Aмериканская жизнь делается все безопаснее и скучнее. Неуклонно снижается преступность, долгие годы служившая мне легким источником пропитания, исчезают пепельницы, качели и трамплины в бассейнах.
Я помню времена, когда в американских кинотеатрах можно было курить, хотя и не везде, а только на балконе и в боковых рядах. Мы курили в ресторанах и барах, а теперь изготовители пепельниц вылетают в трубу с такой же скоростью, с какой банкротились еще недавно производители пишущих машинок.
У нас в поселке был плотик, который летом ставился на якорь рядом с берегом, чтобы мальчишки прыгали с него в воду. Лет 15 назад наша страховая компания его запретила, и мы в последний раз затащили его на берег. Заодно пришлось убрать лежавшие на берегу лодки, иначе страховка поднялась бы до небес.
В 1993 году 14-летний мальчик, живший в штате Вашингтон, взобрался на доску для ныряния в соседском бассейне и совершил так называемый “нырок самоубийцы” — то есть прыгнул в воду головой вперед, не выставив впереди руки. Несчастный ударился темечком о дно бассейна и был парализован ниже шеи. Для всякого нормального общества собственная вина мальчишки была бы очевидна, но американское общество давно инфицировано неизлечимым недугом сутяжничества, и родители потерпевшего начали судить всех подряд: и соседей, и изготовителей бассейна, и всю эту отрасль.
Их скорбный труд не пропал даром: лукавым адвокатам удалось разжалобить присяжных, и истцы сорвали ни много ни мало 10 миллионов долларов.
И разверзлись хляби небесные. Несчастные случаи в бассейнах породили лавину судебных исков, которые иногда приносили куш до пяти миллионов долларов, даже в тех случаях, когда нельзя было доказать чью-либо халатность. Адвокаты истцов получали до половины выигранной суммы, что только разжигало аппетиты их коллег.
И в наших бассейнах начали исчезать трамплины, что, кстати, не обязательно сделало их безопаснее. Скорее наоборот. В американских бассейнах происходит много несчастных случаев — до 50 тысяч в год. Лишь малый их процент связан с прыжками в воду, а число травм позвоночника не достигает и 20 в год.
Чаще всего они случаются из-за того, что люди ныряют с борта в мелком конце бассейна. Наличие трамплина указывает на его глубокий конец, но трамплинов становится все меньше, и ныряльщики все чаще ошибаются и ломают себе шею. Хотели как лучше, а получилось как всегда.
Большинство изготовителей бассейнов так запуганы разорительными исками, что строят их вообще без трамплинов. Техас слывет одним из самых свободолюбивых штатов в стране, но и там народные избранники приняли закон, практически отменяющий прыжки с трамплинов (они, например, потребовали, чтобы бассейны для этого были углублены на несколько футов. Это мало кому по карману). Вот я и говорю: жизнь делается безопаснее, но нуднее.
Другие иски, наоборот, разгоняют скуку, но они от того не менее вздорны и разорительны. Вот последние примеры.
Флоридский обыватель Джонни Юджин Смит только что вчинил иск стриптиз-клубу Calendar Girls, находящемуся на 19-й автостраде. 10 июля 2002 года Смит как всегда напился там в хлам, едва сел в свой “Корвет” и направился домой, но не доехал. Он разбил машину и побился сам, но у него давно все зажило, и он ездит на мотоцикле.
Сейчас 50-летний Смит хочет, чтобы клуб заплатил за понесенный им ущерб, поскольку тамошние бармены должны были заметить, что клиент пьян, и больше ему не наливать. Они, тем не менее, наливали и даже помогли пьяному в лоскуты Смиту сесть за руль “Корвета”. “Они знали, что он пьяница, — на голубом глазу говорит его адвокат Сабато Де Вито. — Но они продолжали наливать ему спиртное даже после того, как он напился, и помогли ему сесть в машину”.
Нет такого доброго дела, которое осталось бы безнаказанным.
Дело было давно. Полиция не смогла найти никаких данных об аварии Смита, но зато нашла данные о его старых арестах в графстве Эрнандо.
По флоридскому закону, барменам нужно было прекратить наливать Смиту спиртное, как только они заметили, что он пьян. С другой стороны, это еще не значит, что клуб должен нести ответственность за аварию Смита. “Адвокат знает, что с присяжными этот номер может не пройти, — говорит местный профессор юриспруденции Ларс Ноа. — Но он надеется, что страховая компания решит избавиться от иска и просто откупится, а он получит треть этой суммы”.
Еще красивее иск, который орегонец Аллен Хекард возбудил против бывшей баскетбольной звезды Майкла Джордана и производителя кроссовок Nike, которые тот рекламирует. Хекард жалуется, что его постоянно принимают за Джордана, и судит того за причинение “эмоциональной боли и страданий”. Он говорит, что не может “вести нормальную жизнь” из-за сходства с легендарным спортсменом.
Что ж, за это и убить мало, не то что судить (мне говорили, что я похож на российского телеведущего, по фамилии Максимов, теперь я знаю, что делать).
Правда, истец на 8 лет старше ответчика и на 3-6 дюймов ниже. Но, как говорится, кто считает? Он тоже черный, тоже бреет голову и тоже носит серьгу. Хекард не мелочится: он судит Джордана на 206 миллионов и компанию — на столько же. А вдруг решат откупиться?
Как говорил Лаврентий Берия, попытка не пытка.
Добавить комментарий