75 лет со дня смерти Тихона Чурилина. День памяти. Но ведь и при желании невозможно было бы забыть этого автора нескольких жутковатых русских стихотворений, приходящих на ум в самые черные дни. В поэзии, случается, возникают схожие явления. Здесь не эпигонство, а сама непреклонная воля поэтической речи, в своем развитии стремящейся заполнить определенную клетку периодической системы элементов (Я убежден, что своя таблица Менделеева есть и в словесности). Например, замечательный, но не вполне осуществившийся Бенедикт Лившиц - некий аналог несравненно более сильного Осипа Мандельштама. Можно увидеть сходство Чурилина с Хлебниковым. Но за Велимиром и некое первородство и мировой кругозор. И кроме того случай Хлебникова при всех странностях и причудах, проявлениях "ненормы" гения - не клинический случай. Чего, увы, не скажешь о Чурилине. Но они похожи...Тут вспоминается нечто Блоковское:" На Байрона он походил, Как брат болезненный на брата Здорового порой похож"... Стихи Тихона Чурилина антологии русской поэзии необходимы. Сознаюсь, что отбор мною давно сделан. А сейчас покажу только вступительную заметку.
-----
Тихон Чурилин(30.5(11.6).1885 г., Лебедянь Тамбовской губернии —28.2.1946 г., Москва). Родился в семье купца второй гильдии, содержателя трактира В.И. Чурилина, лишь в отрочестве узнал, что его настоящий отец — аптекарь Александр Тицнер. Еще в раннем детстве проявились и одаренность Ч., и его душевная болезнь. Мать научила его читать в четыре года и приохотила к книгам. В девять лет Ч. поступил в Лебедянскую мужскую прогимназию(учился одновременно с Е. Замятиным), но не смог окончить ее по болезни.Бросив дом, уехал в Саратов (1904), через год перебрался в Москву. В 1907 г. поступил вольнослушателем на экономическое отделение Московского коммерческого института, но проучился лишь год. Далее в биографии Ч. возникают пробелы: не удалось установить документально, учился ли он в эту пору также на медицинском и историко-филологическом факультетах Московского университета (как утверждал), и на самом ли деле работал в революционном подполье. Тем не менее революционные убеждения Ч. не подлежат сомнению: еще в Саратове он был увлечен идеями анархо-коммунизма и сохранил им верность. Первая публикация стихов Ч.состоялась в 1908 г. в приложении к журналу «Нива». В том же году поэт бежал за границу, опасаясь реального или мнимого преследования охранки.Вернувшись в Россию через год, подвергся допросам и был помещен в психиатрическую лечебницу с диагнозом «мания преследования». В лечебнице пробыл с 1910 по 1912 г. и позже назвал это время «двумя годами духовной смерти».Вместе с тем ужасные впечатления от пребывания в сумасшедшем доме дали Ч. и дотоле небывалый в русской литературе материал для стихов. И в самом безумии оноставался литератором и мастером стиха. В 1912 г. выпущенный из лечебницыЧ. подружился с живописцами М. Ларионовым и Н. Гончаровой. Состоялось знакомство с Велимиром Хлебниковым, которого Ч. (как и Маяковского) считал своим учителем. Формально Ч. не принадлежал ни к одной из футуристических группировок, но печатался в различных футуристических сборниках и альманахах.По самому духу его поэзия принадлежала к левому, авангардному искусству. Но отличие от многих стихов того же рода, демонстративно ниспровергающих все нормы, отменяющих пунктуации и разрушающих правила грамматики, имитирующих некоторую степень сумасшествия, стихи Ч. были пронизаны подлинным безумием. В 1915 г. вышла широкоформатная, великолепно оформленная Н. Гончаровой книга стихов Ч. с выразительным названием «Весна после смерти». Гумилев, как всегда точный и проницательный, писал о Ч. в своей рецензии: «Литературно он связан с Андреем Белым*и — отдаленнее с кубо-футуристами. Ему часто удается повернуть стихи так,что обыкновенные, даже истертые слова приобретают характер какой-то первоначальной дикости и новизны. Тема его — это человек, вплотную подошедший к сумасшествию, иногда даже сумасшедший. Но в то время, как настоящие сумасшедшие бессвязно описывают птичек и цветочки, в его стихах есть строгая логика безумия и подлинно бредовые образы». Возможно, Гумилев вспомнил шекспировскую фразу: «В этом сумасшествии есть своя система». В самых бредовых своих созданиях Ч. сохранял верность однажды избранной теме, верность найденной форме. Поэтому каждому стихотворению, да и всей книге, присуща цельность. Кроме того, стих Ч., нередко разностопный, все-таки всегда правилен, в нем нет сбоев.Ритмы замечательны. Встречаются стихи ясные, элегичные, но в концовках все застилает мрак. Блистательное стихотворение «Конец клерка» — в«английском» стиле — четкое, совершенное. В общем первый сборник Ч.произвел сильное и незабываемое впечатление на современников. Выразительна рецензия Самуила Вермеля (Челионатта): «Кликушество, затаенный и явный страх — от страха бьющиеся друг о друга слова, а меж них, мертвый,пугающий лик поэта. Т. Чурилин в “Весне после смерти” заразил свои слова каким-то безумием, в котором он заставляет их биться, даже и в период расцветшей и расцветающей “Весны”». Основная тема поэзии — именно страх. Страх перед обществом, перед человечеством, деяния которого казались поэту не менее безумными,чем поведения сотоварищей по психиатрической лечебнице. Мировая война удесятерила эти страхи, и безумие поэта как бы стало зеркалом всеобщего безумия, причем,далеко не всегда, зеркалом, искажающим отражение. Поскольку именно безумием была затянувшаяся бойня империалистической войны, превратившейся в гражданскую.Убийство и самоубийство, погребение, жалость к покойнику (в конце концов к самому себе, которому предстоит умереть) — основные мотивы Ч. Очевидно, следует упомянуть и другой частый мотив — загадка неожиданно открывшегося иудейского происхождения. Загадка страшная и странная в эпоху погромов и кровавых наветов. Отсюда — «Фффю. ффю / — Мой отец богатый выкрест. / Страшный я сынок — антихрист!». Или: «О, мацамертвородная, страшно…». Одновременно с повестью Ч. «Конец Кикапы» вышла«Вторая книга стихов», пожалуй, менее непосредственная, чем первый его сборник,в большей мере подчиненная уже найденному приему. В это время поэт находился на Юге. Из Крыма приехал на гастроли в Харьков (март 1918), где был принят Хлебниковым в «Общество Председателей Земного Шара». При Врангеле Ч.,проживавший в Крыму, сотрудничал с большевистским подпольем. При этом стал организатором общества молодых «будетлян» Молодые окраинные мозгопашцы. Но в том же 1920 году сам перестал писать стихи, и период внелитературного существования затянулся у Ч. на двенадцать лет.Конечно, его стихи не могли советской цензурой приветствоваться; больной и нищий поэт мог вызвать к себе в лучшем случае жалость. С 1927 по 1932 г.он пребывал в психиатрической больнице.** Сборник стихов, принятые к печати, был запрещен Главлитом. В 1940 г. все же была напечатана книга «Стихи Тихона Чурилина», но в продажу не поступила, основной ее тираж был уничтожен. Между тем стихи, вошедшие в этот сборник, уже мало походили на футуристические. Это была вымученная попытка оптимизма, вдохновленного социалистическими преобразованиями. В акафисте Хлебникову «Песнь о Велемире» содержался оскорбительный выпад против Гумилева и Мандельштама. И все же стихи оставались непозволительно странными. Творчество Ч. было сурово осуждено. После смерти жены, поэтессы Б. Корвин-Каменской (октябрь 1945), Ч. не хотел поверить в ее смерть и никого не подпускал к ее телу в течение 17 дней. Убедившись, что несчастье непоправимо, перерезал себе вены и был помещен в психиатрическую больницу имени Ганнушкина, где скончался от истощения.В наше время Ч. известен прежде всего исследователям русского футуризма, новейшим авангардистам, влюбленным в его стихи и видящим в нем (вероятно, справедливо) предтечу ОБЕРИУ. Кроме того, Ч. чтят многочисленные поклонники Марины Цветаевой, с обычной для нее страстной безапелляционностью,объявлявшей Ч. гением. Вот что она писала, вспоминая: «В первый раз я о Наталье Гончаровой — живой — услышала от Тихона Чурилина, поэта. Гениального поэта. Им и ему были даны лучшие стихи о войне, тогда мало распространенные и оцененные. Не знают и сейчас. «Колыбельная»?? «Вокзал», «Бульвары» и особенно мною любимое — не все помню, но что помню — свято:Как в одной из стычек под Нешавой Был убит германский офицер,Неприятельской державы Славный офицер.Где уж было, где уж было Хоронить врага со славой!Лег он — под канавой. А потом — топ-топ-топ —Прискакали скакуны,Встали, вьются вкруг канавы,Как вьюны.Взяли тело гера,Гера офицераНаперед.— Гей, наро-ды!Становитесь на колени пред канавой,Пал здесь прынц — со славой!… Так в одной из стычек под Нешавой Был убит немецкий, ихний, младший прынц.Неприятельской державы Славный прынц".Пожалуй, 1916 г. стал для Цветаевой решающим,это — год и лучших ее стихов, и мучительных поисков дальнейшего пути.Цветаева жадно вглядывалась во все живое, значительное и своеобразное в окружающей поэзии. В этом году ею был создан стихотворный цикл, обращенный к Ч. Стихи преисполнены восторга, сострадания и жгучего любопытства. В одном из стихотворений дается портрет: «… автора растает снег. / Ты лежишь один под огромной шубой. / Пожалеть тебя! — у тебя навек /Пересохли губы. / Тяжело ступаешь и трудно пьешь, / И торопится от тебя прохожий. / Не в таких ли пальцах садовый нож / Зажимал Рогожин».Через десятилетия умирающий Георгий Иванов, припоминая весь кошмар истории,пережитой поколением, по памяти процитировал старые стихи Ч.: «Побрили Кикапу в последний раз, / Помыли Кикапу в последний раз! / Волос и крови полный таз, да-с». / Не так… Забыл… Но Кикапу / Меня бессмысленно тревожит, / Он больше ничего не может. Как умереть. Висит в шкапу — / Не он висит, а мой пиджак — / И все не то, и все не так. / Да и при чем бы тут кровавый таз? / «Побрили Кикапу в последний раз…».
---
*) Книга Ч .предварялась эпиграфом из Андрея Белого: «Не смейтесь над мертвым поэтом».
**) В 1925 г. Ч. пришлось заняться переводами из немецких экспрессионистов, и переводы его удивительны.
