Нынешним летом скончался от инсульта в возрасте 72 лет известный американский кинорежиссер Джон Франкенхаймер. Он знал, как будет начинаться его некролог, и не ошибся. Первая фраза этого грустного документа в газете "Лос Анджелес таймс" гласила: "В субботу утром умер Джон Франкенхаймер, известный прежде всего как постановщик классического политического триллера "Манчжурский кандидат".
Дальше излагалась биография покойного: сын биржевого брокера-еврея и ирландки, воспитавшей его католиком; пришел в кино из телевидения; был другом Роберта Кеннеди; придерживался либеральных убеждений. Сорок лет назад, в 1962 году, экранизировал роман Ричарда Кондона "Манчжурский кандидат" - "мрачный триллер о коммунистическом заговоре, ставившем целью подчинить себе правительство США". Отзывы на фильм, как говорится в некрологе, были "разные".
Укрепила репутацию Франкенхаймера следующая картина - "Семь дней в мае" (1964, тоже экранизация романа на темы "холодной войны"). Там опять изображался некий фантастический заговор. Слабый и непопулярный президент США решался подписать с Советским Союзом соглашение о ядерном разоружении. Но американские генералы, боясь нападения СССР и не веря соглашению, начинали подготовку к военному путчу, чтобы свергнуть президента. Честные офицеры, однако, разгадывали их планы, и переворот срывался. Главного заговорщика играл Берт Ланкастер, честного офицера - Керк Дуглас. Фильм имел большой успех.
Кстати, "Семь дней в мае" нравился советскому начальству, и советской кинокритике было позволено его хвалить. Ведь он "разоблачал американскую военщину и ее зловещие замыслы"! Но вот купить фильм и показать зрителю так и не решились. Как раз шел 1964 год, только что сбросили Хрущева, и картина, осуждающая заговор против законно избранного главы государства, была явно не ко двору.
Да и Советы в ней изображались без должного почтения...Зато для показа в СССР купили очередной, вполне невинный фильм Франкенхаймера "Гран-при", про автогонки.
После убийства Роберта Кеннеди Франкенхаймер впал в депрессию, бросил кино и уехал во Францию. Там он несколько лет изучал другое искусство - кулинарию, а также проходил лечение от алкоголизма.
Но случилось так, что в 1988 году "Манчжурского кандидата" повторно выпустили на экран. Критика тут же нарекла его "самой изощренной политической сатирой Голливуда", полузабытого режиссера зачислили в классики. Франкенхаймер смог вернуться в американское телевидение, где и ставил фильмы вплоть до своей кончины.
Заинтригованная "Манчжурским кандидатом", я тут же побежала в видеомагазин и взяла кассету. Раньше я слышала и даже читала про этот фильм, но так и не смогла толком разобраться, что же это такое. Как выяснилось при просмотре, на то были весомые причины. "Манчжурского кандидата" обязательно надо смотреть, чтобы получить о нем ясное представление.
Лента 1962 года оказалась черно-белой, длинной (больше 2 часов) и замечательно снятой. Она подает руку той изобразительной традиции (идущей от немого кино), когда композицию отдельного кадра еще не размывали движением камеры, а щеголяли ею, пользовались как сильнейшим средством, и почти каждый, тщательно выстроенный кадр "читается", словно отточенная фраза.
Очень хороши актеры. Некоторые считают, что роль капитана Марко - едва ли не высшее достижение Фрэнка Синатра. Английский актер Лоренс Харви, обладатель "отрицательного обаяния", точно выбран на роль Рэймонда Шоу - малоприятного, замкнутого и несчастного антигероя. Анджела Лэнсбери, сыгравшая его мать (хотя она всего на три года старше Харви) за эту работу была выдвинута на "Оскара".
Действие происходит в начале 50-х годов, во время войны в Корее. 11 американских солдат под командованием капитана Марко и сержанта Шоу идут в ночную разведку. Кореец-переводчик оказывается предателем и заводит их в ловушку. Всех берут в плен и привозят на тайную базу, где их ждут китайские психологи и советские чекисты.
Американцев подвергают гипнозу. Им внушают, что они у себя на родине, в загородной гостинице, где собрались на "слет" пожилые дамы - любительницы садоводства.
Следует длинная, незабываемая сцена. Лицом к лицу расположились две группы людей. На площадке - "подопытные кролики", американцы. Они тихи и безмятежны. Из "зрительного зала" их рассматривают экспериментаторы - китайские и советские. Загипнотизированные американцы их не видят. Враги кажутся им добродушными старушками в шляпках, обсуждающими вопросы полива и рассады. Один из солдат - негр. Его старушки те же самые, только чернокожие.
Начинается главная часть опыта. Толстый китаец-психолог приказывает сержанту Рэймонду Шоу застрелить одного из своих товарищей. Рэймонд отвечает: "Хорошо, мэм" (ведь он беседует с пожилой дамой) и хладнокровно приканчивает своего солдата. Остальные американцы не обращают на это никакого внимания.
Итак, опыт зомбирования блестяще удался. Пленным внушают, что нужно будет рассказывать дома, стирают из их памяти все происшедшее, и отпускают восвояси.
В Америке все, как один, докладывают, что в ночной стычке с коммунистами они потеряли одного человека, но всех спас сержант Шоу, проявивший чудеса храбрости. Президент США лично вручает герою высшую воинскую награду. Теперь перед Рэймондом, который к тому же принадлежит к известной семье (его отчим - сенатор), открыты все дороги, и он становится преуспевающим журналистом.
Никто не догадывается, что на самом деле герой - убийца, превращенный в слепое орудие коммунистов. В нужный момент ему звонит по телефону коммунистический агент и предлагает разложить пасьянс. Это кодовая фраза, возобновляющая гипноз. Рэймонд покорно берет колоду. Едва лишь открывается дама бубен, он готов идти на любое злодеяние. Никто не знает и того, что Рэймонд ненавидит собственную мать и ее мужа.
А дальше сюжет выкинул такое коленце, что я почувствовала себя, словно герой рассказа "Флик-фляк мистера Суидлера". Его написал в 1882 году мой любимый американский писатель Эмброз Бирс, прославленный фантаст и сатирик. Вот что в нем происходит.
В городке Флэтброк, затерянном посреди прерии, готовятся вздернуть по приговору суда некоего джентльмена: он ни за что ни про что пристрелил индейца. Но Суидлер, друг осужденного, спешит в столицу штата и выпрашивает у губернатора помилование. Телеграф уже закрыт, ушел последний поезд, и Суидлер решает доставить в Флэтброк губернаторский приказ пешим ходом - благо туда всего 15 миль, а до казни осталось семь часов. Он пускается в путь по шпалам. Дорога скучная - нитка рельсов посреди ровной прерии, но нетрудная - день облачный, солнце не палит. Вскоре Суидлера догоняет попутчик по прозвищу Джим-Шутник. Он надоедает герою своей болтовней, потом, зная. что Суидлер работал в цирке, подначивает: слабо ему сделать на ходу сальтомортале? Чтобы отвязаться от Джима, Суидлер разбегается и делает прыжок. Хохочущий Джим сильно его толкает и спешит вперед. Но Суидлер легко его догоняет, потом оставляет позади и через пять часов вбегает в город, размахивая помилованием и крича: "Перережьте веревку!"
Но тут "дома, улицы и вообще все окружающее внезапно и странно изменилось, словно завертевшись вокруг своей оси". Почва уходит у Суидлера из-под ног. Он прибежал...обратно в столицу! Коварный Джим заставил его сделать флик-фляк и нарочно пустился в обратную сторону.
Такое же головокружение вызвал у меня сюжетный поворот "Манчжурского кандидата". Киноэнциклопедия подтвердила: "Безумный сюжет в блестящем исполнении". Решив, что надо припасть к первоисточнику, я направилась в библиотеку за романом.
Написал его в 1959 году - хлестко и злобно - Ричард Кондон (1915-1996), автор еще 25 книг (из которых я слышала только об одной: "Честь Прицци". По ней в 1985 году была поставлена черная комедия из жизни мафии с Джеком Николсоном.)
Центральный персонаж "Манчжурского кандидата" на самом деле не Рэймонд Шоу, а его мать - Элинор Айслин. Нет такого порока, который не воплощала бы в себе эта женщина. В юности она спала с собственным отцом. Была необычайно жестока - ее раздражала собака брата, и Элинор приколотила ей лапу гвоздями к полу. Ее обуревала жажда власти. В надежде пробиться наверх она вышла по расчету за юриста Шоу (отца Рэймонда), который был старше ее вдвое. Для циничной и лживой Элинор "свобода, справедливость, честная игра были пустым звуком". Увидев, что Шоу, человек порядочный, ей не попутчик, она, будучи беременной, ушла к его партнеру ("Покинула Шоу навеки, волоча одного сына за руку, а другого за пуповину"). Шоу вскоре совершил самоубийство, и Рэймонд не простил этого матери.
Второй ее муж, Джонни Айслин - полное ничтожество, пьяница, кретин и взяточник. Перед Элинор он бессилен ("Пытаясь иметь сношения с матерью Рэймонда, Джонни чувствовал такую же беспомощность, как самец бабочки на самке птеродактиля"). По указке жены он начинает делать политическую карьеру на борьбе с коммунизмом. Он уродлив ("Почти полное отсутствие лба, мясистый нос, свиные глазки, красные от виски, тошнотворный бубнящий голос"). В нем сосредоточено "все грязное, отсталое, невежественное, удушливое, гнилое, анти-прогрессивное". Разъезжая по стране и всему миру, Джонни неустанно клеймит коммунизм и пробивается на этом в большую политику. Но поскольку он так ужасен, то его проповеди вызывают за границей ненависть не к коммунизму, а к самой Америке. Джонни вечно врет и выискивает себе новые жертвы. Рэймонд пишет про него в газете: "Я с юности знаю Джонни Айслина как убийцу и трусливого негодяя. В политике он наносит удары из темных, гнилых закоулков своего низкого расчета. Айслинизм тянет американское государство к тоталитаризму".
Ричард Кондон как-то сказал о себе, что из семи смертных грехов повинен в трех: алчности, чревоугодии и гневливости. Злоба, которой пропитана его книга - едкая, словно неразбавленная серная кислота - напомнила мне о другом авторе. В СССР в конце 60-х годов, когда приказано было заканчивать с "оттепелью" и закручивать гайки, вынырнул на свет сочинитель, завзятый антисемит по имени Иван Шевцов. Его чудовищные романы "Тля", "Любовь и ненависть" и другие, клеймившие происки агентов империализма и сионизма, наделали большого шума. В "Любви и ненависти" такой пособник чуждых сил убивал родную маму (боялся, что она его разоблачит), воткнув ей шило прямо в сердце. И звали этого выродка именем, тогда не встречавшимся, не принятым в советской литературе - Наум...
А как вы думаете, кто в "Манчжурском кандидате" "тянет к тоталитаризму"? Кто тот "дикарь с окровавленными руками", тот коммунистический агент, что руководит бедным зомбированным Рэймондом и по телефону передает ему приказы убивать?
Это его собственная мать.
Именно тут у меня слегка закружилась голова, и понимать происходящее стало труднее.
Оказывается, Элинор служит коммунистам, чтобы расчищать своему Джонни (и себе) путь к власти. Пока Джонни обвиняет в коммунизме все новых врагов, Элинор руками сына физически устраняет честных, либеральных гуманистов. В конце-концов несчастный Рэймонд под гипнозом отправляет по маминому велению на тот свет собственную жену и ее отца, прогрессивного сенатора.
Тем временем Джонни уже многого добился: он баллотируется в вице-президенты США. По плану Элинор на предвыборном съезде Рэймонд застрелит кандидата в президенты. Тогда перед Джонни откроется прямой путь к высшему посту в государстве. Разоблачитель коммунизма, он же тоталитарист, станет руководить Америкой.
Но не дремлет капитан Марко, которого, оказывается, китайцам не удалось загипнотизировать до конца. То-есть, он как раз тревожно дремлет, а не спит по ночам. Его стали терзать кошмары, в страшных снах он видит происходившее на секретной базе в Корее. Марко начинает расследование. Несмотря на то, что Элинор ему всячески мешает, капитану удается убедить в своей правоте секретные службы. Приехав к Рэймонду, Марко открывает ему ужасную правду.
А Рэймонд как раз получает приказ отправиться с винтовкой на предвыборный съезд. Он повинуется, но разоблачения капитана уже сработали, и качество гипноза сильно понизилось. На съезде Рэймонд всаживает пулю между глаз не кандидату в президенты, а ненавистному Джонни. Затем он с наслаждением приканчивает маму (прямо, как Наум), а последним - и себя. Америка спасена от айслинизма.
Ричард Кондон как-то сказал, что источник его творчества - паранойя. Один критик, писавший про "Манчжурского кандидата", так и назвал его стиль: "параноидальный сюрреализм". При этом отметил "весьма недостаточный философский балласт" книги и то, что в "холодной войне" автор "одновременно сражается с обоими противниками". А потому якобы сам путается временами, "на какой стороне Зазеркалья пребывает".
Но если перевести дух и попробовать разобраться, Кондон не так уж и путается. В своем романе "Раннее признание" (1958) он доказывает, что быть вором честнее, чем бизнесменом (вспомним Прудона с его знаменитым "Собственность - это кража"). В "Зимних убийствах" (1974), где речь идет об убийстве президента США, он обвиняет в заговоре верхушку американских богачей. Про роман "Император Америки" (1990) рецензент писал: "Трудно сказать, кого или что автор ненавидит сильнее - властных матерей, большой бизнес, бывшего президента Рейгана или общее вырождение американской цивилизации". Не забыто там и ЦРУ, которое доставляет в США кокаин из Колумбии и вовсю им торгует. Кстати, такое же обвинение года два назад на полном серьезе предъявили ЦРУ в прессе некоторые негритянские лидеры во главе с конгрессменшей Максин Уотерс. Возможно, мисс Уотерс и не знакома с творчеством Ричарда Кондона. Ей хватает собственного воображения.
Так что самый сильный вектор раздражения Кондона направлен все-таки в сторону капиталистической Америки.
Да, коммунизм в "Манчжурском кандидате" изображен как страшное зло. Но оно какое-то безличное, словно болезнь или стихийное бедствие. Зато противники коммунизма - это уж такие исчадия ада, такие чудища безнравственности! Они намного хуже того, с чем борются. Более того (флик-фляк!), они еще, оказывается, на своих врагов и работают. Выступаешь против коммунизма? Значит, сам тоталитарист!
Джонни Айслин - несомненная карикатура на сенатора Маккарти. Этого незадачливого, нахрапистого и лживого политика "прогрессисты" сделали символом того времени, когда правительство США попыталось дать отпор советскому шпионажу и просоветским действиям собственных коммунистов. Никто не вспоминает, что Маккарти появился на сцене "борьбы с антиамериканской деятельностью" поздно, фигурировал на ней недолго и был с позором удален с нее самим Конгрессом США. Он был посмешищем обороны от коммунизма, а не ее символом. Но для американских либералов такая фигура была подарком. Если бы Маккарти не существовало, его выдумали бы непременно. Ту эпоху окрестили именно "маккартизмом", и с отвращением вспоминая о ней, либералы как бы выносят коммунизм за скобки. О нем упоминают скороговоркой, не желая вникать в его суть и разбираться - чему же симпатизировали, что поддерживали левые в США.
О преступлениях коммунизма (были, были, но к чему опять об этом?) говорят гораздо меньше, чем об "ужасах" борьбы с ним: об "охоте на ведьм", о "черных списках", о "поломанных судьбах" и "атаке на демократию". Содрогаясь от ненависти, антикоммунистов клеймят и сегодня, полвека спустя. На преступления же коммунизма смотрят словно в перевернутый бинокль.
Об этом странном феномене западного либерального сознания написана недавно вышедшая книга английского прозаика Мартина Эмиса "Кошмарный Коба " (Koba the Dread). Эмис знает, о чем говорит: он сын известного писателя Кингсли Эмиса, одно время принадлежавшего к британской компартии. В книге честно и подробно описаны те ужасы, что творили большевики под водительством Кобы - великого вождя народов. И честно говорится: западный либерализм никак не может преодолеть своих былых привязанностей. Умом знают, а сердце не дает приравнять коммунизм к нацизму...
Один мой знакомый только что рассказал мне про своих друзей из Нью-Йорка. Им по сорок лет. Мужа привезли в юном возрасте из Ленинграда, он добился успеха в бизнесе, женился на американке. Жена была юристом, но теперь занимается детьми и благотворительностью, активистка организации "Head Start", распределяющей государственную помощь среди бедняков. Муж с жадностью впился в "Кошмарного Кобу" и считает его потрясающей книгой. Жена не понимает, как он может читать про эти ужасы, и зачем это вообще нужно. Когда мой знакомый тоже похвалил книгу, у них с филантрописткой затеялся спор. Слово за слово, дошли и до "охоты на ведьм". В результате американка назвала моего антикоммунистически настроенного знакомого...фашистом. Прямо цитата из "Манчжурского кандидата".
Вообще слово "фашизм" популярно среди американцев, тяготеющих к демократической партии. Им любят называть республиканцев. Журналист Ларри Элдер (редкий пример чернокожего консерватора) приводит несколько примеров в своей интереснейшей книге "Десять вещей, о которых нельзя упоминать в Америке" (The Ten Things You Cannot Say In America). Например, в 1995 году конгрессмен Дингелл (демократ) сравнил Палату Представителей США с нацистским рейхстагом. Почему? Да потому, что там республиканцы оказались в большинстве. В том же году конгрессмен Миллер, протестуя против предложенного республиканцами закона о труде, воскликнул: "Такому закону могут радоваться фашисты". Преподобный Джесси Джексон, "прогрессивный" чернокожий лидер, писал в прессе: "В Южной Африке мы назвали бы это апартеидом. В нацистской Германии - фашизмом. Здесь мы называем это консерватизмом".
"Очаровательно", - комментирует Ларри Элдер.
Возвращаясь к моему злосчастному знакомому, схлопотавшему "фашиста" от либеральной дамы. Он имел неосторожность похвалить при ней не только "Кошмарного Кобу", но и книгу Элдера. Дама поморщилась. Она слыхала про Элдера - это ведь тот, кто ненавидит своих темнокожих братьев? Потрясенный собеседник осведомился, откуда у нее такие сведения? Где в "Десяти вещах" это написано? Ах, отмахнулась дама. Конечно, она не читала. Но она знает!
Поистине очаровательно. Как говорится, здравствуйте, Борис Леонидович.
Но вернемся к "Манчжурскому кандидату". Пытаясь проникнуть в причудливую логику Ричарда Кондона, в ней вдруг обнаруживаешь и нечто созвучное с сегодняшним днем. Надо только заменить прежнего врага, коммунизм, на нового - терроризм.
Едва год назад схлынула первая волна ужаса и гнева, еще дымились развалины, как зазвучали - сперва потихоньку, затем все увереннее - знакомые голоса. Да, да, совершены кошмарные преступления. Но это и так понятно, зачем на них зацикливаться. Есть вещи гораздо важнее. В опасности гражданские права американцев, особенно мусульман. Да и не-американцев надо защищать от преследований, если они не пойманы прямо с бомбой в руках. Кстати, и бомба еще не доказательство, если человек объясняет, что ехал к посольству США глушить рыбу. В результате антимусульманских подозрений Америка может завтра же превратиться в тоталитарное государство. Ни за что нельзя допускать войны. (Только вчера я видела на соседском заборе гигантский плакат "Политика "око за око" превращает всех в слепых".). Все на марш протеста против войны с Ираком. Ассоциация учителей предостерегает: в годовщину 11 сентября ни в коем случае нельзя никого обвинять, детей надо учить терпимости. (Обвинять, как мы знаем, можно только Америку: сама все на себя навлекла). Главное - зорко следить, гуманно ли обращаются на базе в Гуантанамо с арестованными по подозрению в терроризме. Позавчера в "Лос Анджелес таймс" была сочувственная заметка. Выпустили, слава Богу, из Гуантанамо афганца, воевавшего на стороне талибанов. Справедливость торжествует, но не до конца. Бедняга снят крупным планом среди жителей родной деревни. В отчаянии он закрыл лицо руками. Ведь обещали компенсацию за его муки - 4 тысячи долларов, а дали всего сотню. (Не для того ли закрыл лицо, чтобы спрятать ухмылку?)
Автор "Манчжурского кандидата" не любил коммунистов, но их противников ненавидел гораздо сильнее. Сегодняшние гуманисты и пацифисты не любят терроризм, но уж тех, кто зовет на борьбу с ним, просто на дух не выносят. Наверно, полагают, что терроризм сам как-нибудь рассосется. Вот инспекторов сейчас как пошлем...
Им бы карты в руки - святой Георгий уже давно бы сидел на скамье подсудимых за нарушение гражданских прав второй головы дракона...
Добавить комментарий