Свидетелем Великой Отечественной войны я стала в три года. Свидетельские показания вначале прерывистые. 22 июня 1941. Дача в Истре. Утро, солнце, ирисы, которые я называю ирисками. Расцвел красный тюльпан. А это шоколад? - спрашиваю. Все смеются. И вдруг радио, крики, слезы. Позже воздушные тревоги, бомбоубежище. Эвакуация. Проводы с плачем, вой собаки. Я успеваю надеть свои драгоценности: браслеты из фольги и серьги-пуговицы на нитках. Мгновенная улыбка на заплаканных лицах. Уфа, дом "Башкирсоюз" с мраморными колоннами, под которыми на полу спят эвакуированные. Тяжелая корь с красной сыпью и красным стрептоцидом. Выздоровление совпало с бурной весной: весь город в ручьях - раздолье для корабликов. Летом земля как в сказке "Гуси-лебеди": уронила горошинки - вырос горох, где грызла семечки - подсолнухи.
Осенью мы возвращаемся домой. Ноябрьская Москва 1942 года в серых тонах: пасмурное небо, аэростаты, мешки с песком, брезент на грузовиках, шинели. Немноголюдна. А мне весело: я снова дома с родными. Детей в Москве почти нет, и где бы я ни появлялась встречала умиление и радость. Родительская любовь, не излитая на своих детей, эвакуированных, пропавших, а то и погибших, доставалась мне. В военной Москве я ее чувствовала на каждом шагу. Входишь с мамой в вагон метро или трамвай - тебя берут на руки, расспрашивают, рассказывают о своих детях. Не забыть пожилую женщину в военной форме с командирским голосом, жестким взглядом - и вдруг обнявшую меня и расплакавшуюся. Война отняла внучку. Однажды фронтовик приколол мне свой Гвардейский значок. За короткое время пребывание "награжденной" я поняла по восхищению окружающих, какой это был почетный знак отличия.
Любовь была взаимной, как у Толстого: "мое чистое детское чувство, как яркий луч открывало мне в людях (они всегда есть) лучшие их свойства: и то, что все люди казались мне исключительно хорошими, было гораздо больше правды". Такими исключительно хорошими оказались сотрудники на маминой работе. Только переступила порог - женщина в халате погладила меня по голове и сунула репку. Еще шаг - и кто-то угостил конфетой. Секретарша начальника подарила карандаш. А сам начальник вынул из сейфа огромный кусок сливочного масла. "Свой месячной паек" умилялись взрослые. Я не понимала, как можно так радоваться «оковалку»* масла, будто это шоколад. Рядом с нашим домом кондитерская фабрика "Рот Фронт" не давала забыть его аромат. Из окон фабрики нам, детям, улыбались работницы в белых халатах, и мы иногда находили в снегу конфеты "Мишка косолапый".
Нас любило и государство. Советский лозунг "Дети- единственно привилегированные класс" оказался не голословным, работал.
В январе 1943 года в самый разгар Сталинградской битвы, для нас, "привилегированных" проводили елки в Колонном Зале. Огромная сверкающая елка, после "коптилок" и затемнения была уже чудом. Но война напомнила о себе. Дед мороз говорит о фашистских захватчиках, ужасах войны. Мамы плачут, одна падает в обморок. Начинаю плакать и я. Меня утешает Курочка Ряба. На ней стилизованный русский костюм: красный кокошник-гребень, желтые сапожки- лапы, пышная, в оборках юбка-оперение, вышитая кофта, фартук. Образец вкуса удачного художественного решения. Она одна из массовиков-затейников в костюмах героев народных сказок: Лисы Патрикеевны, Серого Волка, Василисы Прекрасной и т.п. Концерт с незабываемое сценой из балета Жар-Птица Стравинского. Подарки - яркие пакеты с печеньем, карамелью "Лимон" и орехами.
Есть всемирно известная фотография "Сталинград 1943 год". Среди пылающих руин уцелевшая скульптурная группа "Детский хоровод". Для меня это символ той елки в Колонном зале, да и всего моего военного детства. "Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые" (Тютчев). Какие могут быть более роковые минуты и годы, чем мировая война? Известно, что в войну проявляется потребность в "групповой самоидентификации", нет конфликта личности с обществом. Ты чувствуешь единство с народом, миром. Как ребенок я остро ощущала этот дух единения. Запомнила на всю жизнь. Эмоциональная память самая крепкая. А каким всенародным счастьем стал День Победы! Его отблеск был в 1961 году, полет Гагарина. Весна, встреча героя, восторги, "гагаринская улыбка", мы студенты, нам невероятно весело, рядом одноклассница повторяет "Как хорошо! Как хорошо!" И спустя 30 лет. Утро после путча 1991 года. Москвичи улыбались друг другу на улице. Чувство свободы, чувство что ты не население , а народ, который может решать свою судьбу.
Добавить комментарий