Из цикла «Маленькие рассказы»

Опубликовано: 25 сентября 2021 г.
Рубрики:

ПУТЕШЕСТВИЕ МОЛОДОЖЕНОВ

 

Сергей, студент московского института, будущий врач-эпидемиолог, женился. Не надо смеяться, с каждым может приключиться. Это событие они с молодой женой решили отметить поездкой на теплоходе по Волге от Москвы до Астрахани. Представляете себе: отдельная каюта, предупредительные стюарды, изысканное по тому времени меню. Прекрасные волжские виды, маленькие старинные городки с базарами-развалами. Местные музеи с заблудившимися шедеврами. Несравненные волжские помидоры, ароматные арбузы, домашняя выпечка на стоянках. Представляете? Вот и они все именно так себе представляли. Только жизнь внесла коррективу: аккуратно в день отъезда молодоженов из Москвы зафиксирована была в регионе Волги вспышка холеры, вследствие чего объявлен карантин.  

Плыли молодые до Астрахани без остановок. Еда… ну, вы понимаете. Само собой, исключились овощи-фрукты. Все прочее соответствовало ситуации, не было ни музеев, ни прогулок вдоль резных палисадов. А в Астрахани Сергея ссадили с теплохода и забрали в инфекционную больницу. Подхватил ли он холеру или врачи подстраховались, изолировав его от общества с обычной диареей от некондиционных харчей, сказать не могу. Только провел Сергей в холерном бараке положенный срок под капельницей и на унитазе, а молодая жена его металась на свободе в попытке передать супругу записку со словами любви и материальное подкрепление своих чувств в виде недозволенных съестных припасов. 

 Для будущего эпидемиолога такой взгляд на проблему изнутри был безусловно полезен. Только спустя не самое продолжительное время после той поездки Сергей развелся. Нельзя исключить, что именно поездка разочаровала его в семейном счастье.  

 

ПУТЬ КОМИССАРА

 

Марк Ефимович родился в канун двадцатого века и был в семье одним из восьми детей. Гимназистом во время немецкой оккупации Одессы пойман оккупантами за перерезанием линий связи, но по малолетству отпущен. В 1917 году примкнул к революции и вступил в партию, стал политработником. Помню его рассказ о том, как перед толпой тысяч в десять красноармейцев читал он стихи популярного тогда Демьяна Бедного и как зычные строки пролетарского поэта ложились на голодное внимание вчерашних крестьян. В 1920 году Марк Ефимович был захвачен деникинцами и приговорен к расстрелу. В то время расстрельные списки публиковались в газетах; прочитав имя сына, мать Марка Ефимовича уже не встала. А его, учтя юный возраст, в числе нескольких приговоренных в последний момент помиловали, заменив расстрел десятью годами тюрьмы. Помните фильм "Интервенция"? Там есть кадры о том, как красные части освобождают одесскую тюрьму. Так это и было. Марк Ефимович на память прихватил из тюрьмы свое "Дело". Сейчас оно хранится у его дочери и будет передано в музей. 

Позднее, отслужив шесть лет в армии, трижды отболев тифом и проведя восемь месяцев в лазаретах, Марк Ефимович окончил Институт красной профессуры и был направлен в Харьков, тогдашнюю столицу Украину. Работал в Совете народных комиссаров заместителем начальника Угольного департамента. Однажды был с делегацией у Сталина. Обстановка встречи сложилась внешне непринужденной, и один из членов делегации, простая душа, прощаясь, заметил: "Иосиф Виссарионович! Вот я представлял себе Вас эдаким гигантом, а Вы, совсем как я, маленький". Больше этого человека не видели. А Марк Ефимович сумел вовремя уйти на преподавательскую работу, избежав тем самым репрессий последующего периода. Стал профессором и дожил до преклонных лет. 

 

ОТЧИЗНА

 

Моя несчастная Отчизна, 

Земля несметного богатства, 

Где вместо будущего тризна, 

Где неизбывно казнокрадство, 

Где год от года, век от века, 

Страна не любит человека.

 

Корни российского пьянства лежат помимо прочего в климате. Я понял это на своем опыте, оказавшись поздней осенью на уборке картофеля в подшефном совхозе. Это так говорилось – "подшефный совхоз". В действительности разваливающееся, как многое другое, сельскохозяйственное образование. Кто будет работать в деревне, если стимула для работы никакого? Заработка нет, нет и радости труда на гниющие закрома безразличной к тебе родины. Быт не устроен, и перспектив не видно. Молодежь, едва получив подобие среднего образования в хилых сельских школах, стремительно мигрировала в города в поисках лучшей доли. В деревнях оставались старики со старухами да горемыки-пьяницы. Вот и привозили по разнарядке для сезонной работы на полях людей из городов. Лучше всего подходили сотрудники научно-исследовательских институтов, но вполне годились и студенты, и школьники старших классов, и работники заводов. Работали горожане на полях, естественно, бесплатно. Впрочем, назвать это работой можно было лишь с большой натяжкой, так что отсутствие платы несколько уравновешивалось отсутствием эффективного труда. Потери были огромны: на полях терялась часть урожая, в городах студенты недоучивались, рабочие недорабатывали, ученые недоисследовали. Так со скрежетом родное наше народное хозяйство двигалось в светлое будущее.  

Я в составе комплексной бригады научно-исследовательского института тружусь в хозяйстве Волоколамского района Московской области. Устроены мы прилично, живем в бараке комнат на десять, в каждой по восемь-двенадцать коек. Удобства на улице, но к этому привыкаешь. Кормят в столовой неподалеку, еда сносная, хватает. На работу возят. Мы собираем в мешки картошку, извлеченную на свет копалкой на тракторе. Сезон дождей, с уборкой урожая кто-то явно затянул. С утра – дождь со снегом. Сверху льет, под сапогами раскисшая грязь, в которую проваливаешься на каждом шагу. Вначале холодно и промозгло, потом очень холодно и очень промозгло. И я, и мои спутники хрипим и кашляем. Не заболеть бы всерьез. Профилактически прикупаем водку, много водки. На поле работаем парами, по два человека на борозде. Там же, под дождем и снегом, пьем, естественно "из горла", распивая бутылку на двоих. Бутылки хватает до обеда. Потом на работу уже не выходим, разбредаемся по комнатам и до ночи, а то и до утра играем в монопольку. Случается, пьем еще. Осень, дождь, холод, грязь. Россия.  

 

БАЛ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

 

Когда в мае 1945 года советские войска победоносно вошли в Прагу, победители устроили бал. Военачальники пришли на бал с женами. С фронтовыми женами. Прежние жены остались в тылу, а мужчинам, как известно, нужны рядом слабые женщины, чтобы оставаться сильными. Фронтовые жены были, как правило, молоды, не слишком образованны и не успели набрать многих нужных знаний. Но твердо знали, что должны соответствовать победоносным спутникам духовно и физически. Прежде всего, конечно, физически, то есть обликом своим. Каждой хотелось выглядеть привлекательной. Военное обмундирование к этому не очень располагало, потому, собираясь на бал, фронтовые жены добросовестно прочесали ставшие доступными пражские магазины с их изобилием предметов роскоши и быта светского общества. Захотели они прийти на бал в вечерних туалетах с драгоценностями, так и нарядились. Только плохо разбирались фронтовые жены в бальных нарядах. Если бы еще традиционные для России меха, но вечерние платья? Открыв для себя роскошь элиты, явились они в ночных сорочках или пеньюарах, украшенных кружевами и богато расцвеченных золотыми с камнями украшениями. 

 Были на том балу союзники, были иностранные корреспонденты. Многие фронтовые жены после возникшего скандала попали в опалу, что укрепило законные семейные узы наших военачальников.

 

 

 

 

ГВОЗДЬ

 

Произошла эта история с полвека назад. Отправилась на Алтай с гуманитарной миссией медицинская экспедиция из Москвы. В Алтайский край и сейчас добраться не просто, а тогда и вовсе почти никак. Глухомань. А в глухомани какая медицина? народ умирал своей смертью, врачи не подталкивали. Непорядок. Вот и надумали светлые столичные головы послать туда в летние каникулы группу будущих врачей из московских институтов, им практика, а людям польза. Возглавил экспедицию студент-шестикурсник, почти доктор. С ним человек шесть, с бору по сосенке, но все в той или иной мере к врачебной науке причастные и в походах тертые, бывалые. Перемещались они по необъятным Алтайским просторам, останавливались в школах или иных приютах, куда стекался окрестный люд за посильной помощью "светил" столичной медицины.

 

 В очередной школе медики, как всегда, развернули походный лазарет и принимали больных. Школа двухэтажная, на втором этаже "сам" с помощниками прием вел, а на первом этаже барышня экспедиционная сидела, пришедших на прием записывала и в очередь определяла. Подходят к ней два мужика, один другого за плечи поддерживает. Так-то на ногах еще стоят, но видно, что приняли в себя немало. Тот, что другого вел, просит: "Дочка, посмотри друга, прихворнул малость". - "Что с ним", – спрашивает дежурная. - "Да, понимаешь, какая история – гвоздь у него в голове". Ну, шутники! - "Мужики, вы бы шли проспаться. Здесь народ больной, людей много, а нам скоро дальше двигать. Не до ваших забав". 

 

 Ушли мужики, только недалеко, минут через десять опять появились. "Дочка, посмотрели бы друга. Непорядок ведь, ну, как ему с гвоздем-то ходить?" Видит девушка, что не отстанут, поднялась наверх, к начальнику экспедиции, доложила. Спустился старший товарищ хулиганов выпроваживать. Они ему ту же песню завели: "Помоги, мол, вынь гвоздь". Врач объясняет, что небывальщину мужики несут, такого быть не может, а мужики на своем стоят. Делать нечего, надо убедительнее быть. Взял этот студент-старшекурсник скальпель и обратной его стороной по голове того парня, у которого якобы в голове гвоздь сидит, да и постучал: "Вот, – мол, – какие здесь гвозди!" И вдруг обалдело слышит отчетливый металлический звук. Тут уже ему поплохело. Мужика с гвоздем наверх под руки проводили, на голове тонзурку осторожно выстригли, а из черепа шляпка гвоздя отчетливо выпирает. Больного с предосторожностями уложили и давай у друга его выпытывать, как и что. Тот честно поведал, что побились они с тем гвоздатым мужиком на бутылку. Спорили, можно ли кулаком с одного удара загнать в голову гвоздь длиной с палец. Вот и проверили, получилось хорошо. А гвоздь в голове сидит, надо вытащить, с гвоздем-то жить неправильно. 

 

 Оказывается, есть в голове между полушариями мозга некое мозолистое тело, сплетение нервных волокон, очень малая зона, где действительно может разместиться инородное тело без явных нарушений сознания и очевидного вреда здоровью. Упаси бог кого-то пробовать! Это ж какое счастье надо иметь, чтобы туда гвоздь вогнать и на этом свете остаться. 

 

 Ясно, что нужна операция. Причем здесь же, тащить некуда. Анестезия условная, только по местным масштабам. Когда этот вопрос встал, бедолага попросил спирта. Дали, много. Потом со всеми предосторожностями гвоздь извлекли. Больному палату в школе соорудили, в кровать уложили и круглосуточное дежурство возле палаты организовали на случай, если больному что понадобится. А больной той же ночью со второго этажа втихую сиганул и до своего дома подался. Возможно, и сейчас гуляет с друзьями по многоликому Алтаю, воздухом горным дышит и жизни радуется. 

 

 Есть еще в народе отчаянный замес. Жив курилка!

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки