Я стоял и смотрел в поле. Ветер обдувал лицо, тихая и спокойная музыка расслабляла, но всё-равно руки не переставали дрожать. Я знал, что вскоре произойдёт, и не мог спокойно дышать.
Вокруг толпились люди. Шатры, расставленные на скорую руку, болтались от ветра, качая конусными пиками. Люди в костюмах носили подносы с напитками и едой. Из шатра вышла молодая пара, и я заметил внутри накрытый длинный стол, на котором расставляли посуду и тарелки с закуской. Единственная дорога, по которой можно было добраться сюда, была заставлена машинами. Огромное количество людей собралось на столь маленьком участке. Желающих было много. Возле меня стоял странный парень. Он был без куртки, воротник клетчатой рубашки задрался, но парень не реагировал. Он стоял с закрытыми глазами, губы едва заметно шевелились. В скрещённых на животе руках я заметил цепочку с золотым крестиком. Парня кто-то позвал, он открыл глаза, спрятал крестик в карман и ушёл к шатру. Через несколько секунд он скрылся внутри. Людей становилось меньше, все заходили внутрь. Уже темнело, но, куда ни глянь, нигде не было видно и следа человека. С трёх сторон поля́, вдали лес, а за шатрами, скрытое сейчас от обзора озеро. Ни одного домика, ни одного столба или дорожного знака. Дорога, и та состояла из двух проторенных колёсами колей. Несколько грузовиков стояли прямо в поле. К одному из них постоянно приходили сотрудники и уносили продукты на подносе в сторону шатров.
Заработали генераторы, в шатрах загорелся свет. Я услышал гонг и посмотрел в центр, вокруг которого разместили шатры. Громадный подвешенный диск пошатывался, рядом стоял мужчина с молотом. Люди устремились внутрь. Никто не толкался, все мирно беседовали, общались, а я не понимал, как они могут быть так спокойны. Дрожащей рукой я вытащил конверт, посмотрел, не ошибся ли с инициалами и адресом. Всё было правильно. Письмо предназначалось супруге, но я надеялся передать его лично.
Я посмотрел на скрывающийся в сумерках горизонт, спрятал конверт и поспешил внутрь.
Когда раздался второй гонг, я едва не подскочил. Сосед справа глянул на меня, но ничего не сказал. Это был тот самый парень в клетчатой рубашке, шептавший что-то с крестиком в руке. Он внимательно посмотрел на меня и немного усмехнулся. Я поправил салфетку, покрутил в руке вилку и продолжил есть, краем глаза наблюдая за парнем. Я заметил, что он тоже наблюдал за мной. Еда не лезла в горло, и удовольствия я не получал. Всё было неправильно, и я много раз подумывал о том, что стоит уйти отсюда. Я зря пришёл, я не должен тут быть, но уже поздно. Я сделал выбор и теперь буду надеяться на удачу. Больше ничего не оставалось.
Между тем, в зале было полно людей. Столы завалены едой, звон бокалов и шумные голоса. Кто-то говорил тост. Между столов ходили официанты и разносили угощенья. Все переживали, но не все показывали это. Я пытался быть спокоен, но ничего не получалось. Я постоянно думал о Наташе и о маленькой Тане, которые ждали меня. Когда-то давно я поклялся любить Наташу вечно, до самой смерти, и Таня была подтверждением моих слов. Они всегда рассчитывали на меня, сейчас думают, что я в командировке. Я отогнал эти мысли и продолжил есть. Вино было вкусным, жареное мясо тоже. Вообще меня поразило обилие продуктов. Я не знал, что будет столько всего. Тепло распространилось по телу, и мне стало жарко. Крыша шатра шла волнами от наружного ветра. Когда официант выходил с подносом, я увидел, насколько на улице темно.
- Парень, а ты откуда? - спросил меня сосед в клетчатой рубашке.
- Из Киева, - сказал я, вновь подумав о супруге и дочери.
- Далековато, - сказал он, отвернулся и наколол вилкой кусок лимона, - что будешь делать с деньгами?
- С деньгами? Даже не знаю.
Я был в замешательстве и удивился тому, что парень теперь казался спокойней меня.
- Ты знаешь, я продал машину, чтоб поучаствовать в этой игре, - сказал он, - но теперь жалею. Сам не знаю, что на меня нашло. Ведь я могу выиграть легко, даже не напрягаясь.
- Выиграть? - спросил я, - это неподходящее слово. Тут побеждает каждый, кто уйдёт самостоятельно. Но только теперь поздно менять решение.
- Я знаю, что поздно. Увы, человек не может поменять решения, даже если сам доплатит нужную сумму. Человек ничего не может изменить, и они этим пользуются.
- Я хочу купить отдельный дом, - сказал я, думая о супруге и ребёнке. Их фотография была всегда со мной. Я любил смотреть на неё перед сном. И сейчас, заговорив о мечте супруги, я легонько коснулся пальцами кармана, где лежала фотография.
- Это хорошая идея, - сказал он, - но сейчас лучше об этом не думать. Лучше думать о том, что будет после третьего гонга.
Он больше не говорил со мной, налил и опустошил несколько рюмок. Я задумался о том, что действительно может произойти, и о том, что я могу сделать. Убежать? Теперь они не позволят. Теперь никто не сможет убежать. Граница пересечена, и есть только один способ уйти, нужно действовать по их правилам. О, если бы Наташа знала, что я совершил, на что пошёл ради неё и ради моей дочери, она бы не простила. Все деньги, что передал мне отец, я потратил, чтоб попасть сюда. Но я знал, чувствовал, что всё будет хорошо.
Гонг прозвенел в третий раз. Некоторые вставали с мест и выходили на улицу. Официанты больше не бегали с подносами, вместо этого наблюдали за каждым гостем, все оказались под подозрением. Я сжал в ладони вилку, затем аккуратно положил её на стол, встал и пошёл следом за всеми. Была ночь. Вокруг ни одного огонька, ни одного здания или дороги на много километров. Повсюду дикая природа, и больше ничего.
Очередь людей выстроилась по направлению к озеру. Там стояли лодки. Разговоров почти не было. Один из мужчин, стоявший впереди, схватился за сердце и сошёл с тропинки, упав на траву. К нему тут же подбежали и уволокли куда-то. Я переживал. Я знал, что шансы у меня есть. В мыслях маячила квартира, которую я сразу смогу купить, и даже останутся деньги. Много денег. Я шёл думая только об этом, ведь впереди меня ждали супруга и дочь. Толпа продвигалась, несколько лодок отплыли от берега, слышались всплески воды. За моей спиной спешно сматывали шатры, разносили по машинам посуду, разбирали конструкции. Я подошёл почти к самой воде. Тут стояли три человека, один из них протянул мне маленькую коробочку, в которой было десять таблеток.
- Пей, - сказал он. Я протянул дрожащую руку, осознавая, что неверный выбор может стать последним, но шансов у меня было пятьдесят процентов. Я боялся прикасаться к таблетке, схватил одну, положил в рот и запил водой из протянутого стакана. Мужчина посветил фонариком, проверил, проглотил ли я её.
Вот и всё, я в игре. Теперь я шёл к лодке, ноги не слушались, голова кружилась. Я сел в лодку, вокруг садились тёмные силуэты. Десять игроков и три члена жюри. Мы поплыли. Было тихо, лишь всплески воды доносились иногда до обострённого слуха. Мимо проплыла лодка, она была почти пуста, я насчитал шесть человек. Она плыла к берегу. Значит, трое получат выигрыш. Я ощутил, что мне жарко. Вокруг одна вода, ветер обдувал тело, но мне было жарко. Мы плыли долго, но будто и не отплывали никуда. Всё прошло словно мгновение. Всплеск. Я повернул голову и увидел, что один человек упал за борт. Ещё один всплеск.
- Как думаете, это больно? - спросил я, повернувшись к соседу. Я не видел его лица, но услышал знакомый голос.
- Я знаю не больше вашего, - сказал парень в клетчатой рубашке, мой сосед за столом. Я больше ничего не спрашивал, рука потянулась к конверту. Вдруг я не вернусь, что подумает супруга? Парень мог бы передать записку, где были объяснения. Я уже достал конверт и хотел протянуть, но что-то меня удерживало. Что-то говорило, чтоб я не спешил. Парень сидел лицом ко мне, наблюдал за мной, но молчал. Он ждал, пока я упаду, а я почему-то знал, что он не упадёт и что он сможет передать письмо. Ещё несколько всплесков. Лодка стала легче. Я ждал, держа конверт, протянув парню.
- Если я умру, передайте моей супруге, прошу. Адрес указан.
Он молча взял письмо, кивнул и держал его. Ничего не происходило, но вёсла перестали грести. Мы просто плыли. Время словно остановилось. Прошло несколько минут, и лодку начали разворачивать. Я огляделся, в лодке осталось восемь человек. Теперь мы плыли обратно. Стало легче. Мне показалось, что я вижу очертания берега. Я отдышался и забрал конверт.
- Спасибо, - сказал я, - теперь не нужно.
Лодка наткнулась на тело, раздался неприятный глухой удар, стало не по себе. Я глядел на берег. Голова закружилась от счастья. Осталось немного. Тепло окутало меня, окружило, я погрузился в него, расслабившись. Берег ушёл куда-то вниз, передо мной расстилалось чёрное небо. Я ощутил мягкий удар в спину. В ту же секунду меня окружила вода, стало прохладно, затем темнота.
- Мы не можем найти его, - говорил полицейский заплаканной женщине.
- Его нет уже две недели, - сказала Наталья, - я не знаю, что могло произойти. Он ничего не говорил. Только намекнул, что есть работёнка. Он ушёл и больше я его не видела.
- Я, конечно, извиняюсь, но скажите, не было ли у вашего супруга пристрастия к алкоголю или женщинам? Я понимаю, что вопрос нетактичный, но нам поможет любая информация, тем более, многие исчезновения оправдываются именно по этой причине.
- Нет, - сказала Наталья, - не было никого и ничего.
- Дело в том, что несколько дней назад на берегу озера, за триста километров отсюда, нашли восемь тел. Среди них не было вашего мужа, но мы до сих пор не знаем, что там произошло. Возможно, акт массового суицида. Все были утоплены, но без физических повреждений. На телах белые накидки. Похоже на секту. Как вы знаете, на таких собраниях редко бывают адекватные здравомыслящие люди. Чтоб туда добраться, нужны деньги, и в подобных случаях эти деньги достаются кому-то, кто остаётся в тени.
- Вы думаете, что Андрей мог быть среди них?
- Наверняка мы этого не знаем, но если там есть ещё тела, мы их найдём. Просто я не мог не сказать вам этого. Ваш супруг может быть там, к этому нужно быть готовым.
- К этому нельзя быть готовым, - сказала Наталья.
- Извините, наверно вы правы, но теперь, когда несчастье уже произошло, мы ни в чём не можем быть уверены.
- И как она? - спросил парень.
- Да никак, - ответил полицейский, - убита горем. Сказала, что муж был нормальным, не пил, не курил. Она не может поверить, что он ничего не сказал.
- Ха! А кто поверит? Никто не верит. Все думают, что мужья на цыпочках ходят и целуют фотографии своих жён, которые держат у сердца. Да половина наших клиентов педофилы, извращенцы, наркоманы и шизофреники, либо что-то одно.
- Юрий Игоревич, я к вам по делу, - сказал полицейский и протянул руку.
- Да, конечно, - ответил парень в клетчатой рубашке, - не переживай, я всё помню. Да и вам работы меньше.
Парень отсчитал купюры, протянул полицейскому, затем передал ему листок с фамилиями оставшихся в живых игроков.
- Спасибо, - сказал полицейский, спрятав деньги, - вам, наверно, тяжело наблюдать, как умирают невинные люди?
- Невинные? Они все знали, на что идут. Победитель получал в пять раз больше, чем вносил, и все они не ангелочки. Хочешь выиграть, значит рискуешь. Человек со слабыми нервами и чистой совестью там не окажется.
- А вы не боитесь, что проглотите не ту таблетку, когда участвуете в игре?
- Нет, не боюсь. Ведь все таблетки там безвредны. Яд подмешивают в стакан с водой в разных пропорциях.
- Ну, тогда понятно.
Полицейский поднялся, собрался уходить, но перед дверью оглянулся.
- А оно стоит того, Юрий Игоревич?
- Да, стоит.
Полицейский ушёл, а Юрий подошёл к окну и глядел вдаль, в сторону моря. Он вспоминал, как наслаждался страхом сидящих рядом людей. Вспоминал, как дрожали их пальцы, как дёргался глаз, как прыгала шейная вена, и сердце готово было выскочить от переживаний. Этого стоит каждая минута, каждая секунда, проведённая с этими трусами. Ведь самое большое наслаждение в мире - это наблюдать за жертвой перед тем, как приговор приведут в исполнение.
Парень улыбнулся и с нетерпением ждал следующей игры, назначенной через два месяца.
Ноябрь 2020
Добавить комментарий