1
- Кстати, купец, по твоему мнению, какое из занятий более других подобает повелителям в мире ислама, а, если говорить прямо, именно таким грозным владыкам, как наш светлейший хан?
Голос визиря Азиз-бека доносился до меня, словно издалека. Мне казалось, что сам воплощённый порядок в государстве в нашем доме это только сон…
К тому же мне действительно хотелось спать. Ведь в то утро, когда всё началось, купец Рахматулло разбудил меня ни свет ни заря.
- Мой господин! – вскричал я. – Зачем ты прервал мой сон, ведь во сне я видел птицу Хумай! (1)
- Увидеть птицу Хумай во сне это прекрасно, - заметил в ответ купец Рахматулло. – Но настоящее счастье подстерегает нас только наяву. – Ты не ослышался, мой мальчик, – усмехнулся он, оглаживая бороду, - именно подстерегает. Одна моя знакомая дворцовая служанка утром передала мне, что к нам домой должен прийти сам визирь Азиз-бек! И он явится с минуты на минуту! Когда твой дом удостаивает посещением сам великий визирь, это, конечно, счастье, но такого счастья я бы поостерёгся! Так что, Мамед, - обратился мой господин ко мне, - одевайся и не забудь приготовить калам!
Едва я успел напялить халат и прихватить калам, свиток китайской бумаги и склянку с песком, как под окнами нашего дома раздались зычные голоса:
- Дорогу великому визирю!
- Дорогу и да не обрушится карающий меч державы на ваши головы!
Вскоре карающий меч державы уже входил в балхону нашего дома, отдуваясь так, словно он бежал всю дорогу, а не его несли на носилках верные рабы.
- Почему воплощенный порядок в государстве вспомнил о простом купце? – спросил Рахматулло у Азиз-бека осторожно, но не подобострастно.
- Разве ты забыл, что все мы равны перед Аллахом, мой Синдбад, - бросил в ответ визирь довольно холодно. - Кстати, купец, по твоему мнению, какое из занятий более других подобает повелителям в мире ислама, а, если говорить прямо, именно таким грозным владыкам, как наш светлейший хан?
Мы замерли в молчании. Даже навалившаяся на меня сонная одурь не могла заглушить шевелящийся в глубине души страх.Уже несколько месяцев в Бухаре ходили слухи, что враг собирается вот-вот напасть на нас. Неужели визирь заявился в дом моего господина, чтобы отобрать его казну для военных нужд, либо же отправить в войско нас самих?
Визирь Азиз-бек лишь довольно рассмеялся:
- Ну что же? Испугал я многомудрого купца? На самом деле я веду речь о соколиной охоте, известной ещё со времён шаха Тахмураза. (2) Разве не подобен владыка, бросающийся на вражий стан, соколу-шахину, что обрушивается с небес на журавля или на куропатку? Воистину, соколиная охота - сестра войны… Так говорил ещё Чингис-хан! И разве не является, как заметил ещё мудрый Омар Хайям, шахин – лучшим другом истинно благородного государя? Впрочем, с лучшим другом нашего хана и случилась неприятность, - понизил голос визирь. – Во время последней охоты исчез любимый белый абазский шахин (3) нашего светлого хана. Вылетел бить куропатку и не вернулся… О милосердный Аллах! Хан отрубит голову дворцовому миршикару (4), если птица не будет найдена! – закончил Азиз-бек с такой неподдельной печалью в голосе, словно ему самому предстояло лишиться головы. – Только ты, Рахматулло, способен спасти этого несчастного доброго мусульманина. Ты спасёшь его, благородный купец, ты отыщешь эту царственную птицу!
- Можно ли мне для начала поговорить с маршикаром? – спросил мой господин.
- Он уже здесь, - кивнул в ответ Азиз-бек. - Задавай свои вопросы, купец!
Спустя несколько мгновений в комнату вошёл маршикар - худой, словно высохший, мужчина лет пятидесяти.
- Я содержал этого сокола, как своего брата, как своего сына! – принялся сбивчиво говорить он с порога. - Я велел кормить его, как и советуют знатоки обращения с охотничьими шахинами, сочным белым куриным мясом без крови, и я лично промывал пищу шахина водой! Я держал его зимой в тепле! Неужели он ждал весны, только, чтобы покинуть нас?
- Твоя забота об этой царственной птице не вызывает моих сомнений! – заверил маршикара купец Рахматулло. – Но поведай нам толком, каким же образом пропал шахин?
Маршикар в ответ на просьбу моего господина рассказал нам, что охота в тот день шла как обычно и шахин вылетел бить пустынных куропаток, но хан не дождался, ни добычи, ни своего любимца. Белый абазский шахин исчез. Когда птицы хватились, помощники сокольничего осмотрели все окрестности в степи, но не нашли ничего, кроме следов ослиных подков.
- Ах, какой замечательный это был шахин, - посетовал маршикар. - Ах, как царственно сидел на его голове клобучок! (5) Ах, как смело он устремлялся ввысь при первом же ударе тавылырпеза! (6)
- Вероятно, похититель ехал на осле, либо вёл осла под уздцы с собой, - проговорил Рахматулло негромко.
- Похититель? – вмешался визирь Азиз-бек. – И куда же он потом скрылся? Уж не хочешь ли ты сказать, почтенный купец, что в нашу степь из небытия явился египетский халиф Хаким на осле (7), похитил шахина, а затем вновь исчез вместе с ним до Судного дня? – усмехнулся он.
- Нет, - серьёзно ответил мой господин, - я убеждён, что мы имеем дело с похитителем из плоти и крови, который скрывается где-то в городе, либо же в его окрестностях…
- Я вспомнил! – хлопнул себя по лбу маршикар – Вспомнил ещё кое-что, хотя, может быть, это мелочь…
- Говорите, говорите, уважаемый, - подбодрил того Рахматулло. – Любая мелочь может оказаться важной.
- Так вот, - продолжил маршикар уже спокойнее, - под одним из деревьев мои люди нашли две-три нити от мешка, а также брошенную вязанку сушёных саксаулов…
- Мешок, говоришь! – заговорил визирь Азиз-бек, едва скрывая злобу. –Почему ты умолчал об этом?! Выходит, похититель поймал сокола в этот мешок! Только почему бросил вязанку хвороста? Он не готовил похищение заранее? Или это для отвода глаз? - принялся сыпать вопросами он. – Но ничего, мы до всего доищемся…Недавно нашему светлому хану подарили молодого хиндустанского слона. Этот слон любит озорничать с государственными преступниками, особенно если его перед этим немного напоить сладким вином. Мы самого этого мерзкого похитителя зашьём в мешок, а потом швырнём слону под ноги!
- Для начала похитителя следует отыскать, почтенные, - напомнил собравшимся купец Рахматулло. – А скажите, уважаемый господин, - вновь обратился он к маршикару, - был ли приставлен к белому абазскому шахину отдельный слуга, который обучал его?
- Да, безусловно, - сразу же отозвался тот. – За шахином присматривал слуга, абаз по происхождению. Ребёнком его выкрали турки, заманив на свой фулкар (8), когда тот причалил к тамошнему побережью. Позднее мальчика обратили в ислам и отдали в услужение. Когда же его хозяева узнали, что его отец и дядя были на его родине знатоками соколиной охоты, то приставили юношу ухаживать за шахинами абазской породы...
- Было бы неплохо поговорить с этим юношей, - заметил купец Рахматулло.
- Конечно, - с ходу согласился маршикар. – Мы бы с удовольствием дали вам поговорить с ним, вот только он исчез…
- Исчез? – прервал словоизлияния маршикара визирь Азиз-бек. – Ты не соизволил мне ничего сообщить об этом, а ведь сие обстоятельство существенно меняет дело. Ты, правда, хочешь, чтобы я помогал тебе? Или, может быть, мне стоит подыскать место для твоей головы на стенах цитадели крепости Арк?
- Но это произошло только сегодня утром, - оправдывался маршикар. – Быть может, исчезновение юноши никак не связано с пропажей птицы. Вероятно, он просто где-нибудь загулял, быть может, от огорчения после исчезновения своего питомца…
- А я мыслю совершенно иначе, - раздвинул губы в хищной улыбке визирь. – Сдаётся мне, что негодный раб сам спрятал где-нибудь шахина, а потом скрылся, когда ему показалось, будто шум, поднявшейся после пропажи, немного поутих… Но мы отыщем его.
- Абазский шахин – редкая порода шахинов в здешних краях, - недоверчиво покачал головой купец Рахматулло. – Кому бы он продал пернатого охотника, ведь каждый покупатель задал бы вопрос, откуда у него столь редкая птица? И куда слуга мог бы скрыться, если в нашем краю он всего лишь чужеземец, беглый раб, и нет у него здесь ни родных, ни друзей?
- А вот на эти вопросы и предстоит дать ответы тебе, мой почтенный Синдбад, - поставил точку в споре визирь Азиз-бек. – Нас же ожидают неотложные дела, касающиеся управления нашей державой. Я полагаю, нет нужды напоминать тебе, купец, что срок на то, чтобы устранить все неясности и отыскать шахина, тебе дан небольшой…
Когда незваные гости, наконец, удалились, мой господин едва заметно улыбнулся и задумчиво проронил:
- Великий визирь Азиз-бек столь рьяно печётся о судьбе сего исчезнувшего абазского шахина, будто знает, что сей шахин после смерти нашего повелителя опустится ему на плечи и сделает его новым ханом, как в той сказке о двух бедных друзьях, один из которых сделался тираном. (9) Нам, впрочем, тоже не обойтись без помощи друзей в поисках шахина и слуги, приставленного к нему. Мамед! Срочно разыщи моего друга Юнуса и его молодцов-олуфта! Белый абазский шахин не мог не оставить после себя следа в виде слухов и сплетен на базаре. Я должен знать их все!
2
Не прошло и часа, как я отыскал Юнуса и передал ему просьбу своего господина. Следующим утром Юнус был уже у нас и, прихлёбывая чай из пиалы, делился с нами свежими базарными толками:
- Вчера ночью в камышах равнины Даштак (10) был обнаружен неопознанный труп и глаза его были выколоты… Вот о чём сегодня судачит весь базар!
- Подожди, Юнус, - остановил тут его купец Рахматулло. - Глаза выколоты, но ведь это неспроста… У кипчаков и иных кочевников есть обычай сшивать веки охотничьим соколам. Мне кажется, что это неспроста, - повторил он в задумчивости. - Где находится тело?
- Я так и знал, что ты об этом спросишь, мой друг, - отозвался Юнус. – Мои молодцы забрали тело с собой и пристроили его в ледник. Думаю, ты мог бы осмотреть его.
Вскоре мы уже были на месте и мой господин сразу же бегло взглянул на труп.
- Хоть я и не лекарь-табиб, - произнёс Рахматулло. – Но могу сказать, что убийца нанёс удар ножом, либо же длинной иглой в глаз. Этот удар и оказался смертельным. А, желая отвлечь нас от истинной причины смерти, убийца выколол жертве и второй глаз, обезобразив её лицо. Судя же по одежде, что была на трупе, и описанию, тому, что нам дал придворный маршикар, перед нами, наверняка, пропавший сокольничий-абаз. Но кто мог столь жестоко рассправиться с ним?
- Вероятно, его подельники, с которым он вместе украл ханского шахина, - предположил я, хранивший доселе молчание.
- А вот этим они, наверное, желали с ним расплатиться, - вставил Юнус, показывая нам потускневший серебряный перстенёк, и тут же пояснил: - Это колечко валялось рядом с телом.
- Колечко? – подивился мой господин. – Странно, странно, но об этом нужно поразмыслить, - заключил он.
Когда мы возвращались домой, то услышали громкие крики негодующих людей возле мечети. Мы не могли пройти мимо, ибо мечеть является центром жизни в каждом гузаре, и, узнавая о происходящем в мечети, можно узнать обо всём, что происходит в квартале.
- В чём дело, правоверные? - окликнул собравшихся купец Рахматулло.
- Коли судить по твоему виду, ты человек почтенный, - ответил один из рассерженных жителей гузара. – Вот и рассуди по совести. В нашей мечети существует, как и положено, тахоратхона (11) для омовения, куда мы погружаемся, дабы смыть с себя скверну перед намози бомдод, утренней молитвой. А весна нынче ранняя и по ночам ещё довольно зябко. Словом, за подогрев воды отвечает Али… Тот, что живёт в лачуге вместе с престарелой матерью. Человек он обиженный судьбой и, говоря между нами, безумец-дивана, и разумом своим подобен трёхлетнему дитяти, но, надобно сказать, до сих пор он всегда ревностно относился к своим обязанностям. А сегодня с утра воды нет и найти нашего помощника мы не можем... Не иначе, как бабёнка завлекла его, - посетовал горожанин. - Я слышал, как Али хвалился вчера, будто у него теперь есть богатый калым…
- Калым! – вскричал купец Рахматулло. – Как же я сразу не догадался? Покажи нам скорее, где находится жилище этого Али!
- А что за дело у тебя к нему, незнакомец? – подивился в ответ житель гузара. – Ты, часом, не раис? (12) Ежели что, мы – добрые мусульмане и своих не предаём святошам вроде тебя, - добавил он недоверчиво.
- Нет, я не раис! - рявкнул на горожанина купец. – Веди же! Нам некогда терять время! Наше промедление может вызвать гнев светлого хана!
Упоминания имени хана оказалось достаточным, чтобы наш собеседник принялся живо показывать нам дорогу, и мы последовали за ним.
- Калым… как же я сам не догадался, - шептал мне по пути мой господин. – Ведь шахины вполне годятся для калыма..
- Так это Али украл абазского шахина? – изумился я. – Но зачем?
- Как правило, преступник желает скрыть своё деяние, - как всегда издалека начал объяснять купец Рахматулло.– Но здесь же мы имеем дело с человеком, настолько бесхитростным, что он даже не видел нарушения закона в совершённом им деянии… А ведь меч справедливости, визирь Азиз-бек, был, пожалуй, прав, когда упоминал египетского халифа Хакима, коего многие добрые мусульмане не без оснований считают безумцем. Посуди сам, Мамед, кто кроме сумасшедшего стал бы красть приметного белого абазского шахина у самого хана без малейшей возможности его продать…
Ты только представь себе, этот Али всю жизнь один-одинёшенек. Он мечтает найти себе жену. И вот как-то раз он идет собирать высохший кустарник, чтобы использовать его на растопку и подогреть воду для купальни в мечети. С собой он берёт осла, чтобы навьючить на него груз в мешке. И он сам не замечает, как оказывается на пути ханской охоты. Всякий другой повернул бы назад, но не человек, одержимый джинами, живущий в своём собственном мире. Он видит опустившегося на куст или на дерево белого шахина и, представив какой замечательный калым он может теперь получить, ловит его при помощи мешка и спешит домой, даже позабыв про хворост… Но вот, кажется, мы и пришли, Мамед, - закончил он, когда мы подошли к двери бедной лачуги
- А сокольничего-абаза тоже убил этот бесхитростный человек? – остановился я в нерешительности у порога.
Мой господин не удостоил меня ответом. Войдя в лачугу, мы едва различили в тишине женский плач.
- Почему вы плачете, почтенная? – обратился к сидящей в комнате старухе купец Рахматулло.
- Сынок мой… сынок мой, - запричитала та. – С утра не встаёт… а позавчера приволок в мешке какую-то птицу.. вот там она она в клетке… Он говорил, будто это – птица счастья, а как по мне – так будь она проклята! С тех пор мой сынок и занемог, как принёс в дом эту несчастную птицу Вот она в клетке! Как-то мой бедный Али купил соловья в такой клетке, дабы выпустить его на волю. С тех пор клетка и осталась.
Я оглянулся по сторонам и заметил в деревянной, грубо сколоченной клетке вроде тех, в которых мальчишки по праздникам продают птиц на базаре, для того, чтобы желающие затем могли выпустить их на волю, белого шахина. Тот в растерянности вертел головой, изредка раскрывая синеватый клюв, и напоминал при этом настоящего шаха, утратившего престол. Напротив клетки подле очага прямо на земляном полу лачуги лежал мужчина.
- Вот он, Али, – шепнул мне на ухо Рахматулло.
Подойдя ближе, он пристально взглянул на лежащего безумца, взял его за руку и сказал мне негромко:
- Ступай со всех ног за лекарем-табибом, Мамед! Ты сможешь найти его на рынке в москательных рядах… Хотя едва ли самый искусный лекарь сможет чем-нибудь помочь этому несчастному! Он умирает, и часы его сочтены..
Я побежал за лекарем. Но когда я очень скоро вернулся вместе с ним в лачугу, Али был уже мёртв.
Нам осталось лишь взять с собой клетку с шахином и удалиться, оставив матери покойного кошель с деньгами. Перед тем, как уйти, мой господин перебросился несколькими загадочными фразами с лекарем.
- Не слишком ли мало денег мы оставили этой бедной пожилой женищне? – спросил я, когда мы вышли на улицу.
- Я расскажу о случившемся великому визирю, и он выдаст ей куда более достойную награду, - проронил в ответ купец Рахматулло.
- Награду? – не смог скрыть своего изумления я.
- Да, разумеется, этот дивана достоин награды, - кивнул головой бухарский купец. – Ведь он спас жизнь самому хану, став жертвой вместо него…
Заметив моё изумление, купец Рахматулло принялся рассказывать по порядку:
- Я переговорил с лекарем, и у меня не осталось сомнений, что бедняга Али умер от яда… Это хиндустанский яд, наподобие того, которым местные жители мажут наконечники стрел. Только он был нанесён не на стрелу, а на коготь шахина?
- На коготь шахина? Но кем? – подивился я.
- Ты ведь знаешь, Мамед, что враг готовит нападение на нашу державу. А лучший способ разрушить нашу оборону – убить нашего светлого хана. Для этого вражеские шпионы проникли в наши земли. На той охоте они подменили любимого абазского шахина хана на точно такого же выращенного в Хиве. Этот шахин должен был вернуться к хану, вместо настоящего, который на самом деле был убит стрелой или дротиком, и ранить нашего повелителя отравленным когтем. Для этого заговорщики снова прибегли к услугам хиндустанских брахманов, которые умеют воздействовать на животных так, что те могут выполнить любой приказ. Подобным же образом хиндустанские слоны превращаются в совершенных убийц и их тогда вовсе незачем поить сладким вином, чтобы заставить топтать людей, как полагает наш почтенный Азиз-бек.
Дошло до меня, в старину в Фарсистане (13) ловчие были способны научить шахинов нападать на людей и выклёвывать им глаза. Стало быть, можно научить шахина напасть на человека и ранить его отравленным когтем, верно? Яд же был разведён таким образом, что действовал только спустя несколько дней. И, следовательно, если бы наш повелитель скончался бы на другой или третий день после охоты, никто не стал бы связывать его смерть с шахином.
Но дурачок Али, изловив того шахина, что должен был бы стать убийцей хана, разрушил все планы заговорщиков. Только вот беда: пока он ловил шахина, тот ранил его отравленным когтем и сам Али скончался от яда. Кстати, ты обратил внимание, Мамед, как спокойно шахин, обнаруженный нами в доме Али, сидел в клетке? Видимо, ему было не привыкать к такому сидению взаперти и в клетке его держали те, кто сделал из него убийцу. Но от долгого заточения в клетке он, должно быть, не смог сразу лететь и в изнеможении присел на куст. Вот почему Али сумел так легко поймать его…
- А сокольничего-абаза тоже убили заговорщики? – спросил я. – Он был с ними связан?
- Чтобы узнать о том, кто убил абаза, нам нужно наведаться в лавку, духон, где тюрки из народа кыргыз торгуют поделками из кожи, - ответил купец Рахматулло.
3
- А вот тут он, кстати, и поблизости, - удовлетворённо заметил купец. - Из этого духона как раз хорошо видны, и мечеть, и тахоратхона. Ты не находишь, Мамед?
Прежде чем я успел ответить, мой господин уже стучался в ворота духона. На шум вышла девушка с раскосыми глазами.
- Скажи, милая, а где твой отец?
- Мой отец на Бараньем Базаре, договаривается с поставщиком-арабом о покупке новых овечьих шкур, - ответила девушка. - Скажите, господин, вы желаете что-нибудь купить? Может быть, кементай? (14)
- Вот и прекрасно, что ты одна, - удовлетворённо потёр руки купец Рахматулло. - Халаты в твоей лавке нас не интересуют. Я просто хотел бы поговорить об одном деле, поговорить именно с тобой…
- Нам не о чем разговаривать, уважаемый, - холодно проронила в ответ девушка. - Если вы не собираетесь ничего покупать из нашего товара, то вам лучше уйти.
- Я хотел бы поговорить с тобой об Али, - сказал купец Рахматулло. - Я принёс тебе печальное известие, с твоим возлюбленным случилась беда..
- Что с ним? - вскрикнула в ответ девушка. - Его схватили ханские палачи?. Но ведь это я виновата! Это я убила того человека! Я не хотела, но он сам не оставил мне другого выбора!
- Нет, - возразил купец Рахматулло. - Али не стал жертвой ханских палачей. Он скончался от яда, того яда, что был на когте шахина, приготовленого заговорщиками для хана. Он, можно сказать, отдал жизнь за своего повелителя, ведь этот яд предназначался никому иному, как светлому хану! Я рассказал тебе всю правду, которую мне довелось узнать. Поведай же и ты мне, дитя, свою часть правды! Поверь, я не из числа ханских прислужников и не призову их заключить тебя в оковы и бросить в зиндан! Если ты желаешь, я сам расскажу тебе, как было дело, а ты поправишь меня, там, где я ошибусь... Хорошо? - ободряюще взглянул на тюрчанку бухарский купец.
Та лишь согласно кивнула, и купец Рахматулло принялся рассказывать:
- Ты заметила Али, когда он выполнял подённую работу в мечети, и вскоре вы полюбили друг друга, ибо оба вы - чужие в этом городе! Вы с отцом пришли в Бухару из Моголистана (15) и кормитесь продажей вещей, сделанных из дублёной кожи. Али такой же изгой, как и вы, с отцом, получившим славу одержимого джинами в собственном гузаре, и вынужденный тяжело трудиться за медные гроши или за миску плова! Конечно, о свадьбе между вами не могло быть и речи. Но Али мечтал найти хороший калым, чтобы подарить его твоему отцу. Он поймал в степи белого шахина...
- Да, - прервала рассказ купца тюрчанка. - Он приволок показать мне эту птицу. Я так и знала, что она навлечёт на нас беду! Я хотела, чтобы он вернул шахина, но ведь было уже поздно и его всё равно бы казнили, так ведь? - спросила она с неким вызовом в голосе. - А потом, - продолжила девушка, чуть запнувшись, - потом и появился этот страшный человек. Он представился сокольничьим... и...и, - тут тюрчанка в рыданиях замолчала.
- Позволь, я продолжу, - заговорил купец Рахматулло. - Каким-то образом абазу удалось напасть на след твоего возлюбленного. Возможно, нашёлся свидетель, заметивший там, где проходила охота, человека, ведущего под узцы осла, гружённого хворостом. К тому же, вероятно, этот осёл имел какую-то особенность, бросающуюся в глаза, верно?
- Верно, осёл Али хромал на левую ногу, - ответила тюрчанка. - Он был уже стар, но где нам было раздобыть денег на нового?
И вот абаз принялся искать хромого осла, - продолжал купец, - и обратился к тебе в лавку, не делала ли ты кожаное седло или подпругу для такого животного.
- Да, - подтвердила девушка, - он не стал от меня скрывать, будто ищет вора. Он ещё упивался тем, что, если он найдёт похитителя шахина первым, то это откроет для него, безродного раба, путь к славе и богатству. Он с каким-то сладострастием описывал мне, каким жестоким наказаниям будет подвергнут вор в ханских застенках... И тогда я решила...
- Ты решила, - подхватил Рахматулло, - убить абаза. Ты сказала ему, что твой отец делал седло для похожего осла, и назначила сокольничьему новую встречу в камышах равнины Даштак, сказав что до вечера узнаешь подробнее о владельце осла, а в лавке ты боишься говорить. Когда же солнце закатилось, а твой отец уснул, ты выскользнула из дому и явилась в назначенное место. Там тебя уже ждал абаз. Но с собой ты прихватила острый нож, которым бреют подготовленные для выделки шкуры. Его ты вонзила сокольничему в глаз! Вот только ты обронила в темноте рядом с трупом свой серебряный перстенёк, который нечаянно сорвался с твоего пальца. Как вы называете такие кольца? Шакек? И поскольку ты руками готовила шкуры животных, твоё кольцо насквозь пропахло малмой, закваской из цельного кислого молока, а также настоя степных корней и трав, в которой твои соплеменницы и вымачивают шкуры, предназначенные для выделки. Вот так я, грешным делом, и догадался, что убийство абаза совершила мастерица по кожевенному ремеслу из киргизского рода! Об этом даже в ваших песнях поётся… (16). И способ убийства - меткий удар ножом в глаз - показался мне подходящим скорее для женщины, чем для мужчины. А на кожевенную лавку возле мечети я сразу обратил внимание... Но у меня один вопрос к тебе, девочка, почему ты вонзила нож во второй глаз своей жертвы, когда жизнь уже покинула тело абаза?
- Мы чтим свободных соколов-шахинов, - пояснила тюрчанка. - А сокольничьи ловят их и сшивают им веки (17), чтобы в то время, пока они не видят света, подавить их волю и выучить их убивать дичь для себя или чаще для забавы своих господ на охоте. Пусть же тот, кто зашивает глаза свободным птицам, сам лишится глаз! Я обставила дело так, будто это дух сокола выклевал глаза этому жестокому нечестивцу! Ведь наши старики говорят, что именно в белом соколе воплощается душа самого мужественного воина! - закончила она убеждённо, а затем помолчала и спросила робко:
- А что со мной будет дальше?
- Ничего, моя милая, - сказал купец Рахматулло. - Ты убила низкого и подлого человека, мечтающего на несчастье других получить корысть для себя, убила, чтобы защитить своего возлюбленного. Если он видел Али, то мог сообщить об этом другим стражникам. Но он хотел поймать похитителя белого шахина лично и поплатился за это своей жизнью...
4
Когда мы вышли из лавки, мой господин сказал:
- Теперь нужно рассказать о заговоре великому визирю. Наверняка, в ханской свите остались пособники тех, кто покушался на жизнь нашего повелителя, и мы просто обязаны разоблачить их. Мы только не скажем ничего о несчастной тюрчанке. Разве она не была права, когда говорила, что мы превратили свободных птиц в рабов своей жажды убийства? Вот уж верно молвил поэт:
Так далеко зашли мы в невежестве своём,
Что мним себя царями над птицей и зверьём. (18)
И пусть нечестивый слуга исчезнет бесследно в камышах равнины Даштак. Хану же Азиз-бек льстиво скажет, что бедняга Али скончался от огорчения, когда узнал чьего сокола он похитил. О том же, что его любимого шахина подменили, наш светлый владыка никогда, видимо, не узнает. И вот что ещё занимает меня, Мамед? - обратился он ко мне. - Покойный Али искал калым для своей возлюбленной, но та сама заплатила за него самую высокую цену... Только всё это оказалось напрасно...
Мой господин говорил что-то ещё, а я думал, куда улетала от нас птица Хумай и вернётся ли она к нам вновь?
Примечания:
1. Птица Хумай – волшебная птица счастья в сказках народов Средней Азии.
2. Тахмурас – древний персидкий шах из династии Кейянидов, первый согласно «Шахнаме», приручивший хищных птиц в целях охоты.
3 Шахин – Так в Ср. Азии называли охотничьего сокола-сапсана. Абхазский сапсан (абази шахин) встречался при дворах восточных правителей в качестве ловчей птицы вплоть до берегов Инда. Его описывает в своей книге «Баз-намэ» афганский поэт и полководец Хушхаль-хан Хаттак ( 1613-1689). См. Г.Н. Симаков, А.Д.Хеция « Очерки соколиной охоты у народов Кавказа»
http://apsnyteka.org/file/Simakov_G_Khetsiya_A_Ocherki_sokolinoi_okhoty_...
4. Маршикар – наименование главного сокольничего при дворах правителей стран Ср.Азии
5. Клобучок – элемент снаряжения охотничьего сокола в виде колпачка, выкроенный из куска плотной, тонкой ткани, который надевался птице на голову, чтобы та временно лишена была способности видеть и сидела спокойно на руке у хозяина. В Ср.Азии было принято красиво украшать соколиные клобучки.
6. Тавылырпез – барабан, используемый в Ср.Азии во время соколиной охоты, чтобы вспугивать пернатую дичь.
7. Халиф Хаким ( правил 996-1021 гг.) – египетский халиф из династии Фатимидов. Бесследно исчез в 1021 году, отправившись верхом на осле в одиночку на холмы аль-Мукаттам в окрестностях Каира. Мусульманской сектой друзов почитается до сих пор в качестве воплощения Аллаха.
8. Фулкар – так в поэме Алишера Навои «Стена Искандара» называли фелуку – небольшое палубное судно с косыми парусами, которое использовалось греческими и мусульманскими пиратами и работорговцами.
9. Здесь купец Рахматулло вспоминает известную узбекскую сказку, которую пересказывает в своём романе «В этом мире подлунном» советский узбекский писатель Адыл Якубов (1926-2009)
https://www.litmir.me/br/?b=233879&p=2
10. Даштак ( буквально «маленькая степь») – заросшая камышами низина, начинавшаяся за стенами Бухары.
11. Тахоратхона – в Бухаре специальное помещение во дворе мечети, предназначенное для омовений . О.А. Сухарева «Квартальная община города Бухары»: «Квартальная община нанимала какого-нибудь бедняка из числа жителей квартала, который обслуживал помещение для омовения и подогревал воду, чтобы она была тёплой к тому времени когда начнут собираться на первую молитву».
12. Раис – в Бухаре особый чиновник, надзирающий за тем, чтобы прихожане мечетей посещали молитву в установленные часы и соблюдали нормы религиозного благочестия.
13. Фарсистан – Иран, Персия. О том, что в Иране охотничьих птиц обучали нападать на людей и выклёвывать им глаза о том писал исследователь Г. Н.Симаков в своей статье «Охота с ловчими птицами у народов Средней Азии и Казахстана».
14. Кементай – киргизский войлочный халат без подкладки.
15. Моголистан - средневековое тюрко-монгольское государство, образовавшееся в середине XIV века. Территория Могоилстана включала в себя Восточный Туркестан, Притяньшанье и Семиречье. В Моголистане жили и предки современных киргизов.
16. См. Строки в киргизском эпосе «Манас»
«Не ленясь, готовила закваску Каныкей с большим стараньем.
В медные бочки положила кору яблонь.
Выдерживала малму шесть месяцев.»
https://www.open.kg/about-kyrgyzstan/art/arts-and-crafts/2689-vydelka-ko...
17. У кочевых народов Средней Азии и Казахстана помимо клобучков существовало и другое средство, лишавшее хищную птицу возможности видеть на время. Это сшивание век ловчей птице С зашитыми глазами птица находилась от 3 до 10 дней См. Г. Н Симаков «Охота с ловчими птицами у народов Средней Азии и Казахстана».
18. Абу-ль-Аля аль-Маарри (973 -1057) – арабский поэт. Стихи из его книги «Лузумийят» даны в переводе А.Тарковского.
Добавить комментарий