Тебе подарен город...

Несколько лет назад - это было как раз тогда, когда я писал и всё недописывал стихи... нет, об этом надо сказать еще несколько слов. Были стихи, которые я дописывал, но это были плохие стихи. Хорошие же оставались недописанными. Вернее, это две, реже три строчки. Мне не хватало духу дописать их. Вот тогда-то появилась в моем блокноте невесть откуда залетевшая строчка: "Смотри, малыш, - тебе подарен город...". Малыша у меня не было, но я его представил и... Я много раз пытался пристроить - именно пристроить! - к этой строчке и другие, но они не подходили, словно были от другого стихотворения. Они все были хуже этой строчки. На работе же машинистке, которая меня любила (как журналиста), я рассказал, что пишу стихотворение, которое начинается строчкой "Смотри, малыш, - тебе подарен город...".

 Я сказал об этом между прочим, тут же начав диктовать свой материал.

 Это было в пятницу, а в понедельник машинистка говорит мне, что всё воскресенье проходила с этой строчкой - строчка не оставляла ее в покое, где бы она ни была, на что бы она ни глядела. Только вышла на улицу, как эта строчка "буквально спрыгнула откуда-то, и стало казаться - можешь себе представить, - что город - ну как это там? - подарен мне, и всё такое..."

 В тот же вечер я снова сел за бумагу, написав вверху страницы:

 "Смотри, малыш,-- тебе подарен город..."

 И опять у меня ничего не вышло и так и осталась эта строчка в одиночестве, повиснув над белым полем чистой страницы.

 На следующее утро, проснувшись рано, я решил проверить действие моей строчки и, может быть, продолжить ее. Она просто-напросто не давала мне покоя, что бывает с людьми, связавшимися со словом... 

Я вышел на улицу, эта строчка "тебе подарен город..." прозвучала так, словно кто-то произнёс её. Я даже остановился.

 Было ещё рано, и город был тих, спокоен, безлюден, высок.

 Дворники уже сделали свое дело и ушли - тротуары и мостовые были чисты.

 Тени домов лежали тяжелые и влажные от росы.

 Странно, но я заметил, что городское раннее утро пахнет парным молоком. Может быть, это запах моря, которое - помните? - по утрам бывает белым как молоко, пока солнце не окрасит его в розовое.

Недалеко от моего дома стоит высокий раскидистый тополь. Листвы на нем так много, что зеленый покров кажется телом тополя. Нет минуты, мига нет, чтобы десяток-другой листьев не трепетал, а при сильном ветре в глазах рябит от биения тысяч листьев.

 Ночные ветры и ветерки уже улеглись, а дневные еще не принялись за дело, и тополь - весь - был неподвижен.

 Но мне не верилось в неподвижность листвы, я знал, что такого не может быть у тополя, которого я привык видеть полным жизни и движения, не может быть – даже, когда он спит.

И я, остановившись, увидел то, что искал! В большом зеленом "теле" тополя, в выемке, в нише зеленой листвяной массы, бился один-единственный листок, не знаю, каким ветерком движимый, не знаю, какой силой. И листок... показался мне в этот сокровенный утренний час, живым, бьющимся - сердцем тополя.

Утро – время открытий...

 Мягко ступая по булыжнику мостовой, плешинки которого уже золотило солнце, пересекла улицу рыжая кошка. В тени она остановилась и стряхнула с лапки росу. Кошка увидела меня и застыла с поднятой лапкой. Глаза ее зажглись по-ночному.

 Я повернулся и пошёл в другую сторону. Оглянулся - кошка стояла с поднятой лапкой и смотрела мне вслед.

 "...тебе подарен город"

 Утренний - тихий, сонный, еще без движения - город был мой. Может, таким он был дан мне на несколько мгновений - до той поры, когда откроется первое окно и кто-то, глядя и не глядя на противоположную стену, широко-широко зевнёт? До первого встречного? До первого звука, который сообщит мне об ещё одном хозяине города?

 Ещё несколько раз в этот день я слышал строчку "...тебе подарен город" - в те моменты, когда сама собой, по-осеннему, наступала вдруг тишина, и я смотрел по сторонам, чтобы увидеть и запомнить мой утренний город, каким мало кто его знает. 

Та строчка так и не была дописана в следующие дни. Я оставил ее в покое, подумав, что, кажется, она стоит целого стихотворения, раз за ней идут...