«Черный лебедь»: искусство или «мягкое порно»

Опубликовано: 1 февраля 2011 г.
Рубрики:
Режиссер Даррен Аронофски и Натали Портман на съемках фильма "Черный лебедь". Photo by Niko Tavernise, Fox Searchlight Pictures

Долго я оттягивала тяжкий момент встречи с фильмом Даррена Аронофски "Черный лебедь" Black Swan — нетленкой, про которую прочла много рецензий. Но дольше тянуть стало невозможно после того, как Гильдия режиссеров выдвинула постановщика на свою премию. Четыре номинации на "Золотой глобус" (исполнительница главной роли Натали Портман получила "Золотой глобус" за лучшую женскую роль в категории "драма") — награду ассоциации иностранных журналистов Голливуда — я, как и многие критики, всерьез не принимаю. (Эта организация давно известна низким профессиональным уровнем, а на днях ее бывшие сотрудники еще и подали на нее в суд, обвиняя в том, что она берет взятки со студий за номинации). Экстатический восторг части американских критиков, выдвинувших фильм на все, что можно, меня не подвигнул на просмотр. Номинацию Актерской Гильдии за лучший актерский ансамбль уважаю, хотя и не понимаю, но решила перетерпеть. А вот режиссеры заставили протянуть дрожащую руку в окошечко кассы.

Предыдущий фильм Аронофски — "Борец" с Микки Рурком в главной роли — я смотрела без особого интереса, но и без особой неприязни. В мелодраматический сюжет о борце, который стремится к победе и примирению с взрослой дочкой, был до краев налит материал, который явно интересовал режиссера на самом деле. Это были свирепые сцены профессиональных схваток, где все позволено. В них Аронофски просто купался. Когда я увидела, с каким рвением борцы вонзают друг в друга скрепки для бумаг при помощи машинки-стейплера, душевный мир режиссера частично определился. Какая там дочка, какой там путь к победе — просто любит человек, чтобы было немножко садизма, и воплощает эту любовь в кинематографе. У нас великий режиссер Эйзенштейн имел к этому легкую склонность, и даже в пуританском СССР ухитрялся показывать выбитый женский глаз, коляску с младенцем, летящую вниз по лестнице, швыряние детей в огонь псами-рыцарями и лошадей, скачущих по головам зарытых в землю мексиканских пеонов.

Так что я, в общем, знала, что ожидает меня в "Черном лебеде". Когда в зале погас свет, я сказала себе: если в первом кадре будут крупным планом ноги балерины на пуантах, то я все угадала. В первом кадре крупным планом затанцевали как раз ножки на пуантах.

На сей раз свое любимое режиссер поместил в сюжет о том, как добродетельную, но нервную балерину сводят с ума на сексуальной почве и доводят до гибели. И все во имя искусства. Это сочинили три начинающих автора, один из которых был у Аронофски ассистентом и, видимо, знает вкусы босса.

Натали Портман изо всех сил изображает серьезную и старательную танцовщицу с романтическим именем Нина, которая, однако, по ночам расцарапывает себе тело до крови. Так что есть обещание психического сдвига. Правда, ее полупомешанная мама, рисующая жуткие портреты монстров, постоянно стрижет ей ногти (и, разумеется, слегка ранит при этом дочку). Но тогда Нина сдирает с руки длинную полоску кожи. Слава Богу, свежевание балерины на этом останавливается. Зато потом она будет вытаскивать из многострадального тела — нет, не скрепку для бумаг, а здоровенную иглу, она же перо Черного Лебедя.

Инфернальный хореограф Томас, которого очень плохо играет замечательный французский актер Венсан Кассель, собирается дать Нине роль, которая здесь почему-то называется "Королева лебедей", а по-нашему по-простому — Одетта-Одиллия из "Лебединого озера". Но по его авторитетному мнению Нинина добродетельность ни за что не позволит ей станцевать Черного Лебедя как положено. Поэтому крупный мастер-большой педагог то и дело требует, чтобы Нина "дала себе волю", затем, более конкретно, — чтобы она помастурбировала, а потом уж и сам впивается в нее поцелуем и хватает за места. Нина покорно мастурбирует (две сцены, в постели и в ванне), но при поцелуе все-таки тяпает хореографа за губу, и он прибегает к иным средствам. Появляется лихая Лили, новая балерина. Эта принимается за дело всерьез, вытаскивает Нину в увеселительные места, подсыпает ей в питье наркотики и, разумеется, услаждает ее лесбийской любовью, показанной довольно обстоятельно. Все это в конце-концов приводит Нину к творческой победе. А одновременно — то ли к самоубийству при помощи вострого ножика, то ли к потере рассудка. Там была в финале, в складках нининой пачки, кровоточащая алая рана, подозрительно напоминающая дамский половой орган, но я как-то не стала разбираться, галлюцинация это или нет, потому что к финалу на меня уже напал неудержимый смех.

В поэтике фильма большую роль играют страшные темные коридоры, многократные отражения в зеркалах и унитазы. Вставлена туда и еще одна балерина, попавшая под машину, так что можно вместе с Ниной полюбоваться ее большой рваной раной на ноге. Эта же бедняга выбрана для того, чтобы зачем-то пополосовать ножиком свою физиономию.

Танцы происходят в основном в репетиционном зале и отличаются большой унылостью. Портман старательно принимает позы. Танцуют за нее две дублерши из Пенсильванского балета.

Я тут недавно прочла замечательную книгу "Страсти по Чайковскому" — запись бесед известного историка культуры Соломона Волкова с великим хореографом Джорджем Баланчиным (то есть, Георгием Мелитоновичем Баланчивадзе, который родился в Петербурге в 1904 году, с 1921 года танцевал в Мариинском театре, в 1924 году уехал в турне по Европе и не вернулся, в 1933 году переехал в Америку, а с 1948 года до кончины в 1983 году возглавлял основанный им New York City Ballet и снискал заслуженную славу как гигант мирового искусства. Последней из его многочисленных наград стала президентская Медаль Свободы, высшая награда США для гражданских лиц). К счастью, С.Волкову удалось встретиться с Баланчиным в 1981 году и разговорить его на тему о Чайковском, которого хореограф боготворил, а также о Стравинском, с которым они много работали вместе. Получилась небольшая, но увлекательнейшая книга, со страниц которой встают образы не только двух великих композиторов, но и самого Баланчина. Во всех троих я влюбилась, за что благодарна С.Волкову.

В 2001 году московское издательство "Независимая газета" выпустило "Страсти по Чайковскому" на русском языке.

Пользуюсь случаем, чтобы познакомить читателей с тем, что думал Баланчин о сексе в балете. Рассказал он это Волкову как раз в связи с "Лебединым озером". Надеюсь, что на меня не посетуют за слишком длинную цитату.

"Критики балетной, — сказал Баланчин на странице 126, — в старое время тоже почти что не было. Когда писали о балете, все сводили к сексуальности: описывали, какие у танцовщиц красивые шеи, руки, ноги. В Петербурге был такой знаменитый критик Аким Волынский, я его хорошо знал. Он очень любил балетных девочек и сделал из этого целую балетную теорию: что в балете главное — это эротика и так далее.

Описывал, какие у его фавориток большие ляжки. И другие критики вовсю расписывали ляжки балерин, потому что они же с этими дамами жили... Над ними легко теперь смеяться, но мы не будем их обижать. Это были петербургские чудаки, оригиналы, теперь таких уже нет".

Увы, тут мастер ошибся. Последователи Акима Волынского нынче пишут сценарии.

Дальше Баланчин говорит: "Я помню, американские родители считали, что балетная школа — это место разврата... Мальчики танцуют близко с девочками, наверное, они все время думают о неприличном. На самом деле, когда танцуешь, никакого эротического чувства не возникает. Абсолютно никакого! Об этом и речи не может быть, совершенно! Танцевать — это такое трудное дело, так много на это уходит времени и сил. Когда начинаешь работать — все сладострастие пропадает... Настоящая балерина в театре не думает о сексе — ни на сцене, ни за сценой. Сцена отрезает секс... Из зала может показаться, что мужчина на сцене возбуждается, когда берет руку балерины. Ничего этого нет! Мужчина поддерживает женщину, а не носит. Это танец, а не секс. Эти две вещи должны быть врозь".

А Волков приводит цитату из книги 1893 года, написанной другом Чайковского, критиком Германом Ларошем: "Чайковский всегда был поклонником и защитником балета. Он с глубочайшим презрением относился к пошлякам, посещающим спектакли только ради удовольствия поглазеть на голеньких танцовщиц".

Конечно, роль либидо в творчестве преуменьшать не стоит. Но не на таком же пещерном уровне, как в "Черном лебеде", изображать их связь! Да еще под музыку Чайковского...

В нашей насквозь сексуализированной массовой культуре эротику, словно неизбежный кукурузный сироп, суют во все продукты. И пипл хавает, причмокивая.

Порнография, как к ней ни относись, неистребима и будет с нами вечно. Но "мягкое порно" вроде "Черного лебедя" не должно выдавать себя за искусство. Это ему же не на пользу, потому что как искусство этот фильм бездарен, а на настоящее честное порно он тоже не тянет.

На сайте "Гнилые помидоры" нашлись среди критиков единицы, уставшие от этого пиршества раскрепощенного секса. Гэри Уолкотт из Орегона поражен, что многие рецензенты задыхаются от восторга. "Неужели мы с ними видели один и тот же фильм?" — недоумевает он, называя "Черного лебедя" "смесью любви, ревности, секса и безумия в надуманном и запутанном сюжете". Дональд Левит полагает, что этот фильм для Аронофски — "гигантский шаг вниз по сравнению с "Борцом". Он видит в нем претенциозность, крикливую торговлю больным сексом и психозом, а сцены лесбийства и самокалечения называет приманкой для нетребовательной аудитории.

Но мы с такими рецензентами в подавляющем меньшинстве. 88 процентов критиков и зрителей одобряют этот триумф убогого масскульта, выдающего себя за искусство.

 

Black Swan

Режиссер Даррен Аронофски

*


***** — замечательный фильм
**** — хороший фильм
*** — так себе
** — плохой фильм
* — кошмарный

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки