Юрий Табах приехал в США с родителями, старшей сестрой и бабушкой в 1976-ом году. Отец Юрия - Зиновий Ильич и мама Римма Яковлевна были успешными московскими врачами. Он - стоматолог, она-гематолог. Зиновий Ильич с трудом принимал советскую жизнь. И как только у евреев появилась возможность выезда, он одним из первых собрал семью в дорогу. Все кто жил в то время в Советском Союзе хорошо помнят, сколько всяческих преград приходилось преодолевать на пути к отъезду, сколько унижения и обид досталось каждому. Собрания на работе,недоброжелательство коллег и соседей, поборы при оформлении выездных документов. Родители старались ограждать детей, особенно подростков, от разборок в школе.
Предстоящая неизвестность пугала гораздо меньше, чем страх оказаться «в отказе». Семья приехала в Филадельфию, где большая еврейская община традиционно принимала беженцев. Первые годы иммиграции оказались нелегкими, особенно для Зиновия Ильича: ему пришлось сменить белый халат врача на комбинезон уборщика на заводе. Юрий пошел в школу, а после занятий мыл посуду в ресторане, ухаживал за лошадьми на ферме, брался за любую работу. В семье Табахов, как и в большинстве еврейских семей, главным было образование. Родители хотели видеть своего сына врачом, а юноша мечтал стать военным. Нашли компромисс: Юрий поступил на фармацевтический факультет и одновременно в военное училище. После окончания университета он получил звание – лейтенант военно-морских сил США и диплом фармацевта. А вот чтобы стать десантником, он в 1986 году закончил парашютно-десантную школу. Первый шаг был сделан: московский юноша стал медиком военно-морской службы США при морском десанте.
Впервые о Юре я услышала от моего зятя Кирилла, тогда капитана-лейтенанта морского флота США. Он только что вернулся из Сан-Диего, где был переводчиком на встрече командования российского и американского флотов. Там он познакомился с Юрием Табахом, тоже капитаном-лейтенантом. В 1990-1992 годах наметилось потепление в отношениях России с Америкой, офицеров флота, одинаково хорошо владеющих английским и русским языками, направили переводчиками на военные корабли. По приглашению российской стороны несколько американских боевых кораблей отправились в порт Владивосток. Тогда казалось, что возобновившейся дружбе двух великих держав и их флотов не будет конца, но, поистине, надежной оказалась только дружба двух американских офицеров. Они оба с детства мечтали стать военными, у обоих дедушки служили в кавалерии, правда, дедушка Юрия служил в Конной армии Будённого и защищал Октябрьскую революцию, а дедушка Кирилла - в царской кавалерии, а потом в Белой армии Врангеля. Но оба хорошо понимали, что их дедушки были верны воинскому долгу. Морских офицеров сблизила и верность флоту, и любовь к лошадям, и рассказы о семьях, и даже то, что оба недавно женились и их жены родились в один год и почти в один день и обе эмигрировали подростками из СССР. Был еще один маленький эпизод, который положил начало их дружбе; теперь, спустя четверть века, он вспоминается со смехом.
Случилось это во время их первого визита во Владивосток. Накануне встречи у Кирилла на парадном кителе сломалось крепление на одном погоне, а замены не было. Пытались починить, но не получилось. Тогда Юрий предложил ему свой. Они были в одном офицерском чине, но Юрий принадлежал к медицинской службе с дубовой веточкой на погоне, а у Кирилла была звездочка боевого офицера. Из двух зол выбрали меньшее: прикрепили Юрин погон из запасного комплекта. Русские, параноидально страдающие шпиономанией, тотчас заметили подмену погона и решили, что кто-то из переводчиков шпион. Всю командировку к ним было приковано повышенное внимание российских спецслужб.
Немного позже, в 1993-ем, я услышала о Юрии Табахе от генерала-полковника, вице -президента международной ассоциации военных историков Дмитрия Антоновича Волкогонова. Он с большой симпатией говорил о Юре, особо отмечая способность морского десантника общаться с разными людьми, его отличное чувство юмора и редкое умение увлечь собеседника занятными рассказами. Познакомились они в Москве. Политическое потепление между двумя странами в начале 1990-х открыло новый этап сотрудничества в разных областях жизни. Со времен окончания Второй мировой войны, корейской и вьетнамской кампаний, американское правительство предпринимало много дипломатических усилий, чтобы найти своих летчиков, которые не вернулись на базы после боевых вылетов. Американцы стремились получить хотя бы информацию об останках своих военнослужащих. Но эти сведения были строго засекречены до того момента , пока, по просьбе М.С. Горбачева, от российской стороны американцам начал помогать Д. А. Волкогонов. Как военный историк он работал в секретном военном архиве, доступ в который простому смертному был закрыт. Два правительства при посольстве США в Москве создали совместную военно-поисковую комиссию, в которую был командирован Юрий Табах. Юрий сейчас вспоминает, что в списках пропавших без вести были также найдены имена американцев - участников корейской и вьетнамской войн. Видимо, руководители этих стран, передавали советским секретным службам американских военных, взятых в плен. Предположение подтвердилось.
Со временем я не раз убеждалась в том, что Юрий всегда был центром всех дружеских встреч, мастером короткого рассказа, веселым импровизатором. Однажды в доме Кирилла и дочери собралась большая компания. Встретились близкие и дальние родственники хозяев дома, друзья, многонациональный круг: евреи, русские, украинцы, что типично для иммигрантской среды. Никто не предполагал, что встреча будет костюмированной, все пришли просто красиво одетыми. За стол не садились. Все ждали Юру и его жену Ирину. Раздался звонок. И на пороге появились два кубанских казака, с шашкам , в папахах, из-под которых выбивались вихрастые чубы. Все с любопытством смотрели на вошедших. «Вот и мы,- с вызовом произнес казак,-кажется вовремя прибыли. Погромчик не от вас ли заказывали?». Сначала все от неожиданности опешили, настолько блестяще была сыграна сцена, потом разразились аплодисментами. Восторг был полный.
Юрий с удовольствием и очень смешно рассказал, откуда появилась у него казачья амуниция. История в его устах звучала так: «Во время поездок по России, в середине девяностых, судьба забросила меня в Краснодар. Там активно началось восстановление кубанского казачества. Встречи, как водится, проходили за столом, где не только обильно ели, но и крепко пили. В перерывах объезжали лошадей, попутно ругая свое правительство, «американцев и жидов». Меня хорошо приняли, восхищались мастерством верховой езды, посвятили в Почётные казаки, торжественно вручили новёхонькую форму, папаху, и шашку. Вторую форму подходящего размера подарили для «жёнки». И только на третьи сутки, когда съезд подходил к концу и атаманы начали трезветь, кто-то спросил : «А ты,часом, не жид ?» Честно, я ждал этого вопроса. Встал и твердым голосом сказал: «Я – американец российского происхождения иудейского вероисповедания». Они притихли. И чтобы разрядить обстановку, я со смехом процитировал слова одного из героев по имени Лёвка из «Заката» Исаака Бабеля : «Еврей, который сел на лошадь, перестал быть евреем и стал русским». Последовал дружный смех».
У Юрия особый дар остроумной шуткой разряжать напряженную обстановку. Но это не всегда работало с гарантией. Случалось, что он попадал в опасную для жизни ситуацию, и было не до шуток. Он вспомнил эпизод, произошедший во время абхазо-грузинского конфликта, когда он был в составе миротворческих сил ООН на территории Абхазии. С коллегой из Дании они обедали в гостеприимном доме. Помимо хозяев, тут находились их сыновья - мальчишки, которые бегали туда-сюда, пытаясь привлечь к себе внимание. Внезапно раздался взрыв гранаты. Все бросились на звук : на земле лежал один из мальчиков, у него оказалась оторвана кисть руки. Юрий немедленно принял решение везти ребенка в ближайший миротворческий полевой госпиталь, который находился в Зугдиди на границе с Абхазией. Надо было миновать блок-пост. Они пронеслись на БТР, вопреки всем законам пограничного контроля, ведь медлить было нельзя. Передали ребенка врачам госпиталя, а на обратном пути БТР остановили грузинские пограничники, обвинив в провозе абхазского террориста. Дело дошло до серьезного скандала, грозящего расправой на месте. Спасло то, что вмешался старший офицер грузинской стороны, проверил документы, выслушал и приказал отпустить «голубые каски».
Опасность не раз подстерегала американского офицера Юрия Табаха в Ираке, в Турции, где он командовал антитеррористическим центром НАТО, куда входило семь стран. Именно за эту службу он был награжден орденом Легиона доблести - одной из высших военных наград США.
Ордена, медали, знаки отличия – сегодня всё хранится в домашнем музее, который Юрий и его жена Ирина создали в своем небольшом, скромном доме в Филадельфии. За 26 лет военной службы семья переезжала 19 раз. В горячих точках он, естественно, бывал без семьи, Ирина воспитывала двоих детей: дочь Мишель и сына Эрика, помогала своим и его родителям, успешно работала по своей специальности, она – финансист. Но, пожалуй, ее главная и самая трудная профессия - быть женой морского десантника. Только последние несколько лет его службы, когда Юрий был начальником штаба военной миссии НАТО в России, в Москве, они долго были рядом. Более чем четверть века семейной жизни Ирина ждала мужа, навещая его то в Польше,то в Турции. Со дня свадьбы она знала, что тоже принадлежит к морскому флоту США.
Стоит сказать пару слов о торжественном и очень красивом свадебном обряде посвящения. Представьте, по обе стороны красной ковровой дорожки стоят морские офицеры в белых парадных мундирах с поднятыми саблями. В конце пути два лучших друга перекрещенными саблями преграждают путь молодым, а один из них палашом касается свадебного платья невесты и говорит: «Добро пожаловать в Военно-Морской флот!». Такое не забывается. Большая свадебная фотография висит в гостиной в центре, окруженная другими семейными фото.
«С момента Перестройки, - рассказывает Юрий,- мне всегда хотелось служить в России. Мне казалось, что больше всего пользы Америке я принесу там, занимаясь разоружением, особенно ядерным. Я мечтал походить по улицам моего детства, встретить любимого учителя Александра Иванова, с которым мы ходили в походы, жгли костры, пели военные песни, встретить школьных товарищей. Один из них – Александр Новиков- сам потом меня нашел. До эмиграции мы жили в Сокольниках на улице Гастелло. Мне было 14 лет, когда семья покинула СССР. Я вырос американским гражданином, офицером , морским десантником, избрав самую опасную военную профессию».
Все в домашнем музее говорит о беззаветной преданности военному делу. Каждый уголок заполнен большими и маленькими моделями военной техники, оружием: кортики и сабли, винтовки, пистолеты, военные формы разных стран и времен, ружья и даже настоящий пулемет «Максим», правда, из него Юрий собственноручно сделал журнальный столик. Сотни книг и фотографий по военной истории и военному делу. Хозяин сам с удовольствием проводит гостя по музею. Рядом идет «турецкий трофей», потрясающей красоты собака Шарик, волчьей породы, которую они с Ириной подобрали умирающим щенком в Анкаре, выходили, выкормили и привезли в Филадельфию. Военные рассказы тесно переплетаются с показом сувениров из тех мест, где ему приходилось служить. Я обратила внимание на одну маленькую, хорошо известную мне с детства ручную машинку для выбивания косточек из вишен и спросила Юрия, как здесь оказался этот экспонат, явно не военного назначения.
Он объяснил, что это изобретение его дедушки, хотя тот не получил за него авторского свидетельства. Как я поняла, для Юрия очень важна семейная история. Он рассказывает о своих дедушках с отцовской и материнской стороны, перечисляет их боевые заслуги, гордится орденом Солдатской Славы 3-ей степени, который получил дедушка Яков Маркович Штейн, закончивший Вторую мировую войну офицером. В 1947 году его осудили на 10 лет по 58-ой статье, он попал в ГУЛАГ и был освобожден после смерти Сталина. Юрий рассказывает о том, что все братья со стороны отца погибли на фронте, а часть семьи уничтожили в Освенциме. Чудом выжил второй муж бабушки, польский еврей, с которым она встретилась в США. На его руке навсегда осталось лагерное клеймо. Юрий побывал в музее лагеря смерти, когда служил офицером НАТО в Польше.
Мы задержались возле витрины, где под стеклом выложены все лычки военной карьеры: лейтенант, старший лейтенант, капитан лейтенант, капитан 3-го ранга, капитан 2-го ранга и, наконец, капитан 1-го ранга, командор. Мог ли предположить Зиновий Ильич,что его сын, родившийся в еврейской семье московских врачей, станет в США офицером высокого ранга, военным дипломатом, командиром антитеррористического центра НАТО в России?!
Сегодня Юрий Табах в отставке. Он состоит в различных общественных комиссиях по оказанию помощи ветеранам, пострадавшим в военных операциях. На примере собственной судьбы он знает, что значит быть военным, и гордится своей принадлежностью военно-морской службе США. Может быть, именно поэтому, следуя отцовскому примеру, морским офицером стала его дочь – Мишель. Она – старший лейтенант на боевом корабле, командир отсека по контролю за ведением боя. Сын сестры – Ричард Шапиро - служит в военно- воздушных силах, сейчас учится в Академии высшего военного состава. Так Юрий Табах стал основателем семейной военной династии.
На мой вопрос, что он считает самым важным для страны, Юрий ответил : «Самое главное, во имя сохранения мира на земле, выстроить диалог между правительствами, странами, народами, нациями. Мне ясно одно – всему человечеству нужна сильная Америка».
Добавить комментарий