Тамара - так назвал её отец Игнат, погибший в самом конце войны в Кенисберге. И похожа она была на него очень: большие серые глаза, прямой точёный нос, выразительный рисунок губ. Вот только! Вот только волосы у неё были прямы, как стебли камыша, а у отца завивались кольцами. Тамара отложила старое фото, вздохнула. Что же мне делать с моей несуразной любовью? Спрашивала она у зеркала, красила губы и тщательно причёсывалась. Ах, если бы это случилось раньше, намного раньше! Вот раньше она на работу просто шла, а теперь, будто Наташа Ростова на бал собирается. Новое платье, туфли на каблучках. И эти препирательства с зазеркальем! Хоть зеркало здесь ни при чём. Просто ушли годы. Разве она в больницу идёт, где работает медсестрой? Она идёт к нему на свидание… И так каждую смену. Желательно, в ночную смену работать.
Когда его привезли в палату, ничего особенного: мужик с травмой. Но он стал глядеть на неё, как на богиню, всякий раз пытался задержать её ручку в своей горячей ладони. Гладил плечо. Ждал всегда у входа со своим восхищением: мне б такую женщину! А потом выпалил:
- Ты мне снишься каждую ночь! Ничего не могу поделать с собой! Закрываю глаза – ты рядом. Или лежишь, или сидишь. А сегодня задумчиво стояла у окна. Я обнял тебя, но обнял пустоту. Ты мне скажи, что ты со мной делаешь?
Как сильно забилось сердце после этих признаний! Как бросило в жар, словно рядом, совсем рядом, неосторожные люди развели костёр. И ещё…Было ещё такое ощущение, что она смотрит любовный сериал! В общем всё это, что происходит здесь, в районной больнице с полутёмными коридорами, нереально и несбыточно! Что-то в душе стало на цыпочки и потянулось к этому нереальному, недосягаемому, но такому привлекательному свету! Она знала, что у него жена и подросток сын, что надо остановиться, выстроить крепость вокруг себя. Неприступность! Но под напором ласк и признаний крепость, воздвигаемая утром, падала к вечеру. А ещё Тамара узнала, для чего вообще нужна любовь. Любовь нужна для создания семьи – скажут многие, но это не так. Там скорее взаимные интересы. Для рождения детей? Тоже нет. Вот её подруги родили детей для себя, возраст поджимал, а любви светозарной не предвиделось. Любовь нужна для того, чтобы все увидели, какими мы должны быть! Для вдохновения и спасения всего Мира нужна любовь.
Что же, что же делать? Как в детстве, как в юности, поехать к маме, упасть на плечо и рассказать? Она всё делала на автомате, была рассеяна и не замечала ничего вокруг себя. Весь мир сместился теперь в её сердце, и оно стало объёмным и гулким. Большую жилплощадь в нём занимал Он и любовь, а в малом уголке поселился, сжался весь мир.
- Безумная! Остановись! - строго сказала мать, выслушав дочку.
- Я была несчастна, а теперь я такая счастливая!
- У тебя внучка. Взрослая дочь! У тебя муж и сын! Ему 14 лет.
- Вот мы с сыном и уедем в город к дочке и зятю. Развестись не проблема.
- Один раз я тебя остановила, помнишь? – мать наклонилась к ней так близко, что Тамара отшатнулась, ей показалось, что мать хочет ударить её по лицу, чтоб привести в чувство.
Как же не помнить? Лет двадцать-то и прошло! Муж чем-то обидел её, и она с годовалой дочкой приехала к маме под крыло с чемоданом жалоб.
- Ты что удумала? – зашептала тогда гневно мать - это, чтоб не услышали соседи, - и огрела её палкой по спине. – Сама выбирала мужа! Терпи и живи! Внучку отдай, а тебя в дом не пущу!
Так и просидела Тома на крыльце, обливаясь слезами, до самого утра. А днём приехал муж на мотоцикле и забрал их. Помирились и жили дальше. А сколько потом случалось этих ссор! Ну, если уж совсем честно, то она сама ангелом не была и терпеливостью не отличалась.
Сделала по-своему. Развелась, хоть муж был очень даже против, прошла через скандалы, склоки, взаимные обвинения и злость. Как ни упрашивала мать одуматься, - уволилась. И в тот же день стала уговаривать сына уехать с ней и учиться в городе. Ведь его сестра – учительница старших классов! Она во всём поможет.
Сын смотрел исподлобья очень неодобрительно, долго хмурился, потом выпалил:
- Никуда я не поеду! Здесь мои друзья, мой отец и мой мотоцикл! А как мне называть сына твоего… нового мужа? Братом? Вчера подрались с ним в школе. Из-за тебя…
У Тамары душа оборвалась и стала катиться куда-то в бесконечность. В её планы оставлять сына не входило никак! Одно дело оставить ради яркой любви поднадоевшего мужа, а сына? Нет! Вот это мучило её, лишало сна. Милёнок Коленька резонно возразил: я же своего оставляю!
–Ты не мать! – возмутилась она и расплакалась.
Но отступать от светлого чувства нельзя. Вот оно, манит, зовёт за собой. А от крепости остались лишь обломки. Ведь они так счастливо заживут –душа в душу и до самой смерти рука в руке! Всегда рядом!
Да и дочке и зятю ничего не говорила о своих планах. Они недавно получили, как молодые специалисты, двухкомнатную квартиру улучшенной планировки. Поехала Тамара с мамой к ним на новоселье. Комнаты огромные, светлые, вместо тесной прихожей – просторная, ещё одна комната, два балкона. Мать боялась ехать на лифте.
- Не поеду я на этом чёрте!
-Мам, ведь у них восьмой этаж! – уговаривала Тамара. - Ты к вечеру дойдёшь!
Еле уговорила! И все так были рады встрече и подаркам. А мать всплеснула руками: да это же райисполком!
Внезапность приезда с женихом – это тоже было частью её плана. Дочка любила отца, и Тамара знала, как болезненно ей будет принять у себя чужого, как она горячо будет отговаривать её от нового брака. Отговаривать будет, но не выгонит же! А там и своё жильё добудут. И заживут они в безмерном счастье до седой старости. Выйдут на пенсию, будут гулять в парке и называть друг друга ласковыми именами. Ах!
Дочка уже всё знала. Писала ей бабушка, звонил отец. Встретили «молодожёнов» очень сдержанно. Тамаре - 48, ему – 43, но хитрая Тамарка представила всё так, что ей 44!
- Вера, спроси у меня, сколько мне лет?
– Зачем? Я и так знаю!
– Тебе трудно громко спросить при Коле, сколько мне лет?
Спросила.
- Ох! – мать коснулось пальцами завитых висков. – Мне 44, а твоя бабушка приписала больше, чтоб получать пособие после войны.
Новый муж, скорее жених, был среднего роста, худощавый, узкоплечий и без всякого отпечатка яркой личности, как его описывала мама. Растерянно моргал бесцветным лицом, прижимая к боку правую повреждённую руку. Вера не смогла справиться с огорчением лица, и он это увидел. Не понравился! Как могла мама поменять его на папу? Умного, красивого папу. Инженера на тракториста! Да и никто не радовался их приезду, кроме внучки. Отдали им спальню. Однажды Тамара услышала, как дочка говорит зятю, горько так говорит:
- Звонил папа вчера. Он считает меня предательницей!
- А что ты ответила? – зять спешил на работу и задержался у двери.
- Папа, сказала я, мне так больно, что вы после 23 лет жизни, разбежались! Я разорвана пополам! Вы оба виноваты в том, что случилось! Если бы ты приехал ко мне с кем-то, я бы приняла и вас!
В приоткрытую дверь Тамара видела, как зять одобрительно кивнул. С досадой подумалось: не пришёлся им мой Коленька по душе! Такой ласковый и бесконечно милый! Но это всё временно! Мать прописали, и работу медсестры она нашла в новой поликлинике рядом с домом. А вот с Колей…Сидел без работы два месяца, без прописки не брали, в паспорте стоял штамп о браке, хоть клялся, что заявление на развод он подал уже давно. Тамара тихо негодовала: почему не развёлся до сих пор? Ведь договаривались уехать в город уже свободными птицами. Дочка сбилась с ног, чтоб прописать его у знакомых. Все хотели денег, и мама ей с жаром сказала: не пожалею любых денег! Только пропиши!
Вера неприятно удивилась. Мать, в отличие от отца, никогда не отличалась щедростью, всё собирала в кубышку, как говорил папа, а тут вдруг «любые деньги»! Она с грустью открыла свой конверт, где сберегалась сумма на книжные шкафы. Все их книги стопками стояли в углу, укрытые простынёй. Вся сумма ушла на питание. Как-то ни маме, ни Коле не пришло в голову внести вклад в совместное питание и на коммуналку. Продукты, зелень, фрукты и мясо будто сами по себе наполняли холодильник. Вере стыдно было говорить об этом, и мамины слова больно кольнули.
А Коля получил письмо от семьи. Его жена писала: «… подлец, ты поменял мой чёрный халат телятницы на белых халат! Стыдись! Так и знай: согласия на развод не дам.» Узнали у адвоката, опять-таки за деньги, что основа для развода есть: они не проживают вместе. Он откровенно тосковал здесь, в этом уютном скворечнике. Ни леса, ни реки, где искупнуться, ни рощи с соловьями. Музыку они слушают! Классику! Да это же дикая жуть! То ли дело гармонь в сельском клубе! Чистота – плюнуть негде. Книги читают! Да там мёртвая жизнь… Прожил здесь осень, зиму. Вот и весна скоро. Ах, как же хорошо будет в полях и лугах! Всё это богатство он обменял на любовь к женщине! Да и семью предал…Тамара делает всё для него. И прописала, и работу нашла ему в той же поликлинике. Но чужой он здесь для всех, кроме неё. Не в своей тарелке. Едет и едет не в своих санях и не по своей дороге! И сказать культурно не может, и вилкой есть ему непривычно, всё валится, он ложкой привык, а зачем нож кладут рядом с вилкой и не знает. Тусклые мысли вместо солнечных планов! Попивать стал втихую. Ну, если честно, то спиртным он всегда развлекался. Курит на балконе теперь, хоть холод собачий. Вера табачный дым учуяла в спальне – стала ругаться. Идите на балкон! А он дома у себя, где хотел, там и курил! Бессонница. Хлебнул водочки из горла, крякнул. А вчера на глаза пьяным попался главврачу. Вызвал тот его, Тамару - и сказал, что уволит, если такое повторится. Стал попивать дома. Бутылку прятал на балконе в чьём-то зимнем сапоге. А ещё стал прятать деньги в туалете за сливным бочком. Вдруг надо будет уехать внезапно, хоть сам себе не мог объяснить эту причину внезапности. Стали они втроём закадычными друзьями: он, бутылка из сапога и балкон.
- Вера, напиши мне благодарность в Книгу жалоб и предложений! Завтра!
- Зачем, мама?
- Чтоб отметил меня главврач. Тебе жалко слов, что ли? Для родной матери?
- Вот думаю…
-Что тут думать! Ты сомневаешься, что я прекрасный работник?
Тамара была чувствительной и сразу же отметила резкие перемены в их отношениях с пока ещё не мужем. Стало меньше праздника, яркого секса, тёплых объятий и объяснений. Как когда-то. Серый налёт на всём.
Шли по зимней улице, осыпая их одежду, крутился мелкий снежок, и она вызвала его на откровение.
- Скажи, мой милый, что с тобой такое? – заглянула в глаза. – Всё у нас стало не так! А мы мечтали целый год об этом времени, когда будем рядышком!
- Мечты – не жизнь. Это тебе хорошо! Вся семья, кроме сына, рядом! А я один как перст здесь, в чужом городе. Нам надо жить самим!
- Снять квартиру? Ты знаешь, какие цены здесь? А у нас ни вилки, ни ножа, ни мебели, ни белья!
- Дались вам эти ножи, - бурчал недовольно Николай. - Я написал брату в Карелию, поедем туда! Вернее, я поеду, устроюсь, с жильём решу - и сразу же вызову тебя!! Ненаглядная моя кралечка!
Он прижал её к себе и не отпускал, боялся, что если она вот так глубоко ещё раз заглянет в его глаза, то всё поймёт. В эту ночь они как бы вернулись в своё недавнее прошлое и любили друг друга с неистовой силою. А утром объявили о своём решении. Зять сказал, что это по-мужски и он поддерживает, а ещё дал денег на дорогу и на первое время. Проводил его на вокзал. Вера вычистила и проветрила балкон, нашла ящик бутылок и показала маме. Ну что ж, пожала та плечами, снимал стресс. И побежала смотреть почту. Коленька уехал две недели назад и не писал. Не звонил. У влюблённой мамы начался такой стресс, что она стала устраивать скандалы.
- Вера, отдай мне его письма по-хорошему! За месяц ни одного письма! Вы прячете их от меня!!
- Мама! –закричал тут же зять. – Из-за вашей безумной любви у нас в доме ад! Вы три недели об этом кричите! Зачем нам это делать?
-Затем! Что вы хотите нас поссорить! А он пишет мне и пишет. Он нам нашёл квартиру! Я это чувствую! А вы крадёте мою любовь, бесстыдники!
Зять устало закрыл лицо руками. Вера обняла мать за плечи и усадила в кресло.
- Мама, мы думали, как это тебе преподнести… Он обманывал тебя, подло обманывал! Твой милый никогда не вернётся к тебе!
Тамара от возмущения стала задыхаться, и зять ей накапал валерьяны.
- Вот письмо от брата и от папы! – Вера трясла тетрадным листком. – Он вернулся в своё село, помирился с женой, ведь никто и не разводился. Всю весну пахал огороды, а теперь ездит на рыбалку. А брат снова подрался с его сыном…
Тамара, обхватив голову руками, разрыдалась.
- Этого не может быть! Он уехал к старшему брату! Он нас приглашал к себе! Вы врёте мне! Вы подлые обманщики!
- Да, он получил письмо от брата. Вот нашла в мусоре на балконе. Некрасиво читать чужие письма, но для покоя в семье нужно это сделать. Вот. «...Никогда не прощу тебя, если бросишь семью ради какой-то бабы. Погулял, подурил и хватит! Едь домой и проси прощения у сына и жены. Помогать тебе не буду». Мам, письмо пришло полгода назад! Смотри на штемпель. Он врал тебе…
- А ещё ваш муж просит вас вернуться в семью! Вы тоже помиритесь! – радостно заявил зять, а тёща завыла так громко, что испугала внучку Ксюшу. Та схватила медвежонка и спряталась под кровать.
Все бросились лечить и успокаивать маму. Вы ошибаетесь, если думаете, что на этой печали любовь Тамары закончилась! Она пролежала неделю дома, перемалывая все их горячие ночки, их любовные словечки, их мечты. Вновь и вновь. От любви тоже болеют в тяжёлой форме. Через неделю вышла на работу. Подавленная, растерянная, униженная ходила ещё неделю сама не своя. Сидели вечером и смотрели «Время».
– Вера, я ему написала письмо! Вот, прочитай, может, подскажешь что-то трепетное?
- Мама! – дочка выдыхала горечь, стараясь подобрать нужные необидные слова. – Коля твой – уже не твой! Он вернулся к жене и сыну! Пойми, ты не нужна ему! Порви!
У Тамары дёрнулось болезненно лицо, побежали из глаз слезинки, затряслись руки. Злосчастное письмо выпало. Вот уж никогда не думала Вера, что надо спасать маму от самой мамы. Обняла, успокоила, прочитает она послание. Отложила тетради с сочинениями в сторону.
Начало было в стиле посланий влюблённых трубадуров, цитат из песен, стихов и фильмов. Вера крепилась, чтоб дочитать до конца. Но финал был в шекспировском духе с провинциальной подсветкой. « …Я гибну одна, умираю и вновь воскресаю, когда вспоминаю тебя. Жду очень, приезжай! Если ты не приедешь в течение недели, приеду к тебе я! Я повешусь на твоём крыльце, обещаю! Погибну рядом с тобой!!»
Тамара гордилась своим шедевром, напористым стилем и яркостью образов, у неё блестели глаза от вдохновения. Вера отвела свои в сторону: Боже, какой бред, бесконечный тупой бред…
- Да, мам, эмоций столько пролито! Хорошо так, от всего сердца….
Тамара торжествовала, и дочка поняла, что ей сейчас ничего нельзя внушить, снова будет ссора, скандал и обида.
-Мам, - как можно мягче сказала Вера, - давай на неделю положим письмо в стол. Через неделю ты будешь иная и мысли будут другие!
И тут же слукавила:
- Может, что-то важное добавишь! Обещай мне!
Тамара нехотя обещала. Но письмо в столе лежало лишь сутки. Через день оно уже искало своего адресата. А ночью Вера с мужем шептались, как же помирить мать с отцом и братом, какими золотыми нитками-словами сшить их союз? Злилась на себя, что не находит её сердце таких вот слов!
- Почему ты не порвала то письмо сразу? – строго подступил муж. – Какое унижение, вдвоём читают теперь и смеются над дурой!
- А ты не понимаешь? Была бы драка при ребёнке!
- Как задолбали маменькины страсти! Может, сеанс гипноза ей поможет? И мои всё косятся на тебя: смотри, говорят, яблоко от яблони….
- Что?! – Вера возмущённо выдохнула и столкнула с дивана мужа.
Прошуршал, отжил последний месяц лета. В город подкрадывалась тихая осень. Однажды Тамара вернулась с работы с букетом цветов и коробкой конфет. Жизнелюбие так и плясало в ней через край. Серые глаза искрились, матовая кожа порозовела.
- Вот. Угощайтесь! Влюблённый пациент подарил за спасения здоровья! Полковник!
Как-то вечером позвонила и сказала, что идёт с ним в кино, чтоб не ждали к ужину. Ну и вообще, чтоб сегодня не ждали. Вера с мужем только успели переглянуться. А Ксюша говорила в ухо медвежонку:
-Ой, у нас беда, Мишутка! Бабушка заболела снова!
- Ксюша, а чем заболела бабушка? – спросил ошарашенный отец, а Вера и дар речи растеряла.
- Хм, как будто вы не знаете? Любовью заболела!
- Моя ты девочка, а ты откуда знаешь?
- Последние три дня песню поёт одну и ту же: мы с тобой два берега у одной реки, как и тогда. А сегодня твоё платье нарядное надела на свидание. Ой! Про-бол-та-лась…
Добавить комментарий