А потом у нас появился гость, тоже отводивший душу на старом надином пианино. Он запомнился мне как небольшого роста человек, всегда одетый в один и тот же поношенный костюм, немного странно выговаривавший русские слова, но зато с необычайной легкостью переходивший на любой европейский язык. И постоянно голодный. Он галантно целовал у мамы руку, называл ее Любушка, а она его Оскар. Заходил он чуть ли не через день, стеснительно улыбаясь сообщал, что "проходя мимо, заскочил на огонек", и мама угощала его чаем с ломтиком кошмарного хлеба тех времен, намазанным какой-то приторной пакостью, выдававшейся по карточкам и называвшейся "повидло". И всегда с Оскаром был потертый фибровый чемоданчик, набитый альбомами.
- Я, Любушка, - говорил он, - бежал из Риги в чем был. Эти альбомы (он нежно поглаживал их замшевые бока) - все, что у меня есть. Это моя жизнь. Это, если хотите, - я сам.
Он открывал первую страницу первого альбома. На ней была фотография Оскара в овале, вырезанная из афиши, - моложавого, элегантного, во фраке, манишке и галстуке бабочкой. И вокруг овала надпись: "Oscar Strok, King of Tango".
- "Оскар Строк, король танго", - переводил он. - Вдумайтесь, Любушка, только великому Штраусу дали почетный титул "короля вальса". А меня, после "Черных глаз", стали называть "королем танго", и больше никаких "королей" не было. Вот взгляните: Париж, Берлин, Лондон, Рим, Токио, Америка - это мои гастроли. Это я на своей вилле на Ривьере. А это видите? Этот рояль, инкрустированный слоновой костью, подарок итальянского короля.
Он вдруг замолкал, оживление его исчезало, и он становился похожим на больного нахохлившегося воробья. Мы как-то с мамой были у него. Он жил в глубоком сыром подвале, выкроенном из котельной, где всегда было холодно, и на стенах поблескивала влага.
- Зачем вы вернулись, Оскар? - спросила тогда его мама. - Вы были богаты, знамениты и независимы, перед вами был открыт весь мир. Что это на вас нашло?
Он ничего не ответил, только низко-низко нагнул голову - может быть, чтобы мы не видели выражение его глаз.
Но за инструментом он преображался. Его глаза молодо и весело сверкали, когда он играл свои танго, которые пел и танцевал весь мир. И после каждого очередного "номера" раздавались изумленные восклицания:
-Так это тоже ваше? Это же поет Шульженко! И это? Да я танцевала под эту пластинку лет двадцать назад - вот уж никогда не думала, что когда-нибудь встречу автора, особенно здесь! Как, и это тоже написали вы? Ну, знаете, можно подумать, что все на свете танго - ваши!
Потом Оскар Строк исчез, и для меня тогда это было не столь уж важное событие - в тринадцать лет люди приходят в твою жизнь и уходят, не оставляя следа. Хотя один след все-таки остался: я навсегда, на всю жизнь полюбил танго. В нем скрывалась какая-то таинственная магическая сила, как ни в одном другом танце, ни в одной другой мелодии, сила, вызывающая странную тоску, непонятную ностальгию, воспоминания о том, чего никогда не было. Когда на школьных вечерах ставили "Брызги шампанского" или "Дождь идет", сердце сладко томилось, и в горле стоял комок. От чего? Ну, скажем, отец и мать могли вспоминать при этом начало 30-х годов, время своей ушедшей молодости, но я-то был совершенно не при чем? А когда мама по древним нотам играла "Под знойным небом Аргентины", "Увядшие розы" и прочие танго начала века, тут уж, вроде, и вовсе некому и нечего было вспоминать, но все равно все чувствовали эту странную подсознательную ностальгию, тоску о несбыточном, тоску ни о чем.
Когда в конце 40-х и в 50-х в кино шли "трофейные" фильмы, мы буквально свихнулись на "Случае в пустыне". Мы смотрели его столько раз, сколько он шел на экранах. Снова и снова мы переживали приключения знаменитого мексиканского бандита, красавца Сиско Кида, и, затаив дыхание, ждали, когда случится то, ради чего мы пришли: салун, оркестр скрипок и гитар, и шикарный Сиско, танцующий "на полусогнутых" с девушкой из салуна изумительное танго "Кумпарситу".
О да, теперь мы все старались танцевать на полусогнутых, к вящему возмущению наших партнерш, которых мы, за отсутствием надлежащего опыта, безжалостно толкали коленями, и наступали на ноги им и самим себе. Но это были мелочи: мы млели от волнующей мелодии и грезили. О чем? Кто его знает, о чем. Может быть, о навсегда ушедших временах шикарных мексиканских бандитов, а может, о чем-то другом.
В те поры бешеной популярностью пользовались контрабандные пластинки Лещенко, Вертинского и Сокольского. И вот тогда-то я, к своему изумлению, обнаружил, что автор большинства мелодий в ритме танго - полузабытый мной Оскар Строк, о существовании которого, кроме меня, никто из моих приятелей и не подозревал.
А много позже, когда железные запреты сталинской эры ушли в прошлое, в музыкальных магазинах появились пластинки "Танго Оскара Строка". Я слушал их и одну за другой узнавал бывшие контрабандные пластинки. И мне снова было двадцать лет, а потом память услужливо несла меня дальше в прошлое, в алма-атинскую коммуналку, и я снова слушал игру "короля танго" на старом пианино и рассматривал его необыкновенные альбомы...
Пластинки с танго Оскара Строка со мною и здесь, в Штатах музыка этого блестящего композитора сопровождала всю мою жизнь. Но вот однажды я попытался хоть что-то узнать о нем и не смог. Я просмотрел музыкальные и обычные энциклопедические словари и не нашел в них даже упоминания о "короле танго"! Я читал в нашей прессе бесконечные статьи о тех, кто стал популярен благодаря исполнению песен на музыку Строка, но о самом Оскаре Строке - ни одной строчки! Непонятно и несправедливо забытый "король танго"...
* * *
В 1913 году, когда танго победно завоевывало весь западный мир, его безуспешно пытались запретить два монарха - германский кайзер и российский император, а также римский Папа. Блюстители нравственности встретили танго в штыки, называя его "крайней стадией деградации и бесстыдства, до которой способен дойти человек". Танго? Да это же без пяти минут неприкрытый половой акт на людях, самый безнравственный из всех танцев, когда-либо существовавших и тех, которые еще появятся в будущем! Боже, куда мы идем? Да ведь это именно танго так развращающе, так разлагающе действует на современную молодежь!
Пройдет несколько десятилетий, и советские блюстители чистоты нравов будут повторять это почти дословно о фокстроте, румбе, твисте, шейке и рок-н-ролле.
Но вот что знаменательно. Все эти шейки, твисты, фокстроты и румбы давно отошли в прошлое, а танго продолжает победно шествовать по планете. Его танцуют, его слушают, и знаменитый ансамбль "Танго Аргентина" с огромным успехом совершает гастрольные поездки по всем континентам. Чем это можно объяснить? Наверное, только тем, что танго уже давно перешло в разряд классики. В 20-м веке не существовало танца, который столь блестяще выдержал бы смену стилей и мод, как танго. Конечно, есть еще и вальс, он тоже выдержал испытание временем, но на этом их сходство и заканчивается: вальс это просто танец, но танго - танго это мистика, которую разумом понять нельзя, она действует на подсознание.
В какой-то год так называемого "периода застоя" мы с женой принимали у себя на кухне компанию близких друзей (тогда, если вы помните, кухня была общепризнанным клубом). И вдруг "Маяк" на радиоточке начал передавать программу "Старая пластинка". Одна за другой слышались мелодии допотопных танго, сопровождаемые шорохом заезженных пластинок, а артист, ведший передачу говорил:
- Может быть, это смешно - слушать нечто подобное сейчас (исполнялись "Брызги шампанского"). Ну что же - смейтесь! А мне, например, не знаю почему, хочется плакать...
Но никто не смеялся, все сидели притихшие, и у меня, как и у всех, наверное, в горле стоял какой-то странный комок, как от воспоминаний, которые невозможно выразить словами, сладких и печальных, и смешанных с тоской по чему-то никогда не существовавшему. А были-то мы все тогда между 30 и 40 годами...
В какой-то мере, быть может, мистический характер этого танца объясняет сложнейшая родословная танго. Он - порождение бесчисленных музыкальных культур и темпераментов, причудливо смешивавшихся на протяжении трех тысячелетий: одна из его основ - "фламенко", андалузские (южно-испанские) танцы. Они начались с древних жителей Андалузии - иберов, а потом на них накладывались музыкальные влияния кельтов и финикийцев, греков и карфагенян, римлян и византийцев, арабов и цыган, вандалов и вестготов. Так родилось фламенко, "цыганское танго", сопровождаемое пением и щелканьем кастаньет.
Второй "ингредиент" - кубинская хабанера, ставшая самым модным танцем Испании в середине 19-го века, и в несколько измененном виде превратившаяся в Севилье в "андалусийское танго". (Самый популярный пример "чистой" кубинской хабанеры - знаменитая "Голубка"). В начале 1880-х гг. оба танго - цыганское и андалусийское попали в Аргентину с испанскими иммигрантами.
От смешения цыганского танго-фламенко с андалусийским танго-хабанерой возникло креольское танго, или танго-портеньо, ("портовое", т.е. Буэнос-айресское танго). А еще десятилетием позже креольское танго превратилось в то, что отныне стало называться аргентинским танго.
Все сказанное это рассказ о том, из чего получилось аргентинское танго, но отнюдь не о том, как оно получилось. В 60-х гг. 19-го века по Европе прошел слух, что в Аргентине, сказочной стране на другой стороне Земли, дешево распродается земля. Европейцы, искатели счастья и наживы (испанцы, итальянцы, чехи, поляки, немцы, французы), хлынули туда потоком, но по прибытии в порт Буэнос-Айрес их ожидало горькое разочарование: земля действительно стоила недорого, но продавали ее только огромными участками, что было совершенно не по карману бедному эмигранту. На обратный путь денег не было, и обманувшимся в своих ожиданиях пришельцам не оставалось ничего другого, как поселиться в нищенских лачугах, в трущобах на окраинах быстро растущего Буэнос-Айреса. Они вскоре сделались завсегдатаями тамошних портовых притонов, кишевших бандитами и проститутками, где за несколько жалких песо можно было провести ночь продажной любви. А еще дешевле стоил суррогат любви - танго.
Ибо благородное аргентинское танго родилось именно там, в дешевых борделях Буэнос-Айреса, и отсюда его откровенно эротический характер. Первоначально танго танцевала только пара мужчин. Это было нечто вроде пантомимы: чужак проникает на уже занятую кем-то территорию, хозяин охраняет ее, вступая с чужаком в хореографический "бой", и, в конце концов, побежденный склоняется перед победителем. Просто развлекательная программа.
Но все изменилось, когда одним из партнеров стала женщина, обычно весьма невысокой нравственности, всегда рискующая жизнью любовница на час портовых бандитов. Вот тогда-то в танец и пришли жизнь, любовь и смерть, самые сильные чувства, самые страстные эмоции, обитающие в глубине человеческого подсознания. В отличие от прочих танцев, в классическом танго танцуют только ноги, сплетенные в танце. Выше пояса туловище остается прямым и неподвижным, как если бы человек лежал на спине. Движение ног повинуется строгому ритмическому рисунку: сначала - раз-два - медленно, медленно; потом следует "форте", неожиданный всплеск энергии, - раз-два-три - быстро, быстро, быстро; потом - резкая остановка и изменение направления движения.
Женская нога покорно следует за мужской в скольжении по полу, а потом наклон, победа мужчины над покоренной и безвольно отдающейся ему женщиной. Нет, танго это не просто танец, танго - это неутоленная любовь и страсть, танго - это тоска по несбыточной любви, танго - это томление и смерть. И танго - это ностальгия заброшенного в неизвестность скитальца по родному дому, которого он никогда больше не увидит. Вот что такое танго.
Странная закономерность: чем более высокого происхождения человек, тем с большим наслаждением погружается он в грязь дешевых кабаков и борделей, - известна еще со времен императорского Рима. Поэтому не было ничего удивительного в том, что на рубеже 19-го и 20-го веков танго переместилось из борделей в модные аристократические и буржуазные салоны Буэнос-Айреса, оттуда, около 1913 года - в Париж, а затем, из столицы мира - по всему миру. Противостоять мистической эротике этого танца не могло ничто, даже официально изданные законы, и танго вышло победителем, превратившись, правда, в причесанном виде, в салонный танец. Оно переходит на сцену, на экраны кинематографа и в бальные залы.
В 30-х годах, в нацистской Германии, где была запрещена вся "неполноценная" музыка, включая американский джаз, блестящие эсэсовские офицеры и чистокровные арийки - блондинки с голубыми нордическими глазами, самозабвенно скользили по паркету в ритме совершенно неарийского танго. В послевоенном СССР, когда вождь и учитель объявил беспощадную войну "преклонению перед Западом" и его растленной культурой, слово "танго" было изъято из употребления, но его танцевали все "простые советские" под стыдливым названием "медленный танец". Танго оказалось не по зубам даже двум самым страшным диктатурам, которые когда-либо знала история.
В 60-е годы мир начала захлестывать волна американского рок-н-ролла, сметающего на своем пути все, но танго выжило. Больше того, танго превратилось из музыки, под которую танцуют, в зрелище и в музыку, которую слушают. Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной на столе лежит только что полученная газета, и в разделе "Развлечения" (Entertainment) я читаю: "Внимание! В Театре Зеллербаха вновь выступает ансамбль танцоров (2 пары) "Tango X 2", исполнителей классического аргентинского танго. Начало в 8 вечера. Цена билета 26 долларов". Ни вальса, ни чарльстона, ни фокстрота, ничего, только танго.
Я нисколько не удивлюсь, если начав читать очередную научно-фантастическую антиутопию, узнаю, что тысячу лет спустя, на званой межпланетной вечеринке, молодой землянин танцует танго с какой-нибудь сестрицей по разуму. И сестрица замирает от страсти и ностальгирует по никогда не виданной Земле.
Я нажимаю кнопку моего магнитофона, из него льются знакомые, сотни раз слышанные звуки "Кумпарситы", и вот я опять, как в юности, чувствую непонятную ностальгию по местам, в которых никогда не бывал, и тоску по женщине, которую я никогда в жизни не видел...
Добавить комментарий