Роман Жигун, Леонид Тёрушкин
Комоды и старые чемоданы, чердаки и антресоли, картонные папки и фотоальбомы... Подобно широко известным ГАРФ, РГИА, РГАСПИ и РГАЛИ — миллионы «малых» семейных архивов хранят исторические документы о событиях сороковых — свинцовых, пороховых — годов.
Наша работа с такими архивами — это одновременно и бег наперегонки со временем, и попытка добежать до горизонта. С каждым годом уникальных источников становится меньше — они теряются при переездах, горят в пожарах, погибают от сырости, они истлевают и осыпаются, а иногда хранители семейных архивов уходят из жизни, не оставив наследников. Увы — иногда и «наследники» сами выкидывают доставшиеся им документы, снимки и рукописи, не задумываясь об их ценности (или даже бесценности!). Заглянуть в каждый домашний архив, сохранить для науки каждое письмо, дневник и фотографию времён войны и Холокоста — это наша задача, которая, конечно же, никогда не будет выполнена до конца. Но, как говорят, «мы работаем над этим».
Вышедший в этом году шестой сборник «Сохрани мои письма…», которому было посвящено уже полсотни публикаций, интервью, теле- и радиоэфиров, оказался ценен не только сам по себе как отдельное издание, — он стал большим подспорьем и стимулом для продолжения нашей работы, у которой есть начало и не будет конца. Эта книга не только сохранила для истории опубликованные в ней тексты и изображения — она побудила многих наших соотечественников задуматься о сохранении того наследия, что лежит у них дома. Недаром в заглавии сборника есть глагол в повелительном наклонении — «Сохрани».
Медийный эффект от выхода сборника привёл к исполнению нашей мечты: уже не только мы ищем, находим и уговариваем, но и люди сами приносят нам свои реликвии. Кто-то на сканирование, кто-то — на постоянное хранение в Архиве Центра «Холокост». По электронной почте (а иногда и по обычной почте!) нам приходят артефакты из разных городов и стран. Да, эффект, безусловно, временный. Однако прошло уже почти полгода с публикации сборника — а наш «бег» пока ещё не замедлился.
Увидев на YouTube одну из видеопрезентаций сборника «Сохрани мои письма…», петербуржец Пётр Левин прислал нам письма своего дальнего родственника — фронтовика Давида Абрамовича Калинского (1926–1942). Обратите внимание на годы жизни — в официальных документах они записаны немного по-другому. Шестнадцатилетний ленинградский школьник «прибавил» себе два года и сбежал от любимых родителей на фронт, где погиб в марте 1942-го. Сохранилось два трогательных письма, адресованных с передовой в блокадный Ленинград. Оба начинаются с обращения «Дорогие Мамочка и Папочка!» — и оба подписаны домашним именем ребёнка: «Додик». В обоих письмах Давид успокаивает родителей-блокадников словами о том, что на фронте его, по крайней мере, неплохо кормят. Кроме этих писем родители сберегли как память о сыне диктант, написанный им в школе на уроке немецкого языка в конце ноября 1941 года.
Из окрестностей города Беркли (штат Калифорния, США) нам написал Борис Наумов — сын фронтовика Владимилена Исаковича Наумова (1924–2016). Про Владимилена Наумова можно сказать, что он «широко известен в узких кругах»: в 2010 году вышла его работа «Евреи в войнах XX века. Взгляд не со стороны». А самые первые записи и заметки были сделаны им ещё на фронте — в 1944 году! В наш архив пришли копии и этой «фронтовой рукописи», и нескольких десятков писем, написанных в 1942–1945 годах. Некоторые из них весьма откровенны и затрагивают «обратную сторону медали». Мы воздержимся от приведения здесь конкретных цитат, способных покоробить читателя, отметим лишь следующее: такие письма лишний раз демонстрируют, что военная цензура в годы Великой Отечественной была отнюдь не всесильной.
Удивительное чувство дежавю охватило нас при прочтении писем писателя-фронтовика Юрия Семёновича Герша (1918–1997), копии которых нам передала его вдова Наталья Файнберг. В письме от 8 мая 1942 года Юрий Герш рассказывает о том, как он проверял немецкого пленного на предмет знания им классики германской литературы. Дело в том, что на передовой почти таким же «полевым исследованием» (примерно в те же самые дни!) занимался один из «главных героев» шестого сборника «Сохрани мои письма…» Наум Цейтлин. Даже стилистика у двух советских бойцов оказалась очень похожей. Правда, письмо Юрия Герша содержит ещё и характерную формулировку, которую сложно сегодня читать без иронии. Автор отдельно сокрушается, что немецкий пленный «даже не слышал имён Мичурина и Лысенко».
Копии своих фронтовых писем передал в Архив Центра «Холокост» председатель Союза ветеранов Второй мировой войны — борцов против нацизма, почётный житель города Реховот (Израиль) Авраам Гринзайд. Он родился в 1926 году в городе Згурица, бывшем тогда в составе Румынии (ныне — в Республике Молдова). В 1941 году он с родителями уехал в эвакуацию в Андижан. Отец там умер, а Авраам Гринзайд был в 1943-м призван оттуда в Красную Армию. В 1944–1945 годах он участвовал в боях на территории Польши, Чехословакии, Германии. Его письма (в них он именует себя Мишей) за февраль-май 1945 года адресованы матери и другим родственникам. Из письма от 12 мая 1945 года:
«…После такого времени переживаний и страданий сегодня могу тебе сообщить, что я жив и здоров остался. Дорогая мать, я тебе пишу, и меня самого дрожь пробирает, вокруг меня мои боевые друзья пляшут, музыка играет, пьём, кушаем и поздравляем друг друга. Я нахожусь теперь в Чехословакии. Дорогая мать, я тебе не писал уже дней десять. Мы в это время шли в наступление, не отдыхали ни днём, ни ночью, мы чувствовали, что подходит конец. Мать, после того, что мы очистили Германию, мы вступили в Чехию, нас народ давно ждал, нас принимал с цветами…»
Девятого сентября этого года в Минеральных Водах у мемориала с именами евреев, уничтоженных здесь в 1942 году, состоялись памятные мероприятия, в которых приняли участие российские педагоги и сотрудники Центра «Холокост»…И через несколько дней к нам в архив пришло сообщение от Анны Скобликовой из Санкт-Петербурга:
«…Мои родные по папиной линии (его мама, папа, сестра и бабушка) были расстреляны в Минеральных Водах 9 сентября 1942 года на территории стекольного завода. Жили они тогда в Кисловодске. Перед уходом на смерть, 8 сентября, они оставили прощальные письма. Мой папа в это время был на фронте. В августе 1949 года он нашёл эти письма в Кисловодске. И теперь они хранятся у нас в семье. Хотелось, чтобы и наши родные тоже были увековечены».
Как оказалось, Анна Скобликова не знала, что в 2019 году в Минеральных Водах был открыт мемориал. Так или иначе, прощальное письмо и фотографии поступили в Архив Центра «Холокост». А это значит, что теперь есть ещё несколько имён, которые предстоит указать на мемориале в Минводах. Вероятно, они будут внесены в 2022 году — к 80-летию расстрела.
Удалось выяснить, что один из членов семьи, двенадцатилетний Гарик, смог пережить оккупацию. Вплоть до возвращения Красной Армии его укрывала в Кисловодске армянская семья Савадовых, выдавая за одного из своих детей. Годы спустя Гарик — Григорий Александрович Острин (1930–2016) — стал актёром московского театра «Современник», в котором прослужил до конца жизни.
В общей сложности за 2021 год в Архив Научно-просветительного Центра «Холокост» пришло около трёх тысяч новых поступлений — писем, дневников, фотографий, рисунков, воспоминаний, личных документов. Сотрудники Архива приняли участие в двух десятках конференций и семинаров, прочитали лекции, опубликовали на основе исторических документов статьи в прессе и в научных сборниках. Эта работа, разумеется, продолжится и в 2022 году. Потому мы вновь призываем наших читателей заглянуть в их комоды и старые чемоданы, чердаки и антресоли, картонные папки и фотоальбомы и поделиться находками с нами.
Больше информации вы найдете на сайте Центра «Холокост» www.holocf.ru
Добавить комментарий