведения от офицеров. Когда вся эта суета немного улеглась, то было приступлено к приведению судна в порядок, так как на следующий день был назначен смотр президента Соединенных Штатов.

15-го числа утром пошел дождь, и густой туман заставил предполагать, что смотр не состоится, но к полдню погода прояснилась, и по общему сигналу все суда единовременно расцветились флагами. Все балконы, окна, крыши домов, пристани и улицы были переполнены народом, который с большим нетерпением ожидал начала церемонии, платя огромные деньги за удобные места. Река была очищена от пассажирских пароходов, и ни один не мог проходить как между колоннами судов, так и между нашей линией и берегом города.

В час дня американский монитор «Miantonomoh» возвестил пушкой о начале церемонии, люди были посланы по реям и по бортам судов, а караулы и г. офицеры выстроились на палубе и мостиках в полной парадной форме. Президент шел между колоннами на лодке «Dolphin», и каждое из судов по очереди производило салют в 21 выстрел.

Густая масса пароходов разной величины, переполненных публикой, как саранча, надвигала, подымаясь вверх по течению, следуя за лодкой «Dolphin». Всюду гремела музыка, а с берега доносился гул и свист, которым американцы всегда выражают свое удовольствие.

Пройдя линию судов, лодка стала на правом фланге на якорь, и в этот момент раздался оглушительный свист со всех пароходов. Трудно было определить число пароходов, но во всяком случае их было не менее тысячи, так как, по газетам, в этот день было продано более 800.000 билетов и, кроме того, было много частных яхт с интеллигентной публикой. Несмотря на эти колоссальные данные, все-таки трудно себе представить этот рев паровых свистков и носившиеся облака пару — надо быть очевидцем столь редкого и, вероятно, небывалого зрелища.

Адмиралы и командиры съезжались на лодку «Dolphin» представляться президенту Соединенных Штатов и для присутствования на парадном завтраке. Пароходы с публикой обходили фланг колонн и спускались вниз по течению реки уже между нашей линией и городом, продолжая выражать свое удовольствие оглушительным свистом. Публика, проходя мимо нас, махала флагами, платками, и красивые американки посылали воздушные поцелуи. Офицеры и команда отвечали на приветствия, а когда на пароходах играли наш гимн, то у нас снимали фуражки и приспускали кормовой флаг, отвечая на салюты пароходов. Это безостановочное движение продолжалось до захода солнца, и затем все смолкло, но публика еще продолжала толпиться на улицах в ожидании вечерней иллюминации.

Ровно в восемь часов началась иллюминация и несколько сот густых снопов света засверкало от боевых электрических фонарей; пускались ракеты, жглись фальшфейеры, а на берегу восторженные американцы продолжали оглушать воздух. К 10 часам офицеры со всех судов съехались на бал, данный городом в большом красивом зале, разукрашенном флагами всех национальностей, цветами и множеством электрических огней. До 10.000 зрителей сидело в ложах и смотрело сперва на шествия офицеров по национальностям, а затем и на самые танцы, которые закончились отличным ужином.

На следующий день был назначен парад, и от наших судов свезли на берег сводный батальон со знаменем и хором музыкантов. Пароходы одни за другими приставали к пристаням, и только к 11 часам все команды выстроились на улицах. Шествие открывалось десятком колясок, в которых сидели адмиралы и командиры судов, а затем следовали команды в десантной форме. День был теплый и ясный, публика осаждала улицы и заполняла все окна и балконы домов, платя за места огромные деньги. Непривычные к военной форме американцы были поражены блеском мундиров адмиралов и на этот раз выражали свои удовольствия не только криком и свистом, но для большего шума еще и битьем досок о перила балконов.

Наше знамя и команда в белых фуражках выделялись среди всех; бодрый вид матроса, прекрасное равнение и отчетливые ружейные приемы поражали американцев, и на следующий день в газетах не было конца похвалам. Нам было смешно смотреть на аргентинцев, бразильянцев, которые представляли собой стадо баранов в полном смысле этого слова.

Этим парадом закончился ряд официальных празднеств, и на следующий день было предоставлено публике осматривать суда, которые себя не заставили долго просить, и частные пароходы поминутно приставали и привозили много любопытных, которые с большим интересом осматривали суда. Более интеллигентная публика приглашалась в кают-компанию к офицерам, которые угощали чаем, вином и фруктами. Перечислить все приглашения в клубы, на обеды и балы нет никакой возможности, остается только удивляться, как мы все выдержали эти приемы и не поплатились здоровьем.

Через две недели по приходе в Нью-Йорк ушли английские, немецкие, испанские и часть американских судов и в реке осталось на якоре всего 15 судов. Наша команда увольнялась на берег, отлично гуляла, не было никаких историй и случаев бегства, тогда как с английской эскадры бежало более ста человек. Трудно объяснить причину такого большого процента бегства английских матросов и можно только приписать или их недовольству службой, или соблазну поступления на американские суда, где простой матрос получает в месяц до 25 долларов [что равно] 50 рублям.

2 мая ушел в Кронштадт крейсер «Генерал-Адмирал», и нас осталось два судна в ожидании прихода из Кронштадта новых трех. Ехать в Чикаго на выставку еще не стоит, так как там многое не готово, и поэтому пока только удалось совершить эту поездку офицерам, получившим даровые билеты. Таких билетов было предоставлено на все суда до 100 штук, и приходилось по 5 билетов на каждое иностранное судно.

...

В настоящее время, когда все официальные приглашения прекратились, стоянка в Нью-Йорке стала более привлекательной; мы имеем возможность бывать на берегу в статском платье, не обращать на себя внимание, свободно гулять по улицам и знакомиться с городом, где многому можно научиться. На каждом шагу приходится наталкиваться на что-нибудь новое, на какие-нибудь приспособления, которые все сводятся к тому, чтобы заменить ручной труд машиной.

Стоит войти в магазин, чтобы сразу поразиться ограниченным числом приказчиков и полным отсутствием мальчиков для доставки денег в кассу. Тут касса помещена в центре, и от всех концов магазина к ней идут проволоки, по которым бегают на шалнерах коробки с платой и со сдачей. Перед прилавками стоят неподвижные стулья, поэтому все посетители не толпятся, а усаживаются, и приказчик быстро переходит от одного к другому без всякой задержки.

В вагонах конно-железных дорог нет никаких билетов, и кондуктору редко даже приходится входить вовнутрь, он получает плату на площадке и нажиманием пружины переводит стрелку на приборе, который всегда указывает, что расплата произведена. Идет постройка дома, но людей совсем не видно, одна машина пилит камни, другая подымает тяжести, третья укладывает, и только 5–6 человек участвуют в постройке двадцатиэтажного дома, которая от момента закладки продолжается не более 5–6 месяцев.

В этом роде все, на что ни посмотришь, да и сам народ точно заведенная машина, все куда-то спешит, не останавливается. Но зато дороговизна невозможная, и там, где у нас цена один рубль, или во Франции один франк, то тут доллар. Взять экипаж в театр — надо за него заплатить 20–30 рублей, проехать 2–3 дома стоит 2 р. Поэтому в Америке к извозчикам прибегают в редких случаях и все движение по улицам производится в паровых, электрических и конных железных дорогах.

Описывать подробно Нью-Йорк нет никакой возможности, тем более что предстоит еще описание Вашингтона, Филадельфии и других городов, куда мне уже удалось съездить с великим князем и адмиралом. ... 11 мая наши крейсера «Дмитрий Донской» и «Рында» ушли из Нью-Йорка в Филадельфию, где так сочувственно отнеслись жители к пострадавшим в России от неурожая, выразив свои чувства посылкой больших пароходов с хлебом.

Как ни интересен сам по себе Нью-Йорк, но все были рады уйти из него на некоторое время, чтобы отдохнуть и привести в порядок свои впечатления от бесконечных празднеств, обедов, балов и т.д.

Далее автор рассказывает о посещении Филадельфии, Ниагарского водопада, знаменитой Чикагской выставки 1893 года (российский министр финансов Витте командировал на нее профессора В.Л. Кирпичева), затем Йеллоустонского национального парка и Бостона.

25 июня пришли в Нью-Йорк, где простояли до 15 июля в ожидании прихода эскадренного броненосца «Император Николай I»; стояло знойное время при маловетрии, и никого днем не тянуло на берег. Совершенно неожиданно состоялся целый ряд приглашений, и одна из интересных поездок была сделана на пароходе вверх по течению реки Гудзон в имение генерала Битерфильда, который нас принимал и угощал в палатке, сделанной из русских материй и украшенной русскими флагами и гербами, вывезенными им из России. После приема следовал осмотр военного училища и парад кадетов, которые салютовали адмиралу 15 выстрелами и, пройдя несколько раз церемониальным маршем, выстроились на плацу; адмирал обошел кадетов и благодарил начальство за оказанную честь, которая, к слову сказать, не всем оказывается.

К сожалению, наше пребывание было очень непродолжительно, а потому описывать училище (Вест-Пойнт – Ю.К.) не берусь, могу только сказать, что меня поразила роскошь училища, которое занимает большую площадь и состоит из множества зданий, зимних и летних, отдельных дач для профессоров, офицеров и служащих.

После всех приемов, оказанных нам в Филадельфии и Бостоне, жители Нью-Йорка пожелали нам устроить прием независимо от того, который был сделан для всех эскадр; нас повезли опять целой вереницей в открытых экипажах по городу к г. мэру, у которого, пробыв некоторое время, отправились с американцами на пароход, декорированный флагами и цветами. Нас возили по прелестным окрестностям города, военный оркестр разыгрывал наши родные мотивы, проходящие пароходы салютовали тремя свистками, а у нас на палубе шел пир горой и обильное угощение. После катания на пароходе мы пристали на Лонг-Айленд и, пересев в поезд, декорированный флагами, поехали к купальному месту в гостиницу, где состоялся обед на 200 человек. Настроение духа у всех было самое хорошее, не было никакой натянутости, и по предложению г. мэра мы даже не докончили обеда. а пошли смотреть грандиозный фейерверк, между номерами которого был сделан бюст государя императора, вызвавший целую бурю восторгов. Русские и американские гимны сменялись один за другим, народ густой массой следовал за нами до концертного зала, где опять повторились овации.

Если не считать разных частных приглашений к знакомым офицеров, то этим днем в Нью-Йорке все закончилось, и нам оставалось только сделать прощальные визиты.

После долгих ожиданий наконец пришел 11 июля наш грозный броненосец, который своей величиной и боевым видом привлекал немало внимания публики. Красивую картину представляла собой наша эскадра, и оставалось только пожалеть, что крейсер «Адмирал Нахимов» и эскадренный броненосец «Император Николай I» не были в составе международной эскадры.

...

8 июля назначен был уход эскадры из Америки в Европу, а потому офицеры крейсера «Дмитрий Донской» перед уходом в Россию пожелали проститься с офицерами других судов и накануне ухода устроили ужин. Вечер провели очень приятно, провозглашались без конца тосты, пили за здоровье адмирала, поздравляя его с концом той тяжелой и ответственной обязанности представительства, которая выпала на его долю; пили и здоровье командиров и всех офицеров. Река Гудзон долго оглашалась дружным русским «ура» и звуками туша, смущая репортеров, которые было желали проникнуть на крейсер, но на этот раз их не пустили.

28 июля эскадра вышла из Нью-Йорка, пароходы салютовали флагами, а публика махала платками. Выйдя в океан, подняли крейсеру «Рында» сигнал: «Идти по назначению»; оба крейсера прошли некоторое время рядом, послали по вантам команду, которая прокричала несколько раз ура, и суда разошлись. Наступила темнота, и американский берег скрылся.

 

1. Юрий Кирпичев «Русские эскадры и балы в Нью-Йорке». «Элегантный Нью-Йорк», 11 февраля 2019. http://elegantnewyork.com/russian-balls-kirpichev/

2. Н.Н. Апостоли «Визит русских кораблей в США в 1893 году». «Гангут», № 124, 2021.

3. Юрий Кирпичев «Американский филантроп и русский Великий князь». Журнал «Знание-сила», № 7, 2018.

4. Юрий Кирпичев «Чего же не хватало России?». «Зеркало недели», 15 июня 2012. https://zn.ua/SOCIUM/chego_zhe_ne_hvatalo_rossii__triumf_i_sudorogi_mode...

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки