Of-Human-Bondage-bette-davis-w.jpg
Если говорить попроще, то времена халявы истекают, и если мы сегодня не научимся плавать, то завтра утонем. Наша цивилизация с крейсерской скоростью приближается к своему краху, и если подобные явления в Древнем Риме растягивались на столетия, сейчас речь идeт о десятилетиях, потому что в наши высокотехнологичные дни процессы идут со скоростью почти космической. На наших глазах с поразительной быстротой меняются реалии, объем талий у многих увеличивается, объем мозгов сокращается, как шагреневая кожа в книге Бальзака. Не буду говорить о всех рифах и подводных камнях, упомяну на этот раз только один, не самый главный, но весьма опасный. Это изменения в менталитете.
Мир, в котором задавали тон первопроходцы, искатели, изобретатели, смельчаки, бросавшие вызов времени и обстоятельствам, постепенно все неумолимее вытесняется миром, где все больше территории отвоевывают себе бездельники и иждивенцы, решительно отвергающие старомодные призывы о том, что никто никому ничего не должен, и считающие, что им все вокруг должны. Время дает все больше примеров потери ответственности за себя и стремления переложить эту ответственность исключительно на плечи общества.
Наша действительность ломает стереотипы, отказывается от традиций, а если и повторяет некоторые зигзаги мировой истории, то берет в качестве примера самые худшие и провальные образцы, которые чреваты опасностью утонуть в той яме, в которой не раз уже пускали пузыри наши далекие предки.
Поговорим о труде
Поговорим о главном, на чем держался и пока держится этот мир. О труде, о руках человеческих, создающих все прекрасное, что есть на Земле. Сейчас невозможно сказать, кто первым произнес похвальные слова о труде, стал создавать миф о том, что труд естественная потребность человека, что трудолюбие — это высшая нравственная ценность. Такие банальные и бесспорные слова... Наверное, существуют очень древние высказывания на этот счет еще с тех времен, когда люди не употребляли в речи такие высокие обороты речи, как «нравственная ценность». Но всем известны тысячи высказываний, начиная с библейских, о том, что в поте лица своего человек будет добывать хлеб, кончая современными.
Хрестоматийными стали многие афоризмы, среди них — Вольтера о том, что труд избавляет от трех великих зол: скуки, порока и нужды. Из такого рода цитат можно составить многотомную энциклопедию. И еще добавить туда неисчислимое количество примеров из жизни великих трудоголиков, таких, как Сенека и Эвклид, Ньютон и Эйнштейн, Толстой и Эдисон. Их тысячи, этих славных имен. В любую эпоху было множество людей, которые считали труд благом и не мыслили своей жизни без творчества. Изобретали колесо и самолет, создавали Гамлета или Девятую симфонию...
Сейчас их тоже очень много. Не обязательно для того, чтобы любить труд и свою работу надо быть человеком очень талантливым и исключительным. Повседневная, подчас скромная деятельность приносит радость и удовлетворение. Вплоть до того, что человек жить без нее не может. Правда, иногда кажется, что эта зависимость приобретает гротескные формы.
Как-то в эфире мы обсуждали горячую приверженность к работе весьма пожилого человека, который на старости лет выиграл немыслимо большую сумму в лотерею. Он всю жизнь занимался очень скучным, с точки зрения посторонних, делом. И он сказал после выигрыша, что огромные деньги, свалившиеся на него, ничуть не изменят его жизнь. Одни слушатели в эфире его хвалили — вот образец приверженности своему делу. Другие иронизировали и высказывали сожаление. Мол, человек никогда практически за пределы своего городка не выезжал, неужели не хочется ему увидеть мир, Париж и Рим, музеи и водопады, горы и океаны? Неужели у него такая унылая психология, что он кроме своей скучной работы ничего и знать не желает? Жаль, что человек так себя ограничивает в своем возможном полете, не хочет оторвать голову от привычной рутины.
И тут вспоминаешь заголовок одной из статей Джека Лондона «Хижина дяди Тома рабов заработной платы». Или название книги Сомерсета Моэма Of Human Bondage, которое на русский переведено как «Бремя страстей человеческих». Я понимаю, конечно, что нельзя переводить буквально, но все же авторское название гораздо точнее передает смысл книги. Вы знаете, что bondage переводится на русский как рабство, неволя, кабала, зависимость.
Кусок хлеба и крыша над головой
Но мне кажется, что этот энтузиаст, которому так повезло в лотерее, скорее всего исключение, а не правило. Увы, я полагаю, что очень многие люди, вытянув такой выигрышный билет, наплевали бы на работу, ушли, хлопнув дверью, перед этим облегчив душу и высказав боссу все, что они о нем думают. Ибо всегда считалось, что люди (не все, а многие) вкалывали не из благородных побуждений, а ради куска хлеба и крыши над головой. Причем, кусок хлеба и крыша — понятия условные, от значения буквального до гипертрофированного — груды еды и дворцы. Жадность ведь человеческая безгранична. Опять же по Библии «Все труды человека для рта его, а душа его не насыщается». Но горы еды и дворцы были у отдельных личностей, а люди простые работали от зари до темна не потому, что их обуревали идеи созидания, а исключительно для хлеба насущного, шаг влево или вправо считался преступлением (помните Жана Вальжана из «Отверженных», которого сослали на каторгу за краюху хлеба). Нравы были суровые. Хорошо, что они ушли в прошлое и стали историей.
То ли дело с нашим благословенным временем. Никогда в истории не было времени такого сытого и благополучного. Это замечательно. И никогда не было в истории времени такого опасного и непредсказуемого. Мы надуваем щеки от гордости за наши достижения, но мы ведь так уязвимы при всех этих достижениях... Это показал ураган Сэнди. Даже недавний снегопад на северо-восточном побережье вызвал чуть ли не коллапс с отменой занятий в школах, тысяч рейсов самолетов, с увещеваниями мэров городов не выходить без нужды на улицы. Но это стихия, о ней особый разговор, о нашей беспомощности перед ней, растерянности, несмотря на наши продвинутые технологии.
Главная беда нам грозит от нас самих. Мы сами создаем себе такие проблемы, которые нарастают как снежный ком. Наше замечательное время изменило отношение к труду. Все больше становится людей, которые могут позволить себе жить по Екклесиасту. Помните? — лучше горсть с покоем, нежели пригорошни с трудом и томлением духа? А можно и вообще ничего не делать, как считают сегодня в некоторых семьях чуть ли не из поколения в поколение.
Раньше такое позволить себе могли только немногие, иначе умерли бы от голода или были бы повешены на ближайшем суку. К счастью, в наше благословенное время таких эксцессов нет. Никогда в истории человечества не было столько относительно благополучно живущих нахлебников и людей совершенно безответственных, как сейчас. Даже по сравнению с Древним Римом в период упадка.
Падающего подтолкни...
Европа и Америка соревнуются в том, как бы получше обустроить людей льготами, пособиями, талонами на бесплатную еду, множеством других сказочных чудес, которые никогда не сыпались на людей в таком количестве. Раньше царили законы, которые исчерпывались универсальной формулировкой для всех — трудись, и дано тебе будет. Потом общество стало гуманным и осознало, что старикам и инвалидам надо помогать. И это великолепно и достойно всяческой поддержки. А затем у общества стали появляться признаки тихого помешательства, и оно стало распространять льготы, необходимые старикам и инвалидам, на множество молодых людей, на матерей-одиночек, которые свое одиночество сделали профессией, на тех, кто, видите ли, годами не могут найти работу, хотя ее вокруг полно, не столь престижной и оплачиваемой, но как говорилось в старину, лопай, что дают. Режим наибольшего благоприятствования распространяется на студентов, а если средства не позволяют государству, как это было в Англии, то студенты устраивают бунты и бьют стекла в офисах. А вы повкалывайте, утром учитесь, а вечером работайте, как было со студентами всегда. Словом, люди надеются на сплошные льготы, подсели на них как на наркотическую иглу. Кстати о наркоманах.
Общество носится с ними. Жалко их, конечно. Но раньше был другой подход. Каждый сам выбирает свою судьбу. За все надо платить. Ты не можешь жить без наркотиков? Плати за это болезнью и тем, что жизнь твоя будет искалечена. Не вини никого. Это твоя жизнь, ты сам ее сделал такой. В свое время Фридрих Ницше говорил «падающего подтолкни». Он не имел в виду людей слабых и больных, стариков, детей. Он имел в виду людей, которые демонстративно бросают вызов обществу и наносят этому обществу вред. Он не верил, что таких людей можно исправить, поэтому им не надо помогать, пусть сами себя уничтожают, если они хотят, прежде чем нанесут обществу еще больший урон.
То, что говорил Ницше, конечно, очень жестоко и совершенно неприемлемо сегодня. Но у каждой медали есть две стороны. Не бросаемся ли мы в другую крайность? Мы же гуманисты. И наркоманы чаще всего пользуются нашим гуманизмом и добротой и плюют на нас. Если они совершают преступления, то их сажают в тюрьму, а если нет, то их лелеют и опекают, их бесконечно лечат в разных центрах реабилитации, им сочувствуют, надо же, в какую беду попал человек. Сочувствовать надо. И лечить тоже. Но ведь не бесконечно. Если на лечение взрослого человека потрачены немалые денежки, а он опять берется за свое, то не пора ли задуматься — а как быть дальше.
Мы стремительно идем к обществу, в котором все большее количество людей все меньше работает, в котором все больший удельный вес занимают люди, которые все больше едят и все больше лечатся. А вам какое дело, скажут некоторые. Свободный человек, хочет — ест, хочет — лечится. Это его проблемы, а не ваши. И не регламентируйте его жизнь. Конечно, не мое это дело. Но я часто вспоминаю слова великого американского философа Ральфа Эмерсона — человек, если тебе что-нибудь нужно, возьми это, но заплати соответствующую цену. Я полагаю, что свобода предполагает, чтобы человек делал то, что ему нравится (я не имею в виду одиозные и криминальные случаи), но при этом осознавал, что за все надо платить, и он сам за это в ответе. У меня вызывают недоумение люди, которые судятся с табачными кампаниями и «Макдональдсом» за то, что заболели раком или приобрели три подбородка и огромное брюхо. Они что, инопланетяне, не знают, что это вредно — курить и жрать вне всякой меры?
Конечно, нельзя вмешиваться в личную жизнь. Я за полную свободу. Делай, что хочешь, только при этом не мешай другим. Вы когда-нибудь ездили в переполненном автобусе из Нью-Йорка в Вашингтон? Представьте себе молодую прелестницу с необъятными формами килограммов за 100. Она занимает столько места, что на тебя пространства почти не осталось. Сидишь скрюченный всю дорогу и потрясаешься, сколько же, оказывается, человек может съесть. Она явно не читала Гиппократа, говорившего, что есть надо умеренно. Из четырех с половиной часов пути она два ест и пьет в немыслимых количествах. Опять-таки — не мое дело, что она ест и пьет, но то, что я сижу стиснутый ее даже не двойными, а тройными мускулами наводит на разные грустные мысли.
Говорят, некоторые авиакомпании уже продают по два билета для чересчур толстых. И правильно делают. Авиакомпании — коммерческие организации, им некогда философствовать на тему о том, что все люди равны. И еще я думал, что эта не перестающая питаться дама скоро заработает диабет второго типа, если его еще не имеет, будет постоянно ходить по врачам и как помпой выкачивать на себя по несколько десятков тысяч долларов на лечение каждый год, которые она сама не зарабатывает. Какая экономика это выдержит?
Вы меня можете обвинить в излишнем материализме, но я полагаю, что с некоторыми пороками можно бороться только методами экономическими, а не болтовней. Только долларом, евро, рублем и так далее, а не бесконечными рассуждениями и акциями, которые практически не дают ощутимых результатов.
Я цитировал как-то одного депутата немецкого парламента, заявившего, что ситуация, при которой налогоплательщики вынуждены оплачивать лечение людей, чьи болезни проистекают от ожирения, несправедлива. Он сказал, что было бы разумно, если бы те, кто осознанно ведет нездоровый образ жизни, несли финансовую ответственность за это. Это обходится, по его подсчетам, в десятки миллиардов евро в год.
Не знаю, сколько тратится на лечение ожирения в Америке, наверное, речь идет о сотнях миллиардов, ибо и население значительно больше, и людей толстых несравненно больше. Конечно, было бы несправедливо всех толстяков стричь под одну гребенку, есть и гены, и прочие факторы, которые создают лишний вес. Я не врач, но общался по работе с сотнями врачей и вполне согласен с самым выдающимся врачом, с которым мне приходилось встречаться — Николаем Амосовым. Он утверждал, что большинство болезней от жадности и лени. Его рекомендации никогда не привьются ни в каком обществе, потому что он говорил, что в большинстве случаев твое здоровье в твоих руках. Люди, где бы они ни жили, в Америке или Европе, в подавляющем большинстве своем усилия прилагать не желают, а хотят есть и пить обильно, сидеть перед телевизором и глотать таблетки от ожирения. Посмотрите на эту ужасающую рекламу, которая зомбирует нас с экранов телевизоров — проглотите новое чудодейственное средство, и станете стройным, как голливудская звезда. Ха, ха, ха. Да и голливудские звезды некоторые с возрастом так себя запускают, что оторопь берет.
Конец эры благоденствия?
Ладно, скажете вы, и зададите мне извечный русский вопрос — что делать? Это вопрос не ко мне, а к мудрым правителям. Черчилль говорил, что бывают политики и государственные деятели. Политики думают о следующих выборах, а государственные деятели думают о следующих поколениях...
Полностью материа напечатан в бумажной версии журнала. Подписывайтесь на журнала «Чаайка»! Информация о подписке в разделе «Подписка»
Добавить комментарий