shaternikova-three.jpg
Я пошла ее смотреть из-за режиссера. В 1998 году Том Тиквер, которому было тогда 33 года, снял очень лихую, талантливо закрученную картину «Беги, Лола, беги». Ее героиня должна была раздобыть и поскорее доставить деньги своему дружку, чтобы бандиты не убили его за невыплаченный долг. В фильме переплетались три возможных варианта развития событий. Он имел огромный кассовый успех в Германии и принес Тикверу мировую известность.
Сделав после этого не слишком удачный фильм «Принцесса и воин», Тиквер стал пожинать плоды своей международной репутации. То, что он снимал в Италии (Heaven, 2002) и в Испании (Perfume, 2006, по роману Петера Зюскинда), я не видела. Его первый голливудский фильм (The International, 2009) — стандартный и скучноватый триллер, где герои борются с кознями злодейского международного банка. Помню только, что он красиво снят в разных городах Европы.
И вот теперь Тиквер вернулся на родину и сделал авторский фильм про соотечественников.
Его герои — интеллигенты. Энергичная Ханна (которой, как мне показалось, больше подошло бы имя Брунгильда) ведет на ТВ передачи на научные темы. Тихий Симон, с которым они живут вместе уже двадцать лет, работает в фирме, изготавливающей подсобные материалы для скульптур и инсталляций.
Все критики (кроме меня) поняли, что эта пара переживает кризис среднего возраста и потеряла друг к другу интерес. Я этого не заметила, потому что никогда не наблюдала в своей прежней жизни такого кризиса. Правда, случалось, что мужики в возрасте под пятьдесят бросали старых жен и уходили к молоденьким, но я не знала, что это такой особый кризис, а думала, что это «седина в бороду, а бес в ребро». А все остальные, кого я наблюдала, были слишком заняты работой, детьми, добыванием еды, хождением в театры и кино, беседами на кухне и доставанием хороших книжек, так что на кризис совершенно не оставалось времени.
Мне показалось, что Симону тоже не до кризиса среднего возраста, потому что всю первую половину фильма он занят. Сначала он скорбит по умирающей от рака матери, потом беседует с ее душой в виде ангела, читающего ему на улице стихи Германа Гессе. Затем с ужасом узнает, что у него рак мошонки, и подвергается удалению — извините — одного яичка, которое нам демонстрируют в уже отрезанном виде.
Но критики оказались правы. Потому что, пока Симону делают операцию, Ханна доказывает на деле, что она в кризисе, и вступает в половую связь с Адамом (которого лично я квалифицировала бы как Зигфрида). Но Тиквер. наверно, назвал его так неспроста. Адам не только перво-человек, но и супер-менш. Он доктор биологии и специализируется не по каким-нибудь там скучным червякам, а по стволовым клеткам, потому что это такое передовое и модное дело. Он ездит на мотоцикле, он играет в футбол, он носится по морю на катере, и весь он такой арийский красавец, белокурая бестия с легкой, но многозначительной улыбкой.
Тиквер честно хочет представить нам все богатство внутренней жизни своих героев. Для этого он делит в начале экран на несколько частей, и на них одновременно мелькают разные виды их деятельности. Понять ничего нельзя, кроме того, что жизнь у них очень насыщенная. Потом в лаборатории мы зачем-то смотрим в микроскоп. И на суперсовременный спектакль нас приводят, где что-то неясное вещают актеры с вымазанными мелом лицами. И инсталляцию Симона нам показывают — это нефтяной фонтан, который весело бьет прямо на улице, а Симон объясняет, что это искусство. И какую-то лекцию кто-то читает. И Ханна находит время в больнице, чтобы выяснить, как относится Симон к ношению чадры в европейских странах. В общем, герои погружены в интенсивную умственную жизнь.
Но все это гарнир. А главное блюдо начинают сервировать во второй половине фильма, когда выздоравливающий Симон приходит вечером поплавать в бассейн. Два бассейна, странные, сюрреалистические сооружения, похожие на два белых светящихся пузыря, установлены прямо на реке.
И туда же является с целью поплавать бравый ариец Адам.
Тут и происходит главная сцена, когда в пустой раздевалке обнаруживается, что и Симон страдает от кризиса. И когда полуголый Адам тянет руку к его гениталиям с целью сделать ему приятное, Симон с легкостью необыкновенной принимает от незнакомца эту небольшую услугу. Хотя до сих пор был завзятым гетеросексуалом.
Я не знаю, действительно ли так легко интеллигентные мужчины обогащают и разнообразят свою сексуальную ориентацию. Если да, то это наводит на размышления. (Про неинтеллигентных нам уже тоже показывали в «Горбатой горе»).
Дальше фильм легко катится по предсказуемой дорожке. Адам неоднократно и с удовольствием спит по отдельности с Ханной и Симоном, но понятия не имеет, что они между собой связаны. Ханна и Симон тоже не знают, что у них общий любовник. Они решают пожениться, что происходит как-то мельком. Ханна выясняет, что ей предстоит стать матерью близнецов. Затем она случайно застает мужа у Адама, и тайное становится явным. (Часть критиков сочла эту ситуацию комедийной). Никто, впрочем, не закатывает сцен ревности и не впадает в страдания. Все удачно — два младенца, два отца.
Это тоже наводит на раздумья.
Знаменитый роман Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир» был написан в 1932 году. В этой антиутопии уже было предсказано, что придут времена, когда тела всех людей станут «общей сексуальной собственностью», и это будет считаться единственно приличным способом общения.
Правда, Хаксли не замахивался на бисексуальность. Как-то не пришло, видимо, в голову. У него мужчины почему-то спят в массовом порядке только с женщинами, а женщины с мужчинами. Ему и это казалось достаточно страшноватым.
Фильм Тиквера кончается благостно-символическим кадром, когда беременная Ханна, Симон и Адам, все трое — в чем мать родила, лежат, ласково прижавшись друг к другу, на постели, и эта постель уплывает в глубину белого экрана, а на нее накладывается изображение лабораторного стеклышка — словно кто-то разглядывает клетки в микроскоп.
И правда, как подумаешь — мир вроде бы превращается в какой-то питательный бульон, где безмятежно плавают, хаотически соединяются и размножаются клетки. Тиквер со всей силой убеждения и дарования — он остался талантливым человеком — показывает нам в своей притче, что так и должно быть.
В своих интервью Тиквер высказывается вполне определенно. Он полагает, что «Трое» — фильм вселяющий надежду, оптимистический, даже романтический. Что он несомненно отражает реальность, потому что люди не бывают целиком гетеро- или гомосексуальны. Таких, которые целиком, просто не существует, а если кто это отрицает, то лишь по невежеству. Слава богу, говорит Тиквер. наши понятия о нормальном расширились. Социальная система путем образования навязывала нам понятия о том, как надо вести себя в сексуальных отношениях, но эта система исчерпала себя. Правда, то, что режиссер называет «замечательной новой альтернативой», еще не сформировалось до конца. Фильм описывает среднюю, еще не сбалансированную ситуацию.
Но он выступает против стандартных, подкрепленных религией отношений, которые считаются нормативными и обязательными. Ограничивать себя единственным партнером — это «эмоциональный фашизм». Спектр наших эмоций бесконечно более широк.
Вот такая очень ясная программа.
Ах, «сузить бы», как сказано у Достоевского...
Не совсем ясно, отражает ли картина личный опыт режиссера или только его интеллектуальную установку. Впрочем, Тиквер сказал, что биографического в «Троих» нет. Но зато упомянул, что учился в киношколе у Розы фон Праунхайм.
Найдя в интернете фотографию госпожи фон Праунхайм, я обнаружила, что это мужчина плотного сложения. Зовут его Хольгер Митшвицки, родился он в 1942 году в Риге. Потом его семья оказалась (можно догадаться, как) в восточном Берлине, откуда в 1953 году бежала на Запад. Митшвицки — страстный борец за права геев и пропагандист этого дела. Он сделал на эту тему около 50 фильмов и много лет преподавал в киноакадемии Западного Берлина. Розой он зовет себя потому, что в концлагерях на одежду геев нашивали розовые треугольники, а Праунхайм — район Франкфурта-на-Майне, где он долго жил.
Фильм Тиквера убедил меня, что мы действительно присутствуем при конце света. Сопротивляться бесполезно и бессмысленно. Нет такой силы, которая переборола бы жажду несложных удовольствий, утверждающую себя как главный, истинный смысл жизни, и неустанных пророков и пропагандистов ее.
Разве что Господь пожелает повторить эксперимент с Содомом и Гоморрой?
Three / Drei
****
Добавить комментарий