Страничка юмора от Ильи Криштула - Дети маленькие и большие 2

Опубликовано: 18 декабря 2014 г.
Рубрики:

Анекдоты

Сын спрашивает у папы:

- Папа, а чего ты боишься больше всего на свете?

Папа:

- Ой, сын… Темноты и стоматологов.

Сын:

- Ну стоматологов это понятно. А почему темноты?

Папа:

- А кто знает, сколько там, в темноте, стоматологов…

* * *

Сын утром говорит маме:

- Мама, я не хочу сегодня в школу… Надоело!

Мама:

- Почему, сынок?

Сын:

- Да ну… Иванов опять будет хулиганить, Сидоров бить стёкла из рогатки, Петров принесёт дохлую мышь, девчонки будут визжать… Не могу больше!

Мама:

- Сын, в школу ходить надо! Не забудь – тебе сорок лет и ты там директор!

* * *

Телефонный звонок.

- Здравствуйте, а Лену можно?

- Её нет, её увезли в роддом.

- А что случилось?

 

Кони и избы

Алёша сидел в туалете и размышлял. «Кто я?» - думал Алёша: «Какова моя миссия в этом мире? Почему надо мной потолок туалета, а не небо Аустерлица? И знает ли про моё существование великий отшельник Рамана Махарши?».

Эти мысли заняли у него минут десять, а потом он протянул руку и взял с полочки сборник эссе Имре Кертеса. В текстах этого автора, которого Алёша считал гением наряду с собой и с Махарши, есть ответы на все вопросы бытия, и Алёша часто прибегал к его помощи, находясь в туалете. Он открыл книгу наугад и уже почти погрузился в увлекательнейшее чтиво, как в туалете погас свет.

- Ты чего там затих? – раздался голос жены: - Вылазь давай, я сейчас описаюсь!

«Я вечный странник, я чужой в любом обществе…», - вздохнул Алёша. - «Странно, что границы пролегают не только между этносами, но и между самыми близкими людьми…»

- Ну свет-то хоть зажги! – ответил он жене.

- А чего ты там в темноте потерять боишься? – хохотнула жена. - У тебя и при свете ничего не найдёшь.

Но свет включила. Алёша аккуратно поставил любимого Кертеса обратно на полочку, между Бродским и рулоном туалетной бумаги, вышел из туалета и грустно посмотрел на холодильник.

- У нас кураги нет? В это время суток я люблю есть курагу… - сказал он у туалетной двери, и та приглушённым голосом жены ответила:

- Иди и купи. А если ты нищий, жри что дают.

Что дают жрать нищим в этом доме, Алёша знал и без заглядывания в холодильник, но вчерашних постных щей ему не хотелось. Ему хотелось размышлять под курагу, а не под щи, ведь под курагу в голову Алёши обычно и приходили самые смелые, самые острые, а порой и самые парадоксальные мысли, которыми он гордился. А какие мысли могут прийти после вчерашних, да ещё постных, щей? Только вчерашние постные мысли... Алёша вздохнул, прошёл на балкон, сел в любимое старое кресло, посмотрел на облака и страшным усилием воли заставил себя забыть о кураге. Это ему удалось, и он начал свои размышления. «Как странно… Вот это облако похоже на плывущего кенгуру, а это – на птицу, поющую на оливах Древней Греции… Почему так? Почему облака не одинаковые? Только сама природа знает ответ…» Тут Алёша отвлёкся на жену, которая прошла на кухню, открыла холодильник и достала что-то наверняка вкусное. Проглотив слюну, Алёша совершил ещё одно усилие над собой и никуда не пошёл, а продолжил размышлять. «Ведь как в природе всё мудро устроено! Вот, например, дырочки на коже зайчика расположены там, где у зайчика ротик, глазки и попка. А ведь ошибись природа даже на сантиметр, и зайчик бы умер или от голода, или от слепоты, или от…» Тут на балкон вышла жена и протянула Алёше какую-то бумажку.

- Завтра понедельник. Вот телефон, звонишь и идёшь устраиваться. Будешь торговать инструментом. Дрели, молотки, отвёртки, ты же якобы мужчина. Понял?

Алёша, сбитый с интересной мысли о дырочках на зайчиках, молчал.

- Так понял или не понял? Семь лет альфонсом живёшь, всё, надоело. Завтра звонишь, при мне. Курагу с зарплаты себе купишь, в кафе меня отведёшь…

Алёша встал.

- Я? Я буду торговать отвёртками? Я, в чьих деяниях – Достоевский, а в помыслах – Куприн? И торговать молотками?

- В твоих помыслах – пожрать на халяву, а деяний и нет никаких. Лень – твоё главное деяние. Не позвонишь – собирай манатки и выкатывайся к маме, пусть она тебя кормит. Её воспитание: в сорок лет мужик ничего не может…

- Причём тут воспитание? – Алёша был на грани истерики. - Да, я увлёкся расшифровкой эпитафий на древних надгробиях… Но как ты не понимаешь – древние эпитафии помогают людям познать величие прошлого! Пусть это пока не приносит больших денег, но торговать молотками на рынке… Ведь я принадлежу истории! Если бы жена Моцарта велела ему идти работать, он бы не написал свои…

- Во-первых, эти твои эпитафии не больших, а никаких денег не приносят. И деньги на метро до твоих кладбищ тебе кто даёт, не я ли? Во-вторых, не молотками на рынке, а инструментами в магазине у моей знакомой. И, в-третьих, ты не Моцарт, а Алёша Сыпкин. То есть никто, и не принадлежишь ты никому, потому что никому на хрен не нужен.

- А где же милость к павшим? Где эта величайшая благодать? Все, все великие писатели призывали к милосердию… - тихо, со слезой сказал Алёша. - Ты как особь с гуманитарным образованием должна это знать… Ведь смысл жизни в служении людям, а не в торговле инструментами… Мне грустно оттого, что я тебя любил и люблю… И буду любить всегда…

И он медленно и печально ушёл с балкона.

«Она разбила мне сердце, - думал Алёша, лёжа на диване и почёсывая разбитое сердце. - Плюс ко всему она расширяется, расширяется как Вселенная… А что есть Вселенная? Вселенная - это непознанная бесконечность… Значит, моя жена - это непознанная расширяющаяся бесконечность… Как, как познать её?» Не найдя ответа на этот сложный вопрос, Алёша повернулся к стене, отгородившись от всего мира и даже от телевизора. «А что есть наша жизнь? Наша жизнь есть череда бессмысленных усилий, приводящих лишь к новым страданиям и новым мукам…» - слёзы уже были готовы сорваться с Алёшиных ресниц и капнуть на плед, но голос жены заставил их высохнуть.

- Ужинать иди, Сыпкин! – и сердце Алёши перестало чесаться, печаль ушла, а глаза заблестели в предвкушении еды.

За ужином Алёша рассказывал жене о том, насколько он продвинулся в расшифровке одной древнегреческой эпитафии, потом сходил в туалет за Бродским и читал стихи, потом просил добавки и объяснял величие природы на примере зайчика и его дырочек. Жена Алёши, несмотря на суровую внешность, была женщиной впечатлительной, она представила бедного зайчика со смещёнными дырочками - и глаза её повлажнели.

- А ведь действительно страшно… Ошибка на один сантиметр и… Бедный, бедный зайчик… Ну ладно, даю тебе месяц на твои надгробия. Но ровно через тридцать дней – на работу! Я не могу больше одна всё тянуть, на одну еду тысяч двадцать уходит, а ещё ипотека, сын, между прочим, растёт, ему тоже деньги нужны… Знаешь, сколько сейчас стоит картошка? А джинсы с кроссовками?

Но Алёша не стал отвечать и побежал на диван, к тому же он действительно не знал, сколько стоит картошка. Имре Кертес про это не писал…

А через месяц Алёша Сыпкин вместе с вещами, книгами и фотографиями древних надгробий переехал к маме.

- Понимаешь, мам, - говорил Алёша, доедая борщ: - Я-то не изменился, а вот у неё куда-то пропала эта мягкость, эта способность понять и простить близкого человека. Эта уже совершенно не та милая барышня, на которой я женился, в которую был влюблён, как мальчишка… Где её доброта, где её готовность пожертвовать собой ради любимого человека? Где, где это чудное некрасовское «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…»? Куда всё это подевалось? Как она может спокойно жить, есть, спать, зная, что её мужчина плачет?

И в пустую тарелку из-под борща упала одинокая слезинка.

- Не плачь, сынок, - ласково отвечала мама: - Не надо… Может, за двадцать-то лет кони ускакали, а избы сгорели наконец? Может, устала она, а, сынок? Но ты не расстраивайся, иди, подремли. Пенсия у меня хорошая, нам хватит…

Но Алёша уже не слышал. Он уже дремал, подложив под голову томик Имре Кертеса, и там, в этой дремоте, никто не требовал от него работать и зарабатывать. В этой дремоте Алёша ходил меж рядов великолепных древних надгробий, спрятанных в прекрасных розовых кустах под оливами, и расшифровывал, расшифровывал эпитафии, пока не засыпал окончательно…

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки