Хор – как спасение. К 80-летию со дня рождения Виктора Сергеевича Попова
Только сейчас, уже отнюдь не в юном возрасте, поняла, чем был хор для Виктора Сергеевича Попова. Девочкой, занимаясь в Ансамбле песни и пляски при Дворце пионеров, руководимом Владимиром Сергеевичем Локтевым, к которому в 1964 году пришел новый хормейстер, Виктор Попов, я над такими вопросами не задумывалась.
Видела, что хормейстер высок, строен и, хотя молод, - держится степенно, с достоинством. Видела и то, что был новый хормейстер как-то удивительно хорош собой, эдакий русский добрый молодец, голубоглазый, подтянутый, с вьющимися каштановыми волосами.
Сейчас бы я сказала, что был он хорош уже тем, что при такой привлекательной внешности, казалось, не обращал на нее никакого внимания, не болел «нарциссизмом», был целиком сосредоточен на своем деле, на своей хормейстерской работе. Красоту слегка портила некоторая гнусавость, говорил Виктор Сергеевич в нос, словно был всегда простужен, он не боялся этим своим простуженным голосом, используя фальцет, показывать нотки самым высоким в хоре голосам – «первым сопранам», что сначало удивляло и смешило, а потом уже стало привычным.
Но вернусь к началу, к той мысли о Попове, что посетила меня буквально вчера, 10 декабря, в день рожденья Мастера.
Я подумала, что для десятилетнего Вити, росшего в войну без отца в голодном и разоренном Бежецке, весть, принесенная учительницей пения, что в Москве открывается хоровое училище–интернат для мальчиков, была спасительной.
Витина мама, по рассказу самого Попова, была на деревне «плакальщицей», то есть исполняла тот старинный обряд проводов покойника, который в советской - военной и послевоенной - действительности стал по существу избыточен. Всех мертвых не оплачешь.
Странная материнская профессия, в которой сочетались народное искусство и религиозная экзальтация, не могла не отразиться на сыне – человеке редкой сдержанности, запрятавшем экзальтацию, как и религиозное чувство, глубоко в подсознание, но не отказавшегося от них.
Мать успела привезти Витю в Москву и отдать его в руки Александра Васильевича Свешникова. Свешников стал учителем, указал тот уровень и приобщил к тем традициям, что вели еще от дореволюционной хоровой школы, Свешников вывел на дорогу и указал путь - хор, хоровое пение. Это и было спасением.
Остальное зависело уже от него самого - талантливого, волевого, целенаправленного паренька, рано оставшегося сиротой, но ясно осознавшего, каким богатством наделил его учитель.
Как бывшая хористка могу сказать: нет ничего прекраснее тех минут, когда хор, подчиняясь магическим движениям дирижера на волне вдохновения улетает в горние выси. Дорогого стоят эти минуты, редки они, и много нужно потрудиться над звуком и смыслом, чтобы свершилось это чудо на сцене. Одним из тех хормейстеров и дирижеров, которым удавалось извлечь из хора не просто звуки, а нечто божественное, был Виктор Сергеевич Попов.
Когда-нибудь о нем, хормейстере, поцелованном Богом, воспитателе хористов и вокалистов, создателе Большого детского хора, Академии пения, напишу большую статью. А сейчас ограничусь только несколькими «случаями».
В материале, показанном на ТВ к 80-летию рано умершего (всего 73 года) маэстро его повзрослевшие воспитанники часто вспоминали строгость, пунктуальность и даже придирчивость учителя. Что было, то было, причем с молодости. Снимал часы, клал их на крышку рояля - и ровно в срок начинал занятия. Кто опоздал – ждал за дверью и попадал в репетиционный зал не раньше, чем давал внятные объяснения своему опозданию.
Однажды и я попала в эту конфузную и неприятную ситуацию. Зима... из нашего Перова добраться до Ленинских гор - это потратить минимум полтора часа в ледяном автобусе, на метро и в долгом забеге по сугробам до Дворца пионеров... И вот, замерзшая и дрожащая, стою перед Поповым в ряду таких же опоздавших. Такое ощущение, что для него все одинаковы, он никого не выделяет, и обстоятельства для него не важны. Мое объяснение, что опоздала, так как долго ждала автобуса, явно его не устраивает. – Садись, - взгляд суров, как и после объяснения мальчишки-соседа, что опоздал, так как проспал.
Помню, как было стыдно стоять перед хором, как распирало негодование: я же не виновата! Но Виктор Сергеевич думал иначе: далеко живешь? плохо работает транспорт? Выходи раньше, делай все, чтобы быть на месте вовремя... Этот урок запомнился. И еще один, уже из разряда приятных. Виктор Сергеевич, придя к нам из знаменитого хора Соколова, ввел в обиход локтевцев сдачу хоровых партий. Сдавали партии все, без изъятья, принимал экзамен один единственный экзаменатор – Попов (и как хватало времени и терпения!). Конечно, сдавали мы не все, а только самое сложное. Как забыть сдачу болгарской песни-скороговорки «Посадил полынь я», построенной по образцу «Дома, который построил Джек», - каждая новая строчка включает повторение всех предыдущих. Днем и ночью, как оглашенные, репетировали мы с сестрой эту неудобоисполняемую «Полынь».
И вот Виктор Сергеевич перед хором зачитывает результаты экзамена: У меня первое место среди сопран, у сестры – первое среди альтов. Победа тем радостнее, что не было у нас с сестрой каких-то особых сильных голосов, которыми отличались многие хористы. Попову важно было другое – умение сосредоточиться и не сбиться, акапельно точное выпевание последних нот, бегущих сначала вниз, а потом взлетающих кверху. Приятно и то, что никто не скажет: вам подыграли. В чем Попова никак нельзя было упрекнуть, так это в пристрастности, в нечестном судействе.
И последнее: да, был суров и придирчив, но перед концертом - сиял и во время исполнения был всегда светел и излучал особую энергию, заражающую, как кажется, не только хористов, но и зал.
Будет возможность, взгляните, сколько дирижеров стоят перед хором или оркестром с каменно закрытыми лицами. Такое лицо – явный признак того, что дирижер и хор (или оркестр) живут в разных мирах, не соприкасаясь.
А как весело проходили капустники локтевского Ансамбля под Новый год, когда на сцене являлась чудесная парочка – Владимир Сергеевич Локтев - весь в белой ватной бороде и с мешком Деда Мороза за плечами - и хорошенькая изящная Снегурочка, в маленькой шапочке, слегка напоминающая обличьем нашего стройного хормейстера. Вот когда хористы оттягивались, смеялись до хрипоты. Еще бы, увидеть в таком виде Виктора Попова – это как приз выиграть. Вот этой новогодней сценкой, длящейся в моем сознании, я и закончу воспоминания о Викторе Сергеевиче Попове.
Хоровая империя Виктора Попова (2009)
***
80-летие Алисы Фрейндлих
8 декабря, в честь юбилея актрисы, был показан фильм о ней.
Самый запоминающийся кадр: смеющийся Хржановский, произносящий на вдохе:
«А красивая – немыслимо!» Напомню, что Илья Хржановский - режиссер замечательного фильма об Иосифе Бродском «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину», где в роли мамы Иосифа снялась Алиса Фрейндлих.
Гениальная роль в пандан гениальной роли Сергея Юрского, сыгравшего отца мальчика, будущего гениального поэта.
Нет, Алиса Бруновна в этом фильме не молода, ее героиня проходит через блокаду, через советский быт...
Но – «красивая – немыслимо!» - соглашусь с режиссером, провижу в нем мужчину, которого на мякине не проведешь.
Для меня Алиса Фрейндлих – выше всех своих ролей. Нет такой одной роли, которая воплотила бы для меня «образ Алисы Фрейндлих», женщины-тайны, женщины-загадки.
Такою, я думаю, в истории театра была другая Алиса – Коонен. Так же, как и Фрейндлих, недовоплощенная в своих ролях, оставшаяся в веках как некий символ актрисы, как пленительный женский образ...
Из современных актрис частицу этой загадки несут Маргарита Терехова и Ольга Яковлева.
Иногда я негодую на режиссеров – зачем им в этой пигмейской роли нужна Фрейндлих?
Гораздо реже – поражаюсь точности выбора. Помню, в «Сталкере» была потрясена исполнением Алисой Фрейндлих роли жены героя, такая неженская сила, такая первобытная магия жили в ее игре...
Поет песенки, ставшие шлягерами? Играет в комедиях? Мимо, мимо... я вижу другую Алису Фрейндлих - парящую над ее ролями, в слегка притушенном свете софитов.
Внимание: Алиса Фрейндлих. И вот она выходит. Королева. Немыслимо красивая. С текстом или без. С улыбкой или без улыбки. С партнером или совсем одна. Она Алиса Фрейндлих. Больше мне ничего не надо. Я рукоплещу моей актрисе. Занавес.
С днем рожденья, удивительная, волшебная Алиса Бруновна!
Алиса Фрейндлих. Нет объяснения у чуда (2014)
***
Международный детский конкурс «Щелкунчик»
По-настоящему - от начала до конца – я смотрела только завершающий третий тур. Ребятишки, конечно, молодцы, но особенно меня потрясло жюри, количество «имен».
Большая их часть – первые лица музыкального мира: перкуссионист Марк Пекарский, скрипачка Лиана Исакадзе, дирижер Игнат Солженицын, музыкальный менеджер Ольга Ростропович, виолончелист Иван Монигетти, пианистка Екатерина Мечетина!
Даже половины из названного списка хватило бы на какой-нибудь серьезный взрослый конкурс, а тут конкурс детей.
9-14-летние детишки перевоплощаются во взрослых. Выступают в огромном и престижном зале Чайковского. Играют концерты с оркестром. Жмут руку первой скрипке. Ждут кивка улыбающегося Фабио Мастранджело. Фабио – истинная находка для конкурса, подвижный, улыбчивый, излучающий тепло, в этот раз он дирижирует оркестром Государственной Филармонии.
Послушайте победителя среди пианистов. Им стал 12-летний Владислав Хондогий из Беларуси. Мальчик исполняет сложнейший фортепьянный концерт Сен-Санса и кажется, что ему это в удовольствие.
Заключительный тур 15 Международного конкурса юных музыкантов. Владислав Хондогий на 1:11:54
http://tvkultura.ru/video/show/brand_id/58498/episode_id/1151578/video_i...
***
Свободу Алексею Навальному!
