Поэзия

Публикуемые ниже стихотворения были удостоены поощрительных призов на первом поэтическом конкурсе журнала "Чайка" в категории "Размышления, философия, культура, общество"

Татьяна Осетрова 
(Москва) 

Мне осень нервы делит на волокна. 
На лавке пьют, — по первой, по второй. 
Вливается в некрашеные окна 
Линялый бледно-рыжий неустрой. 
Опять дождит, опять теряю речь я 
От копоти и дымной черневы — 
Сожженные вихры Замоскворечья 
Чадят в кострах остатками листвы. 
Скрипят вороны, дворники, качели, 
Скрипят ворота, двери, флюгера... 
Фломастером на каждом дне недели 
Написано: "Унылая пора..." 
Пора разлук. Пора готовить сани, 
Пора, кудрявый мальчик, по слогам 
Писать судьбу живых листописаний 
На теле тротуарных амальгам. 
На жизни — мёрзлым пластырем — заплаты. 
Гони тоску осеннюю с кошмы! 
Сочатся рыжей хлябью циферблаты, 
Но только не гляди в мои глаза ты — 
Припадочной, дожившей до зимы. 

Ирина Акс 
(Нью-Йорк) 

Куда б ты ни пошел... 
"Куда б ты ни пошел — 
ты выйдешь к морю" 
                (Андрей Моисеев) 
                                          
Куда б ты ни пошел — все выйдет боком... 
Вот и сидишь в унынии глубоком, 
как недопообедавший ишак, 
не пробуя отнюдь извлечь из кресла 
свои слегка расплывшиеся чресла 
и сделать шаг. Конечно, ложный шаг. 

Ты рвешься в море, ищешь бури... да, но 
по-прежнему, питомец Буридана, 
застрял, застыл — надолго, на года, 
поскольку точно знаешь априори, 
что все пути ведут отнюдь не к морю, 
не ври! — не в Рим, не в рай, а — в никуда... 

Вся цель — движенье? Право же, едва ли... 
Каких бы нам советов ни давали: 
Ваш ход, мол! — и прельщает "ход конем", 
а все ж мудрей — остаться в том же кресле 
и не стремиться к морю, даже если 
столь виртуозно все вранье о нем. 

Геннадий Антонов 
(Москва) 

Среднестатистическое... 

Он где-то как-то проживал, 
чего-то ел, любил кого-то — 
дарил цветы и кружева, 
и мылся в бане по субботам. 
Он заливал, порой, тоску, 
а иногда порол горячку. 
Знавал и Дам, и потаскух, 
и "москвошвею", и "версаче". 
Мял хвост удаче, падал вниз, 
выл на луну и пел осанну, 
лечил ангину и мениск, 
читал Басё и Мопассана. 
Бывал в Париже и в Перми, 
был на Бродвее и в "Ленкоме". 
Однажды, 
днём, 
нелепо, 
вмиг, 
на полушаге, 
взял и помер... 

Борис Волов 
(Вирджиния) 

Не смиренье, но сутулость... 

Не смиренье, но сутулость 
Гнёт к земле от года к году, 
После долгих войн с богами 
Раздавать велит долги. 
Что-то осень затянулась, 
Заигралась с непогодой, 
Оставляя под глазами, 
Как над омутом круги. 

Тянет холодом с Парнаса, 
Где костёр мой, в самом деле? 
Где друзья? Лишь обелиски, 
Да ворон орущих рать. 
Это значит у Пегаса 
Крылья белые сгорели, 
Потому, что к солнцу близко 
Позволял себе летать. 

Кто мне в грудь нацелил дуло? 
Точит бритву спозаранку? 
Чьи там лапти топчут яро 
К славе скользкую ступень? 
Эта осень затянулась, 
Развернула наизнанку, 
То ли болью, то ль пожаром 
Отмечая новый день. 

Александр Фридман 
(Москва) 

Двадцать пять 

Дорога пройдена на треть, 
А может, и наполовину, 
Но мне не хочется смотреть 
Назад, на целящихся в спину. 
Не понесётся время вспять — 
В конце концов, не каждый день же?! 
И мне отныне двадцать пять. 
Вот так, не больше и не меньше. 
Не думал я, что доживу, 
Да и не очень-то хотелось. 
Изящной рифмой "дежавю" 
Сумев заполнить опустелость, 
Я шёл вперёд за футом фут. 
Огонь, вода — тут всё в порядке, 
Однако трубы не зовут. 
Похоже, все на подзарядке. 
А может, просто я на слух 
Не различаю больше звуки, 
Поскольку стал не в меру глух. 
Но в этом нет моей заслуги, 
Как в том, что злой я, словно чёрт, 
И принимаю часто позу... 
А стаж земной растёт, как счёт. 
Неясно только, в чью он пользу.