Рустам был двадцатидвухлетним курдом из Азербайджана, безупречно владеющим русским языком. Отслужив в армии, он по лимиту устроился сантехником в ЖЭК окраинной московской новостройки, где мы летом получили квартиру. Стоило нам въехать, как в ванне потекла труба — так состоялось наше знакомство.
— Что ж вы хотите, дом-то новый, — отреагировал он на наши претензии.
Он был оливково-смуглый, при этом румяный, с горящими глазами и длинными ресницами, рослый и могучий. Его антрацитовая шевелюра, напоминающая моток колючей проволоки, резко отсекалась на висках, откуда начиналась фиолетовая щетина, которую, казалась, до конца не брала никакая бритва. Так же внезапно она заканчивалась на середине шеи и продолжалась рвущимся из-под расстегнутого воротника густым мехом, который пробивался даже сквозь пуговичные петли. Несмотря на убойный удушливый парфюм, от Рустама мужественно разило потом, который пятнами проступал сквозь рубашку и даже брюки.
С трубой он разобрался мгновенно, одним движением довернув ослабевшую муфту. Благодарность он отверг, сказав, что честно выполнил свой сантехнический долг. Ушел он так же быстро, как пришел и сработал, по ходу оставив записку с телефоном на случай необходимости.
Необходимость возникла скоро. По оказии мы обзавелись некомплектной чешской кухней из элементов, облицованных то голубым, то салатовым пластиком, включая шкафчик с мойкой из нержавеющей стали. Я мог установить ее сам, но решил пригласить Рустама, чтобы не нести ответственности в случае протечки. Бегло оценив диспозицию, он безальтернативно попросил 35 рублей и обещал прийти вечером. Появился он в полпервого ночи и бодро взялся за работу.
Самым деликатным было установить на мойке смеситель, для чего требовалось большое отверстие. По моим представлениям, нужное место следовало по окружности перфорировать тонким сверлом, соединить дырки, рассверливая их, а получившийся вырез выровнять напильником. «Зачем усложнять?» — удивился Рустам, сделал в стальной поверхности одну пробоину, трижды порвал ее края кувалдой и зубилом, отогнул получившиеся лепестки вниз и вставил смеситель. В неровных отворотах он и привинченный держался криво и шатко, к тому же не покрывал рваные разрывы. «Гидроизоляция!» — прокомментировал Рустам, обильно заливая силиконом основание смесителя.
Похожим образом он обошелся и с задней стенкой мойки, где, как я ожидал, он сделает прорези для подключения воды и слива. Вместо этого он просто выломал весь задник целиком. Утратив жесткость, мойка заходила направо-налево ходуном, и он зафиксировал ее, зажал с боков двумя напольными шкафчиками. Управившись со всем минут за пятнадцать, Рустам, предвосхищая неудобные вопросы, объяснил, что «тарифицируется не по рабочему времени, а по квалификации», принял обещанное вознаграждение и с достоинством удалился.
На качающемся смесителе силикон держался недолго. Ни мотки пакли, ни изолента, ни новый силикон не помогали, и вода просачивалась вниз. Поддерживающий мойку шкафчик из древесно-стружечных плит за пару лет постепенно размок и однажды рухнул, вывалив из мойки груду грязной посуды и оборвав оба шланга смесителя. Ничем не сдерживаемая вода хлынула из двух труб и, пока ее пытались перекрыть, залила две нижние квартиры, ремонт которых возложили на нас. Я попытался найти Рустама, но, как мне сказали, незадолго до описываемой аварии он с повышением перевелся в Баку.
Мойку восстановил Александр Иванович, точнее сделал ее заново, используя только цветные дверцы и стальной верх, куда я уже по-своему установил смеситель. После этого кухня служила еще двадцать лет вплоть до ее замены на новую.
Как говорил Наполеон, хочешь, чтоб было сделано хорошо, сделай сам.
Добавить комментарий