6. Вена. Отель «Ласточка»

6. Вена. Отель «Ласточка»

 

Полученный опыт (в том числе, по голове) побудил меня укомплектовать свою сумку куда более тщательно, чем перед вылазкой в Мюнхен. Идея парных предметов показала себя с самой лучшей стороны, и я, исходя из смутных соображений, купил с собой в дорогу две пары совершенно одинаковых туфель. Взял запасные шнурки. Перчатки. И еще небольшой набор предметов из арсенала одинокого мужчины – белье, фотографии любимых женщин, чтиво. В маскараде на сей раз нужды не было.

В фирме мне определили базовым отель Куммер, там мне предстояло жить. Самолет приземлился в Вене в 3 часа дня, в пять я вошел в гостиницу. Холл представлял из себя приятное сочетание старины, современности и уюта. У регистратуры стояла небольшая очередь. Мужчина и женщина – явно европейского вида. А небрежный стиль одежды парня, которому как раз в данный момент оформляли бумаги на вселение, не оставлял никаких сомнений, откуда он прибыл в Европу.

Первым делом я подошел к стойке – уточнить, есть ли на меня заказ. Мельком глянул на только что заполненную парнем карточку: Конвей О`Рейли, Чикаго, США. Конечно, наш человек, за милю видно. В общем, со мной всё оказалось в порядке, я получил номер на третьем этаже и даже успел поймать директора и перекинуться с ним парой слов. Решить что-либо сходу не получалось – ему надо было согласовывать прием иностранных туристов с адвокатом и с различными службами. Условились, что встретимся через день. Говорили мы по-немецки, я был образцом вежливости и произвел на него самое благоприятное впечатление.

Вернувшись в свою комнату, набрал номер «Ласточки». Трубку взял дежурный. Я представился, он задал несколько уточняющих вопросов и попросил обождать. Минут через пять мужской голос любезно сообщил, что господин Бреннер будет рад со мной увидеться завтра между 9 и 10 часами утра. 

Всё шло путем, дела двигались. Еще невыветрившиеся впечатления от австрийской кухни повели меня в ресторан, где я получил истинное наслаждение. А потом побродил по вечернему городу. Спал я спокойно.    

Будильник зазвонил в 7 утра – многолетняя привычка вставать в одно и то же время. Полчаса – обязательная зарядка с нагрузкой на все основные мышцы. Душ. Завтрак в гостиничном кафе. Немного облегчил свою сумку – кое-что оставил в номере. Взятая напрокат машина стояла на соседней улице, куда и как ехать я знал – и в 9.32 я вошел в фойе отеля «Ласточка». 

В регистратуре относительно Антона Шевеля из Сан-Франциско никаких указаний почему-то не оказалось. Но разобрались быстро, и улыбчивый клерк успокоил меня: 

- Не волнуйтесь, пожалуйста, назначенная вам встреча состоится. Правда, придется немного обождать – шефу только что доставили с кухни завтрак, и он примет вас в своем кабинете ровно через 20 минут.

- Как к нему пройти?

- Это несложно: по коридору налево, затем еще раз налево – там из небольшого тупичка дверь ведет на лестницу. Поднимитесь на второй этаж.

Полистав газеты, я выдержал вынужденную паузу, после чего проследовал по указанному маршруту. Думал, что подступы к хозяйскому кабинету будут демонстрацией солидности и благополучия, но то, что я увидел, походило скорее на черный ход. Довольно узкое пространство, справа – деревянная стена, слева – необработанная кирпичная кладка. Между ними вверх уходят полированные ступени. Я медленно поднялся по ним, последовал поворот направо, еще пара ступенек – и узкая площадка с единственной дверью. Я постучал и услышал: «Войдите!»

Помещение, на первый взгляд, выглядело просторным. Диван, журнальный столик, кресло. Книжный стеллаж. На стене подвешен телевизор. Человек, от встречи с которым я ожидал многого, сидел, как и положено начальнику, за большим столом. Рядом стоял поднос с остатками завтрака и недопитая бутылка пива. Бреннер разговаривал по телефону. Он сделал мне приветственный знак, продолжая обсуждать какие-то поставки.

Главное, не дрейфь, сказал я сам себе. Они знают обо мне много – от Стива и его отца. Много – и ничего, потому что вся информация связана лишь с работой. А по сути я для них – задача со многими неизвестными. Мне же, в свою очередь, известно о них не больше, чем им обо мне. Так что мы на равных. В то же время это моя первая встреча с одним из моих «клиентов». На каком дипломатическом уровне она пройдет?

Бреннер положил трубку и встал из-за стола.

- Поставьте сумку возле столика, - сказал он, направляясь ко мне и пожимая мою руку. – Много слышал о вас, рад познакомиться.

Он с улыбкой взглянул на меня и неожиданно сильно толкнул в грудь. Я плюхнулся в стоявшее за мной кресло и в тот же миг увидел направленный на меня пистолет.

- Сидеть и не шевелиться! – приказал гостеприимный хозяин.

Вляпался, как дурачок, как салага, пронзила меня неприятная мысль. Недаром для кабинета выбрана комната на отшибе – никто не узнает, что тут делается. А столько было еще планов на будущее! Например, завещание составить. Всё собирался, собирался, даже первое предложение сочинил: «Я, нижеподписавшийся, Антон Шевель, находясь в здравом уме...» Правда, дальше этого дело не пошло – завещать-то нечего. И некому. Да и здравого ума не видно...

Не сводя с меня глаз, Бреннер нащупал на столе пульт управления телевизором, нажал на какую-то кнопку – включился музыкальный канал. На всякий случай, понял я. Чтобы заглушить звуки. А ведь он даже не подозревает, что носит дорогую мне фамилию.

- Кто ты такой? – негромко, но с явным привкусом ненависти прознес «мой родственник».

- Вы знаете это не хуже меня.

- Я не имя-фамилию спрашиваю. Почему за нами шпионишь? Кто тебя подослал?

- Никто меня не посылал. Наши дороги пару раз случайно пересеклись. Да и зачем мне следить за вами? Что вы мне плохого сделали?

- Не виляй, сука, - еще тише произнес Бреннер. – Не будешь говорить правду – убью.

Мысли – самые стремительные бегуны в мире. Не уступят и скорости света. За одну-две секунды их промелькнуло у меня несчетное количество: а ведь действительно может выстрелить/ если сказать правду: а не причастны ли вы ребята к гибели моих родных – тем более выcтрелит/ нести какую-нибудь лабуду бессмыcленно/ слишком прожженный он тип/ нужен абсолютно другой выход/ но какой? Решение выскочило внезапно.

- Не слишком вежливо вы встречаете гостей, - как можно безразличнее отозвался я на угрозу. – Но неужели вы считаете, что мой сегодняшний визит к вам – тайна? За кого вы меня принимаете? Моего возвращения ждут. Мы приехали вдвоем с моим другом и партнером и остановились в одной и той же гостинице.

- Врешь!

- Такие вещи легко проверить. Достаточно позвонить.

Я вынул из нагрудного кармана куртки визитку гостиницы Куммер и бросил ее на пол между нами.

- Его зовут Конвей О`Рейли, он из Чикаго, - уточнил я.

Не опуская пистолета, Бреннер поднял карточку и набрал номер.

- Извините, я ищу мистера Конвея О Рейли, но не знаю, в каком отеле он остановился. Да, я подожду... Действительно, у вас? Замечательно! Хотя – бывают однофамильцы. Откуда ваш постоялец? США? Чикаго? Как жаль... Мой – из Глазго.

Всё время, пока шел разговор, я любовался изящной формой пистолета, направленного мне в лицо. Кажется, такая бесхитростная штучка, а какие строгие линии, какой дизайн! А как впечатляет это небольшое круглое отверстие – сколько в нём философской глубины и осознания смысла жизни! 

Бреннер досадливо бросил трубку. Я осмелел и подвел итог:

- Ну вот, видите, у вас нет никакого резона отправлять меня на тот свет, потому что...

- Это ничего не меняет, - грубо оборвал хозяин «Ласточки» мою тираду, - ты не ответил на мои вопросы.

- Хорошо, скажу. Я ищу тех, кто мог бы рассказать что-нибудь о судьбе моих родных. Они погибли в немецком концлагере. Говорят, вы тоже были в одном из них.

- Интересное тебе придумали прикрытие. Чей ты агент?

- Я приехал к вам с поручением, вы отлично...

- Чушь, - перебил он меня снова, - всё, что надо, мы могли организовать без тебя. Кто тебе платит за слежку за нами?

- В сумке, в наружном боковом отделении, лежат все мои документы. Можете посмотреть.

Наклонившись, он стал левой рукой отстегивать молнию на кармашке, и в како-то момент его правая рука качнулась вверх. В ту же секунду я выпрыгнул из кресла и, перехватив эту руку, попытался выбить пистолет, не касаясь его. Фокус не удался. Бреннер повалился на левый бок, а я – вслед за ним – упал на колени. Ему удалось при падении немного подтянуть к себе вооруженную руку, она опустилась до уровня журнального столика. Но я ее не выпустил. Наоборот, тут же использовал выгодное положение – резким броском тела прижал кулак с пистолетом к острому краю столешницы. Мой противник не выдержал и ослабил хватку. Этого оказалось достаточно, чтобы, используя полу куртки, вырвать пистолет и отбросить его к дивану.  

Бреннер поразил меня – для своего возраста он был в отличной физической форме. Оставшись без оружия, он довольно легко вскочил на ноги – практически одновременно со мной. И продолжил схватку – на сей раз, ногой, которая с невероятной силой устремилась мне в пах. Это и погубило его. Откуда ему было знать, что во время учебы в университете я ходил на секцию самбо, и там нас учили защищаться, в том числе, от этого удара?

И теперь я действовал почти автоматически. Мгновенно отклонившись назад и в сторону, я поймал двумя руками в замок атакующую ногу чуть выше стопы и сильно крутанул ее на 180 градусов. Стоявший в этот момент на одной ноге Бреннер, конечно, не мог удержать равновесия и, поворачиваясь в воздухе, полетел на пол лицом вниз. Дальнейшее было делом техники – заломить ему руку за спину и оказаться на нём верхом. Попытки поверженного подняться легко пресекались болевым приемом.

Сумка стояла рядом. Я выловил из нее ботиночные шнурки, зубами разорвал бумажную обертку и крепко привязал конец одного шнурка к запястью бреннеровской руки. Затем, после некоторой возни, захватил и левую руку, привязал к ней второй шнурок и стянул обе веревочки в один узел за спиной лежащего. С этой минуты хозяин «Ласточки» был в моей власти.

Я перевел дыхание и достал из сумки перчатки. В них я чувствовал себя уже намного увереннее. Понадобились значительные усилия, чтобы подтащить Бреннера к креслу и усадить его туда, где недавно сидел я. Внимательно осмотрев кабинет, я заметил резиновый эспандер – весьма кстати. Мой пленник, дергаясь всем телом, уже сполз с сиденья вниз. Я водворил его на место и эспандером привязал к креслу. Теперь, наконец-то, настало время продолжить начатую беседу, тем более, что за всю нашу схватку никто не проронил ни слова. 

- Я хотел у вас кое-что уточнить, любезный, - сообщил я, глядя прямо в налитое ненавистью лицо. – Вы ведь не тот, за кого себя выдаете?

Он ответил мгновенно, и это был крик:

- Подонок! Шантажист! Ты еще расплатишься за то, что сделал со мной! Немедленно развяжи меня!

- Вы неверно оцениваете ситуацию, - возразил я. Никак не получалось назвать его на «ты», каждый раз выскакивало «вы». Очевидно, срабатывала привычка уважать старших. – Вы неверно оцениваете ситуацию, - повторил я – Сейчас хозяин положения я, и отвечать будете вы. 

- Я вызову полицию! Ее вызовут мои люди!

- Ничего не имею против. Замечательная идея! Я давно искал повод, чтобы обратиться к властям – у меня есть копии архивных документов, из которых станет ясно, кто вы на самом деле. Сейчас прямо потрясающий случай представить их, чтобы всё появилось в прессе и раскрутилось со всеми деталями. А полиции я объясню, что как только зашел к вам, вы направили на меня пистолет и пригрозили убить, если я не откажусь от своей затеи. Мне удалось обманным движением выбить оружие из ваших рук, завязалась борьба...

В глазах связанного появилось нараставшее беспокойство. Я сделал шаг в сторону, взял со стола бутылку, выплеснул остатки пива на пол и продолжил:

- ... а защищаясь, я мог схватить бутылку и ухнуть ею по твоей голове. Я могу это сделать прямо сейчас.

- Выключи телевизор! – завопил Бреннер. – Чего он так орет!

- Ты сам включил его на всю мощность, пусть теперь орет. Так вот, убедившись после удара, что помощь тебе уже никогда больше не понадобится, я могу сам отправиться в полицию и рассказать, как я, безоружный, в целях самобороны, вынужден был схватить бутылку и применить ее. Меня оправдают, а тебя похоронят. Кстати, ты хочешь, чтобы тебя похоронили на каком кладбище – на еврейском или на немецком? 

Бреннер весь обмяк и сказал неожиданно тихо, но яростно:

- Да, я немец. И ненавижу евреев. Я их уничтожал тогда и с удовольствием делал бы это сегодня. А приходилось притворяться – и кем? Евреем! Ты думаешь, это легко столько лет изображать поганого юде? 

- Понимаю, это очень тяжело, - сказал я еще тише, чем он. – Евреям в лагере было легче – им не надо было притворяться. В газовую камеру – и весь разговор. И там, среди этих несчастных, ты чувствовал себя героем. Я знаю о тебе и твоих подельниках больше, чем ты думаешь. Мне нужно только уточнить кое-какие детали. И ты мне всё расскажешь.

Я решил идти ва-банк. Блефовал – свое предположение, по сути догадку, выдавал за факт. И бутылочная угроза была частью блефа. Надеялся, что страх развяжет Бреннеру язык. Однако он сидел молча, сжав губы.

Внезапно я сделал рывок вперед и, замахнувшись бутылкой, проорал требовательно-вопросительно прямо в лицо сидевшего:

- Лагерь??!

- Аушвиц, - почти автоматически выдохнул мой узник.

И сразу же его лицо стало бледным-бледным, как у покойника. Я понял, что мой выпад удался. Значит, он там был... Я предполагал, что будет Майданек. Или Собибор. 

Я был напряжен не меньше, чем он. Но сказал как можно спокойнее и убедительнее:

- Обещаю – всё, о чём ты расскажешь, останется между нами. Это касается только меня и никого больше. После твоей исповеди я уйду. Единственное условие – ты должен говорить правду. Ты понимаешь – моей осведомленности хватает, чтобы отличить истину от лжи.

Помолчав, я добавил:

- Каждый человек обязан хотя бы раз в жизни совершить честный поступок. Сделай это сейчас. 

Я почти физически ощущал, как в нём борются разные чувства – недоверие, долг, злоба, страстное желание мести и – неуверенность.

- А если не расскажу? – выдавил он из себя.

- Тогда ты поставишь меня перед выбором. Или ввести в действие сценарий с бутылкой – кстати, беспроигрышный вариант. Там, у дивана, валяется пистолет, на котором отпечатки только твоих пальцев. Или запустить программу рассылки материалов в СМИ всех заинтересованных стран – о происхождении ваших фамилий и еще кое о чём. 

Он опустил голову, посидел так несколько секунд – и заговорил. Быстро, перескакивая с одних событий на другие, возвращаясь назад, кляня каких-то незнакомых мне людей, сожалея и торжествуя. У него накопилось немало тайного; по-видимому, оно угнетало его, и теперь он использовал возможность освободиться от него. Но это не было признанием вины или раскаянием – всё, что он, точнее – они, делали, оценивалось как безусловно правильное. Начиная с лагеря...

Я мог быть доволен – моя версия подтвердилась. Узнал то, о чём подозревал, даже больше. Но радости почему-то не было. Дикая, необъяснимая ненависть исходила от этого человека. Свое прошлое он притащил в настоящее и явно намеревался протолкнуть его в будущее. 

Мне пора было уходить. Я медленно прошелся по кабинету. На столе в пачке писем – несколько из Израиля от одного и того же адресата. Фамилия неразборчива, язык немецкий. Не от Палкеса ли? На подносе – грязная тарелка, чашка из-под кофе, кетчуп, графинчик с растительным маслом. Смутная идея промелькнула в моем мозгу. 

Я вышел из-за стола, взял свою сумку и вернулся с ней к рабочему месту хозяина гостиницы. Тот внимательно следил за мной из кресла. Сумку поставил на пол вне его видимости, туда же опустил поднос. Затем подошел к стеллажу, сгреб охапку книг и вывалил ее на столе. Литература у господина Бреннера оказалась на двух языках. Я отобрал книги, напечатанные еврейскими буквами. Конечно, я в них абсолютно ничего не понимал, но для предпринятого мною маневра это значения не имело. Отобрав несколько книг, я попытался всунуть их в сумку, но потом передумал и оставил на столе.

Бреннер видел всё, что я делал, за исключением одного маленького эпизода: устраивая поднос на полу, я успел переставить графинчик с маслом в свою сумку.

- Я ухожу, - сообщил я. – Пульт от телевизора, на всякий случай, вынесу и положу на лестнице. У тебя будет время под музыку обдумать свои шаги и принять правильное решение. Ты сам сумеешь освободиться и распутать узлы у себя за спиной. Мой совет: приведи себя в порядок и забудь о нашей встрече. Надеюсь, без меня ты не будешь скучать. 

Я спускался вниз не спеша, с остановками. Дверь в кирпичной стене, ведущая наружу, выглядела запущенной. Я попробовал поднять железный засов – он пошел вверх неожиданно легко. Толкнул дверь – она сразу поддалась. Как видно, этот ход использовали для свиданий, которые предпочитали не афишировать. Я захлопнул дверь, но опускать засов не стал. И вышел в гостиничный коридор – тем же путем, каким попал из него на лестницу. Через минуту я был на улице, прошмыгнув незамеченным мимо дежурной.

Первым делом в машине снял перчатки и всунул их в пластиковый мешок. Добрался до одной из торговых улиц в направлении, противоположном моей гостинице. Купил там кроссовки, переобулся в них, а перчатки и свои туфли по одной выбросил в мусорные урны в разных местах. Вернувшись в свой номер в отеле Куммер, опять переобулся – в имевшуюся у меня вторую пару туфель, идентичных первой. Перекусил – тем, что успел купить по дороге. Включил  телевизор, выбрав какой-то крутой детектив. И стал ждать.

Полиция появилась через 43 минуты. Оперативно работают ребята, подумал я. Их было трое. Старший обратился ко мне на английском и потребовал документы.

- В чём дело? – спросил я.

- Сегодня утром вы имели встречу с владельцем отеля «Ласточка»?

- Да.

- Чем она закончилась?

- У нас был обычный деловой разговор. Когда мы его завершили, я ушел.

- Во сколько?

- Не помню точно. Где-то около одиннадцати двадцати.

- Вы последний, кто видел хозяина «Ласточки». Господин Бреннер мертв. Некоторые сопутствующие обстоятельства побуждают подозревать вас в причастности к его смерти. Вот ордер на обыск.

- К сожалению, я еще не являюсь гражданином США, однако у меня статус постоянного жителя. Я прибыл в Вену с поручением от моей американской фирмы. Оно предусматривало упомянутую вами встречу. Я не имею никакого отношения к печальному происшествию в «Ласточке», о котором вы мне сообщили. И заявляю протест. Прошу занести это в протокол обыска.

С подчеркнуто безразличным видом я отвернулся к окну, пока двое из прибывшей команды тщательно обшаривали номер, заглянув под кровать, в унитаз и даже отвинтив решетку воздушного отопления.

Явно огорченный безуспешным обыском, старший заявил:

- Извините, но мы вынуждены попросить вас проследовать с нами на место происшествия. Для уточнения некоторых деталей.

- Понимаю, это ваша работа. Буду рад, если смогу чем-нибудь помочь.

- Полагаю, вы были утром в этой же одежде, что и сейчас?

- Конечно, у меня другой нет. А какое это имеет значение?

- В нашем деле никогда не угадаешь, что имеет значение, - туманно заметил полицейский.

В «Ласточке» меня завели в офисное помещение и первым делом взяли отпечатки пальцев. Затем попросили снять верхнюю одежду и туфли и увезли на экспертизу. И, наконец, появился человек в штатском, который представился следователем по уголовным делам.

- Это допрос? – спросил я.

- Не будем уточнять, - уклонился он от прямого ответа. – Давайте просто побеседуем. Вы знаете больше, чем я, вот и поможете мне. 

- Давайте, - согласился я. – Только всё будет наоборот – вы просветите меня, поскольку мне ничего не известно о случившемся.

Битых два часа наш разговор напоминал дуэль на шпагах. Следователь бросался в атаку, стремясь хитроумными выпадами наколоть меня, но его удары не достигали цели. Он то уходил в сторону от темы, то внезапно возвращался, пытаясь меня поймать. Я же неотступно стоял на своём: встреча была согласована, обсуждали детали размещения туристских групп. Продолжалось это до тех пор, пока кто-то не заглянул в дверь и не позвал моего мучителя. Он вернулся минут через пятнадцать и сообщил:

- Скоро вам принесут одежду, и тогда мы еще немного поболтаем.

- Скажите, а вы сегодня обедали? – отозвался я.

Он сообразил быстро:

- Я попрошу, чтобы вам принесли поесть. Но учтите, за ваш счет.

- За мой счет, за ваши деньги, - парировал я.

- Что? – не понял он. 

- Юмор, - ответил я.

Время тянулось медленно. Я уже был сыт, одет и обут, на улице начало темнеть, когда снова появился следователь. После нескольких ничего не значащих фраз он вдруг спросил меня:

- Вы меняли шнурки в туфлях?

- Нет. С чего вы это взяли?

- В кабинете Бреннера нашли шнурки с отпечатками ваших пальцев.

 Я улыбнулся:

- Тут совсем другое. Мы обсуждали возможность несложного альпийского похода для некоторых наших групп. И Бреннер затронул вопрос крепости узлов при передвижении в горах в связке. Вы понимаете, безопасность – прежде всего. Уменя как раз в сумке были запасные шнурки. И я их использовал для демонстрации морских узлов. Вот и всё. 

- Интересно, - пробормотал следователь. – Минуточку.

Он вышел и вскоре вернулся с веревкой:

- А меня вы можете научить?

- С удовольствием.

И я показал класс, быстро завязав восемь разных видов узлов – с подробным объяснением.

- Спасибо! – с чувством проговорил специалист по уголовникам. – В общем, пока ваша причастность к смерти господина Бреннера не подтверждается, но это не окончательный вывод. Вы должны дать подписку о невыезде.

Бумагу я подписал.

Через три дня меня отпустили восвояси. В уже почти родной Калифорнии, едва я успел открыть дверь в уже почти родную фирму, как Стив немедленно позвал меня.

- Что случилось в Вене?

- Судя по вопросу, ты знаешь, что случилось. Но произошло это после моего ухода. В детали меня не посвящали.

- Странно, - задумчиво проговорил Стив. – Бреннер был старым другом отца. Еще с лагеря.

- Возможно, у него были неприятности, - заметил я. – он был не в настроении. Никогда не знаешь, что случится с тобой не то что через день, а даже через минуту.

Больше вопросов мне Стив не задавал.

 

В тот момент я был абсолютно убежден, что никто никогда не узнает правду об этой истории. И если бы кто-нибудь сказал мне, что расскажу ее я сам, и довольно скоро, я бы воспринял такое заявление как неудачную шутку.