 |
| Иосиф Бегун. Фото Геннадия Крочика. |
|---|
Больше месяца во многих городах Америки сотни людей приходили на встречи с Иосифом Бегуном. Известный правозащитник, литератор, издатель, общественный деятель показывал документальный фильм "В борьбе обретешь ты право свое". Иосиф Бегун — это как принято иногда говорить — живая легенда. Без всякого преувеличения можно сказать, что он был известен всем людям, которые читали газеты, смотрели телевидение и слушали радио. Для всего мира он был героем, только в бывшем СССР его называли "отщепенцем". А в столицах многих стран мира проходили демонстрации, на которых несли его портреты. В Израиле даже был создан комитет в его защиту.
Уважение ему выказывали люди самые разные — от простых смертных до президентов. Особенно тепло Иосиф вспоминает встречу с президентом США Рональдом Рейганом.
— Это было в первый мой приезд в Соединенные Штаты Америки, весной 1988 года, примерно через год после моего освобождения из лагеря. Я получил разрешение выехать в Израиль, а затем через два месяца меня пригласили приехать в Америку. Тогда и состоялась очень памятная для меня встреча в Белом Доме с президентом Рональдом Рейганом. В Америке была представительная конференция в защиту национальных религиозных меньшинств Советского Союза. Я был представителем еврейского меньшинства. После окончания конференции президент Рейган встретился с небольшой группой участников конференции. Он по очереди ко всем подходил, здоровался и говорил несколько слов. Когда он подошел ко мне, то задержался подольше, вынул из кармана металлический браслет и передал его мне. На этом браслете было написано по-английски: "Иосиф Бегун, узник Сиона". Рейган получил этот браслет от одного из лидеров американского еврейства, и тот сказал президенту, что этот браслет как бы символизирует страдания и судьбу евреев Советского Союза, которых лишают их основных прав. Рейган сказал мне, что этот браслет он держал на своем рабочем столе больше года. И теперь, когда я на свободе, он рад передать его мне. Конечно, я до сих пор храню этот браслет.
— Итак, 23 февраля 1987 года. Москва, Казанский вокзал. Вы, подтянутый, энергичный, жизнерадостный, несмотря на то, что на вас арестантская одежда, зэковская телогрейка. Время горбачевское. Вас встречает немного людей, но все они празднично настроены, поют "Хэвэйну шолом-алейхэм"...
— Миша, я хотел бы уточнить. Вы не совсем правы. Около сотни евреев пришли на платформу Казанского вокзала в сопровождении американских журналистов и телеоператоров и, конечно, там было, наверное, немалое число кэгебэшников. Так что народу было довольно много.
— Когда я сказал немного, то имел в виду, что если бы люди знали о вашем освобождении и приезде в Москву, то вас встречали бы тысячи. Но хотя и была гласность, никто объявления не давал, объявления о том, что 23 февраля в Москву приедет Иосиф Бегун...
— В то время знали только те, кто слушал "Голос Америки"...
— Этой дате предшествовала долгая и тяжелая борьба. Сколько лет отдали вы делу освобождения советских евреев?
— Если говорить формально, то это заняло у меня лет 20. Я могу уточнить, что я делю свою жизнь как бы на три части. Примерно около сорока лет я был советским евреем, работал. Сначала был авиационным инженером, потом радиоинженером. Подучил немножко математику и защитил диссертацию, был специалистом по теории вероятности и по процессам, связанным с приемом радиосигналов. Я много лет работал в области радиолокации в закрытом институте как научный сотрудник. На все это ушло почти 40 лет жизни. А потом уже я все больше и больше приобщался к еврейским делам, познакомился с отказниками. А уехал я в 1988 году. Вот считайте, еще 20 лет. Итак, примерно 40 лет я советский еврей, а последующие 20 лет — я антисоветский еврей. Причем, я стал таковым официально, я ведь был судим как антисоветчик. А с 1988 года начался третий период моей жизни, который длится и по сей день. Вообще-то я стал таким официальным антисоветчиком в 1971 году, когда подал документы на выезд в Израиль. Тогда же я стал отказником. Первый мой арест был в мае 1972 года. Десять суток превентивного ареста — к приезду президента США Ричарда Никсона в Москву столицу "чистили от неугодных элементов". После отъезда Никсона нас — а всего было 10 человек — отпустили. И так продолжалось несколько раз в связи с приездами в Москву государственных деятелей из разных стран или когда было празднование знаменательных дат в истории страны.
— Иосиф, давайте вспомним терминологию того времени. Вот выдержка из советской прессы в те годы.
"Иосиф Бегун — один из тех, кого в Советском Союзе презрительно называют "тунеядцами", а на Западе представляют "борцами за демократию. В мае 1971 года Иосиф Бегун выразил желание выехать на постоянное жительство в Израиль. Он демонстративно воздерживался от устройства на работу, изобретая для этого различные предлоги. Решением народного суда Пролетарского района г. Москвы от 1 июня 1977 г. на основании ст. 209 Уголовного кодекса РСФСР Иосиф Бегун наказан за паразитический образ жизни".
Такая вот зубодробительная терминология.
— Я думаю, что не все ваши читатели знают, что значило в Советском Союзе выражение "под всякими предлогами уклонялся от работы" или нечто в подобном роде. Нас, специалистов, как только мы подавали заявление в ОВИР (Отдел виз и регистраций, — прим. ред.), немедленно увольняли с работы. О работе в профессиональной области не могло быть и речи. Люди начинали работать ночными сторожами, дворниками. Я работал пожарником, грузчиком в магазине. Была такая статья, о которой вы упоминали. В соответствии с ней, человека, не работающего четыре месяца в году, предупреждают, чтобы он прекратил вести паразитический образ жизни, а затем привлекают к ответственности, если он немедленно не устроится на работу. Чтобы избежать этого, нужна была лишь справка. Поэтому мы и работали на малопрестижных работах...
Но потом у меня была особая история. Я стал преподавать иврит и пытался доказать властям, что это преподавание является "общественно-полезным трудом", которым обязаны заниматься все советские люди. Тут была откровенная попытка вынудить власти либо признать, что я действительно занимаюсь общественно-полезным трудом, либо, что преподавать иврит в СССР запрещено, в отличие, скажем, от преподавания английского или немецкого языков... Примерно год-полтора они меня не привлекали, а потом решили, что все, хватит: арестовали, судили и осудили на два года ссылки. Так я стал тунеядцем, и когда кто-то не понимает, что это такое, говорю с гордостью, что по этой же статье был осужден лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский...
— Сколько лет все это длилось?
— Я был арестован трижды, если иметь в виду значительные сроки. О первом разе я вам только что рассказывал. Я потом подсчитал, что побывал в одиннадцати пересыльных тюрьмах. Свердловск, Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск, Магадан, "крытки" на Колымском тракте...
А второй раз я был арестован в связи с нарушением паспортного режима. Это был совсем смешной с точки зрения логики закон, когда человеку, отбывшему срок и вернувшемуся, не разрешали жить в собственном доме в Москве, где у него живет семья. То есть, он не имеет права на нормальную жизнь, его отправляют за 101 километр. И я оказался в совершенно дикой ситуации. Жил у какого-то крестьянина и тайно приезжал в Москву, чтобы повидаться с семьей. Они меня задерживали, а потом посадили. Первое мое заключение длилось два года, второй раз они мне дали три года ссылки. А третий, последний срок я получил в 1982 году, когда они мне дали по полной программе. В 80-е годы было резкое ухудшение советско-американских отношений в связи с войной в Афганистане и другими событиям. И они начали громить диссидентов и нас, еврейских активистов. Мне дали 12 лет: семь лет лагерей строгого режима с последующей пятилетней ссылкой. Меня обвинили в антисоветской агитации и пропаганде с целью подрыва советской власти. Знаменитая 70-я статья. Я должен был освободиться в 1994 году. Я сказал на суде, что это расправа, попрание всех законов судопроизводства.
За это меня наказали — бросили на полмесяца в чудовищно холодный карцер, кормили один раз в два дня. Затем — этап в зону № 36 Пермских лагерей.
Но повезло, пришел Михаил Сергеевич Горбачев, сначала он освободил Андрея Дмитриевича Сахарова, а через месяц началось общее освобождение политзаключенных. Оно длилось целый год. Меня освободили в числе первой группы. Всего я просидел меньше пяти лет вместо 12.
— Вот интересная подробность. В зоне, куда вас загнали, замполит согнал всех зэков на просмотр фильма "Заговор против Страны Советов", который показывали по Центральному телевидению. Отрывки из него также вошли в картину "В борьбе обретешь ты право свое". На экране зэки увидели Сахарова, Боннэр, Щаранского, Солженицына. И вдруг в следующих кадрах вы увидели себя. "Вербовщик вражеской агентуры, распространитель антисоветской литературы".
А в это время в мире шли митинги и демонстрации в защиту узников лагерей, в том числе, и в вашу. И вас освободили, вам выказывали свое уважение тысячи людей. Открылись ворота тюрьмы для вас, человека, который любил говорить, что Бог помогает тем, кто сам себе помогает. В связи с этим вопрос. Как в Израиле живется бывшим знаменитым диссидентам? Я беседовал с некоторыми из них, и они не скрывали достаточно явно выраженной обиды, говорили о том, что нет к ним того уважения со стороны властей, какое они заслужили. А ведь они приближали как могли конец тоталитарного государства...
— Я сам бывший диссидент, но не могу говорить от их имени, скажу то, что думаю сам. Диссиденты такие же люди, как все. В свое время, как солдаты на войне, они воевали с режимом, зачастую совершали поступки героические. Но наступает мирное время, жизнь со всеми ее проблемами берет свое, и приходится жить в новых условиях. И в этих условиях каждый бывший диссидент живет по своему, по-разному.
Вы затрагиваете важный вопрос — как относится наше государство к диссидентам, компенсирует ли оно многие годы борьбы, когда люди жертвовали всем, чтобы бороться за справедливость, оставались без средств к существованию, ломали свои карьеры ради дела, в которое верили — в исход евреев на землю предков? И на это порою уходило и 10, и 15, а порою и больше лет. И вот приехав в Израиль уже немолодыми людьми, уже подойдя к пенсионному возрасту, бывшие диссиденты видели, что работу, которую они делали в интересах еврейского народа, еврейского государства, работу по реализации идей сионизма... все это предано забвению, и государство Израиль ничего не хочет делать для того, чтобы дать людям хотя бы элементарную компенсацию. И это многих обескураживало и огорчало.
Каждый по своему находит пути в новой жизни. Одни идут в политику, другие уходят в частную жизнь, и их не видно, и не слышно в общественной жизни, третьи занимаются профессиональными делами, работают профессорами в университетах, инженерами на производстве, четвертые, вроде меня, занимаются издательской деятельностью.
— В Америке много людей, которые близко к сердцу принимают все, что происходит в Израиле. Что мы отсюда можем сделать для Израиля?
— Я с большим удовлетворением увидел в этот свой приезд, как все заинтересованы в судьбе Израиля, как здесь болеют за Израиль. Самое страшное — это безразличие. А его здесь нет и в помине. Люди здесь остаются евреями. Пусть многие не ходят в синагоги, но будущее еврейского государства им дорого.
Что можно сделать — ответить мне трудно. Надо продолжать любить Израиль. Надо помогать во всем Израилю, воспитывать своих детей, чтобы они ощущали духовную связь со своей исторической родиной... В многочисленных спорах на тему, кто еврей, есть разные концепции, более либеральные, менее либеральные. Мне нравятся слова одного мудрого человека, который сказал: "Еврей тот, у кого внук будет еврей".
Если новые граждане Америки, евреи, прибывшие из бывшего СССР, будут руководствоваться этой концепцией, будут стремиться передать своим потомкам вот эту любовь к еврейскому государству и сопричастность к его делам, я думаю, это будет очень хорошее участие в нашей еврейской судьбе.
— А как вы пришли в издательскую деятельность?
— Когда я приехал жить в Израиль, передо мной был выбор. Или начать нормальную жизнь гражданина, найти конкретную работу, были предложения на этот счет, или избрать какой-то другой путь, заняться общественной деятельностью, если получится. Но эти 20 лет той советской жизни не прошли даром, я понял, насколько важна была деятельность по приобщению евреев к еврейству, насколько важно было дать советским евреям представление о еврейском наследии. Словом, я решил заниматься такой нелегкой культурно-просветительской работой, которой я занимался в СССР под прессом КГБ. В новых условиях я начал издавать журнал. Он трижды менял название. Сначала он назывался "Авив", то есть "Весна". Потом он получил название "Иерушалаим", а затем, после того, как произошла американская трагедия 11 сентября 2001 года, мы его назвали "Новый век".
— Вы мне несколько лет назад подарили несколько номеров. Я их до сих пор храню. Хороший очень журнал.
— Да, согласен. К сожалению, он уже сейчас не выходит. В век "интернета" журналам трудно выживать. Надо все новое пробовать. Кстати, фильм, который я привез, был показан в Вашингтоне, Филадельфии, Бостоне, Нью-Йорке и других городах. Это биографический фильм и вместе с тем он дает картину еврейского движения на моем и некоторых других примерах о почти 30-летней борьбе советских евреев за право быть евреями, за выезд, за наше право знать свою культуру. Сохранилось очень много архивных записей и других материалов о том времени, и все это, на мой взгляд, весьма убедительно рисует обстоятельства той поры, которая уже кажется далекой от нас, но до сих пор сохраняет актуальность. Режиссер фильма — известный московский документалист Яков Назаров. Он создатель этого фильма, а я участвовал как консультант и, извините, как главный персонаж фильма. Фильм очень хорошо принимают. Приходят и пожилые люди, которые все хорошо помнят, и молодежь, которым по 25. Они тоже очень заинтересованно смотрят, расспрашивают. Целью моего приезда был не только показ этого фильма, но и встречи со старыми друзьями, которых у меня много в Америке. Я встречался с представителями многих еврейских организаций, пытался донести до них голос еврейских активистов, боровшихся в те годы, подчеркнуть важность единства евреев Америки и Израиля.
Вот я и пытаюсь, пока силы есть, как-то осуществлять свое предназначение Вы знаете, есть такая знаменитая хасидская притча. Реб Зунше, персонаж хасидских притч, говорил, что когда он уйдет в иной мир и окажется на небесах, его не будут спрашивать, почему ты, реб Зунше, не стал пророком. Нет, не это его спросят. А спросят, почему он не стал ребе Зуншем? Мне предназначено выполнять свое предназначение. Мне кажется, что я пытаюсь это сделать в своей жизни. Я продолжаю эту деятельность. Если говорить о моих двадцати годах отказа, то эти годы в основном ушли на то, что мы называли возрождением еврейской культуры в Советском Союзе. Хорошо известно, что и журналы мы тогда издавали подпольные, и литературу самиздатовскую на еврейскую тему — об истории, культуре, религии и о Государстве Израиль. А в Израиле то, чем я сейчас занимаюсь — это по сути продолжение моей новой профессии. Продолжаю быть еврейским культтрегером. Продолжаю издавать книги. Сейчас работаю над книгой, которая посвящена истории еврейской мысли, от Танаха до наших дней. Это очень важно, поскольку иногда считают, что иудаизм это только религия. Дай Бог, чтобы как можно больше людей приобщалось к религии. Но есть немало людей, которые хотят знать не только религию, но знать больше историю. И наша задача показать, как развивалась философская, духовная жизнь. У евреев много философов, мыслителей, таких, как Маймонид, Спиноза. О развитии еврейской духовной жизни и расскажет наша книга.
Добавить комментарий