26 сентября был вынесен приговор по делу рядового Андрея Сычева.
Одним из решающих моментов на суде стали показания генерала Виктора Калкутина, главного военного судебно-медицинского эксперта России. Ведь перед ним на суде выступал начальник военного госпиталя имени Бурденко и утверждал, что диагноз челябинских гражданских врачей ошибочен. Что к ампутации ног привело Андрея Сычева не физическое насилие армейских “дедов”, а наследственная болезнь тромбофилия.
Казалось, человек из военно-иерархической системы подтвердит заключение свих сослуживцев. Зачем ему конфликты с военным ведомством, в котором прошла и проходит его профессиональная жизнь? Однако генерал Калкутин подтвердил диагноз гражданских врачей, добавив, что такой болезни как тромбофилия не значится ни в одном медицинском справочнике. После его заключения суд отказался от каких-либо дополнительных экспертиз.
Но все равно, полной ясности нет и на суде, и в приговоре уже не выявится. Кое-что или даже многое осталось за рамками процесса. В том числе и возможное изнасилование. Несколько раз в заключениях гражданских врачей мелькало — “следы изнасилования”. Но потом разговоры смолкали. Для военного ведомства это уже полный позор. Но, видимо, и близким Сычева хочется скрыть этот факт, если он имел место. А началось всё в ночь под Новый 2006-й год...
Никогда не поддавайтесь первому порыву души... — учил большой лицемер, прожженный дипломат Талейран. Он исходил из того, что первый порыв души, первые слова — они самые искренние. Что думает и чувствует человек — то и вырывается из него в первый момент.
Когда в Челябинском танковом училище изуродовали восемнадцатилетнего мальчишку-солдата (в результате избиения — гангрена, ампутация обеих ног и половых органов), первые слова, которые вырвались из уст министра обороны Иванова, были такие: “Я последние несколько дней находился далеко от российской территории, высоко в горах, и о том, что произошло в Челябинске, не слышал... При этом думаю, что ничего очень серьезного там нет, иначе я бы об этом обязательно знал...”
А ведь действительно, “ничего серьезного” с точки зрения военных. Поэтому министру и не доложили. Если б огромный склад с боеприпасами взорвался — тогда другое дело.
Спустя сутки, когда министр Иванов узнал, он сказал так: “Если будут выявлены факты неуставных отношений, все виновные понесут наказание”. Значит, министр оставлял место для сомнений: а не довел ли рядовой Сычев сам себя до такого состояния? Или с табуретки случайно упал?
Сразу вспоминается начальник министра Иванова — главнокомандующий Вооруженными силами страны Путин. Когда американский журналист спросил его, что произошло с атомной подводной лодкой “Курск”, он ответил исчерпывающе: “Она утонула”.
Если исходить из талерайнова посыла, что первые слова — искренние, то какой вывод мы можем сделать? У наблюдаемых — полное равнодушие к затронутой теме. Усталость и раздражение: ну что вы пристаете ко мне со всякими пустяками?!
И поэтому я предлагаю ввести обязательный призыв для детей государственных начальников. Никаких болезней, никаких институтов. Призываются все. От сына командира полка до сына министра обороны. От сына главы района до сына главы кремлевской администрации. И тогда они все, от городского мэра до президента, мгновенно узнают, что там, в казармах, происходит.
Например, господин Иванов, ситуация такая. “Деды” празднуют Новый год. Нажрались водки до одурения. Возникает у них мысль: сейчас баб бы... Но “баб” нет, идти за ними далеко и неизвестно, найдешь ли кого новогодней ночью. Тогда возникает другая мысль: зачем бабы, когда салаги есть... Поднимают салаг. Требуют от них сексуальных услуг, включая минет. В армии это называется “вафля”. Неприятно читать, да? Уж извините, господин Иванов. А кому приятно. По официальной статистике в 2005 году в армии покончили с собой 267 парней. С каких таких стрессов здоровые молодые люди лишают себя жизни? Но продолжим описание новогодней ночи... Один из салаг отказывается. Его начинают избивать, привязывают к стулу, заставляют сидеть в полуприседе.
А дальнейшее известно. У солдата-первогодка Андрея Сычева, по сообщению Генпрокуратуры РФ, “возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления”. Три дня он жаловался военным врачам, попал даже в военный госпиталь, и только когда по случайности его привезли в гражданскую больницу, срочно положили на операционный стол. Но было уже поздно — ампутировали обе ноги, пальцы на руках, половые органы.
А когда довели дело до суда — началось то, что началось. Бедные солдатики-свидетели стали отказываться от своих показаний. Но далеко не все. Другие же рассказали, что в часть приезжал безымянный большой начальник на черной “Волге”, их водили к нему, и он принуждал их к изменению показаний, грозя всеми карами. Но помимо этих солдатиков есть еще гражданские врачи. Их трудно принудить, к тому же у них все задокументировано. Вплоть до того, что там было не только физическое избиение, но и изнасилование.
Вот почему я предлагаю призывать в армию детей всех государственных начальников в обязательном порядке. Когда они попадут под угрозу такой “новогодней ночи”, всё в армии разом, мгновенно изменится! А иначе у нас — никак и никогда.
Потому что одни слова... Который уже раз сам президент берет на контроль. Чтобы никто не ушел от наказания и т.д. Он говорил это, когда два года назад под Новый же год заморозили по дороге к месту службы 80 призывников. Один из них, Володя Березин из подмосковной Малаховки, умер в Магаданской областной больнице от пневмонии. И кто его сейчас вспоминает? Никто, кроме младших братьев да матери, которая поклялась тогда: “Всё. Больше они никого не получат”. Кто — “они?” Понятно — военные, власть, что у нас одно и то же. Но ведь в определенной степени это и мы, страна. Как писал 80 лет назад молодой и еще смелый Владимир Луговской: “Мне страшно назвать даже имя ее — свирепое имя Родины”.
Про Андрея Сычева все узнали. Но мало кто знает, что в те же новогодние ночи изуродовали новобранца Алексея Горних — перелом позвоночника, челюсти, черепно-мозговая травма. Тогда же в Москве покончил с собой 19-летний матрос Евгений Ганзин, а в Кабардино-Балкарии повесился его ровесник рядовой Андрей Богданов. В июле 2006 года в Казанскую больницу из Тоцкого гарнизона без сознания привезли младшего сержанта Радика Хабирова, вес тела — 30 килограммов, лежит в коме. В Омске обнаружилось, что в закрытом гробу привезли домой тело солдата с выпотрошенными внутренними органами. При этом родителям сообщили, что он покончил жизнь самоубийством. Когда же родители, несмотря на запрет, вскрыли цинковый гроб и увидели то, что увидели, командир части прислал другую телеграмму: мол, извиняйте, ошибочка вышла, ваш сын не повесился, а “погиб при прохождении военной службы”. И таких гробов не один, не два, не три и не пять... Думаю, о событиях в Бикинском гарнизоне Хабаровского края мы еще такое услышим, что все американские фильмы ужасов покажутся детской сказкой про зайчика и морковку. Гнусно еще раз говорить, но обязательно надо добавить, что этот солдат, с выпотрошенным телом, предварительно был изнасилован.
Иногда говорят, что в армии уголовные порядки. Но сами уголовники резко возражают: “На зоне никого не опускают просто так. Это — беспредел, и за него придется ответить. Опускают или за дело, или проигрался, платить не может, надо отвечать. На зоне живут по понятиям, а в армии — по беспределу”.
Вот при каком положении в государственных структурах идет нынче наступление государства на некоммерческие организации по специально принятому закону. Вплотную подступили к Комитету солдатских матерей. Помнится, года полтора назад депутат Алкснис послал запрос в Генпрокуратуру и министерство юстиции с требованием провести всестороннюю проверку комитета: “Деятельность этой организации противоречит национальным интересам России... Больше десяти лет они наносят урон обороноспособности страны... Преднамеренно. По политическому заказу с Запада”. И тот же министр Иванов как-то раздраженно сказал: надо еще разобраться, на какие средства действует этот комитет...
Кстати о деньгах. Европейский суд по правам человека обязал Россию выплатить 250 тысяч долларов Алексею Михееву из Нижегородской области. Его задержали по подозрению в изнасиловании и убийстве девушки. Пытали электротоком. Он признался. А заодно и еще в четырех убийствах. Улучив момент, выбросился из окна. Как раз в этот день разыскиваемая девушка вернулась домой — загуляла на два дня, родителям не позвонила...
Алексей стал калекой. Шесть лет тянулось следствие. Дело прекращали 26 (!) раз. Никто б, ни одна семья не вынесла такого, не одолела. Но за Алексея вступился Нижегородский общественный комитет против пыток. Он и довел дело до Страсбургского суда.
О смерти Володи Березина, замороженного отцами-командирами, узнали случайно из прессы, был анонимный звонок на радио. Сами военные две недели скрывали свое преступление. И о случае в Челябинском танковом полку тоже мир узнал из прессы.
При всем при этом народ наш в массе не понимает значения прессы и общественных организаций. Никак не связывает эти случаи со свободой прессы и деятельностью правозащитников. Ну никак. Как будто заколодило. Как в стену. Зато, подозреваю, может поверить, что правозащитников снабжают деньгами иностранные шпиёны.
Добавить комментарий