Лауреат Конкурса Малой Прозы. 2021. 3 премия
Рано утром меня привычно разбудил шум стиральной машины. Стало быть, умытый пол в кухне влажно блестит, туалет благоухает, как цветочная клумба, а заварной чайник скоро дождётся кипятка. Всё это означает, что дочь приступила к своим обязанностям по уходу за престарелой матерью. Престарелая мать – это я.
Сейчас она войдёт в спальню раскрасневшаяся от физических усилий, в длинных резиновых перчатках. Натирая яркой тряпкой полированные поверхности и не глядя на меня, отстранённо буркнет:
— Привет! Ты как?
Мамой Лена меня не называет. Я живу духовным отшельником — забота есть, а тепла и близости нет. Иногда думаю, лучше бы не приходила совсем. Найму равнодушную сиделку с фальшивой улыбкой, и никто не будет случайно подвернувшимся словом обжигать до волдырей мой хрупкий внутренний мир. Но боюсь, моя девочка обидится.
Надо сдержать себя, чтобы потом не жалеть, быть умнее. И терпеливее. Должна же долгая жизнь хоть чему-то научить? Жизнь, как бабочка: поймал, подержал, она упорхнула, оставив на ладони пыльцу воспоминаний. Поздно сетовать, лучше оглянуться на себя — кто-то же виноват, что дочь такая?
Отвечаю с улыбкой:
— Доброе утро, детка. Спасибо, нормально.
Прежде, когда я ещё достаточно бодро передвигалась и сама готовила себе диетический завтрак из гречневых хлопьев на воде, а потом ела по-быстрому, стараясь не звякать ложкой, форма утреннего приветствия выглядела жёстче:
— Уже ешь? – спрашивала девочка. — Ну и обжора.
Однажды я обронила, вроде бы в шутку:
— Чего ты такая злая?
— Если не будет злых, как узнать добрых?
Логично.
С дочерью мне не повезло.
Вечером Лена уходит, а я, как всегда, долго не могу заснуть. Мысли скачут, словно блохи, мыслям нравится тишина. Картинки прошлого будоражат мой мозг, сон отлетает напрочь. Какая горячая подушка, какая длинная ночь. За окном густая чернота. Придёт ли утро? Дышать тяжело. Меня медленно и неудержимо уносит прочь. Похоже на эпилог. Надо сосредоточитьс — к последнему пристанищу лежит долгий путь доказательного права на светлую вечность вместо безрадостной тьмы.
Долго ли, коротко – не знаю, придуманное людьми время остановилось, жизнь, судя по всему, тоже. Пространство сплющилось. Кто-то щупает мой пульс. Пульса нет. Неожиданно раздаются тихие рыдания. Плачет Леночка. Не о той, которая отчалила в лодке Харона и уже ничего не чувствует, а о той, которая всегда заслоняла собой край бездны. Леночке страшно — как теперь жить с этой брешью в мироздании?
Ничего, сможет. Хотя и не так. Что она там лопочет?
— Как же я буду без тебя, мамочка? Господи, прости и помилуй! Не за себя прошу: маму, мамочку мою возьми к себе. Пожалуйста! – сказала моя девочка с нежностью и любовью.
Стоило умереть, чтобы услышать подобное. Странная просьба для атеистки, но такая искренняя, что самый чёрствый страж заветных врат не сможет устоять. И я действительно почувствовала себя в раю. Спустилось облако тихой радости и всё плохое ушло из моего сердца безвозвратно.
С дочерью мне определённо повезло. Спасибо тебе, драгоценное дитя. В божьем саду, и правда, хорошо, очень хорошо, только подозрительно по-нашенски. Где-то вдалеке работает стиральная машина. Откуда в раю грязное бельё?
Я открыла глаза, Леночка охнула и всплеснула руками.
— Чего испугалась? – спросила я, с трудом ворочая непослушным языком.
— Думала, ты умерла.
— Ну и что? Все мы когда-нибудь оставим этот прекрасный мир, даже ты, моя бедная маленькая девочка. А пока ещё поживём. Жизнь – штука ни с чем не сравнимая.
Добавить комментарий