Мы сразу же вовлечены в происходящее. Раневская, едва приехав, распахивает двери и выбегает в фойе, чтобы пробежав за нашими рядами, вновь появиться с другой стороны. Из вишнёвого сада в дом, в наше теперь общее пространство.
А потом этот сад, с длинной, уходящей к реке аллеей появится на занавесе, ставшем экраном. И станет так тепло, повеет таким знакомым, близким. Лирическое настроение. Да? А при этом частые вспышки смеха. Нет, я не про тех зрителей, которым лишь бы поржать. О них не стоит. Тут другое. Чехов назвал «Вишнёвый сад» комедией (как Данте, назвавший Комедией свой поход в Ад), а мы ему не верили. Но ведь, действительно, смешно.
Причём объект насмешек не Епиходов (Артур Козин). Он, кстати, здесь застёгнутый на все пуговицы и похожий на чиновника как-то не слишком упирает на свои 22 несчастья. Недаром он становится управляющим Лопахина, женится на брошенной Яшей Дуняше и единственный остаётся в бывшем вишнёвом саду. Это и не насмешки над Шарлоттой (Татьяна Шестакова). Она так устала от своей жизни, что с явной неохотой смешит изредка своих хозяев, а на нас ей и глядеть не хочется. Нет, смех вызывает и сама Раневская (Ксения Раппопорт). Когда, рассказывая о своей дороге из Парижа, она, подымая руку, голосом удивлённого ребёнка провозглашает: «Я люблю родину».
Ох, какая знакомая интонация, как она напоминает всех наших псевдопатриотов с дворцами на Средиземном море и детьми, обучающимися в Лондоне. И это без всяких попыток внешнего осовременивания!
Второй раз дверь в фойе распахивается во втором акте. Это Лопахин (Данила Козловский), только что купивший имение, осматривает свои владения. И мы опять внутри. А за нашими спинами топот его... Хочется сказать копыт. А затем танец. Какой-то отчаянный. И прошлое растоптать, и в будущее вскочить. И когда после такого Козловский поёт «Мой путь» Фрэнка Синатры — это уже не кажется обязательным. Хотя и не раздражает.
Вполне допустимо в комедии. А вот с чем я не могу согласиться — это когда Лопахин Варю (Елизавета Боярская) «уволок за полог». Нет, дело тут не в актёрах. Елизавета Боярская, превращаясь из монашенки в растрёпанную молодую женщину, хороша. Спору нет. Но Лопахину ещё рано. Только что он изголялся перед Петей (Олег Рязанцев).
Да, тот — «облезлый барин», но свободен, у него ничего нет и ничего нельзя отнять. За деньги он не продаётся, так что Лопахин остаётся с протянутыми купюрами в руках. Он, конечно, будет и всё покупать, и всё брать. Но ещё не теперь. Сейчас он только подымет топор на цветущие вишнёвые деревья и запрёт двери, позабыв в доме Фирса.
Нет, не он, конечно, главный виновник того, что человека забыли. Епиходов должен был отправить Фирса в больницу, но он занят новой должностью, матримониальными планами. Любовь Андреевна спросила о старичке, но Аня (Екатерина Тарасова), с любопытством вглядывающаяся в свою новую жизнь, заверила, что всё в порядке. А барин о старом слуге и не вспомнил.
Фирс Сергея Курышева — принципиальная удача спектакля. Стройный, негнущийся, со знанием своего права, своего первенства перед слугами вышагивающий по дому. Он говорит так же много, как его хозяин — Гаев (Сергей Власов), и с бóльшим напором, чем барин, отстаивает рабство — обязательная пайка, место возле хозяина... И вот забыли... Бьётся в одну дверь, в другую... Закрыты. И он кидается на сцену. И тонкий занавес, заходя за который все попадали в цветущий сад или в то идеальное прошлое, оборачивается глухим забором. А за ним в белом тени в дантовском аду — обитатели вишнёвого сада.
Точка. Комедия окончена.
Добавить комментарий