Шерзод Артиков
Перевод с узбекского Ироды Холбековой
- Что случилось с вашей ногой?
Дверь была приоткрыта, поэтому я и не заметил, как вошла Назокат.
- Иногда так болит, - сказал я, разминая левое колено и морща лоб.
Назокат повесила пальто в шкаф и положила туда же свою сумку. Сегодня она выглядела более воодушевленной. Ее вчерашняя усталость куда-то исчезла, и было заметно, что она горит желанием побыстрее начать занятия - она сразу села за пианино.
- Бетховен был бы мной доволен, - сказала она, взяв ноты в руки и пробежав их глазами, - я много играю его сонату и здесь, и дома.
Я пару раз согнул, разогнул колено и встал.
- Уже немного времени осталось до конкурса. Мы должны успеть.
Пальцы Назокат пробегали по черно-белым клавишам.
- Глядя в ноты, я играю без ошибок. Но, когда играю наизусть, – начинаю ошибаться, - сказала она.
И снова, так же, как и вчера, звучало пианино «Беларусь» и соната Бетховена, посвященная девушке по имени Элиза. Я смотрел на Назокат, она старалась не смотреть в ноты. Играла она медленно и внимательно, ни на что не отвлекаясь.
- Ты в этот раз трижды ошиблась, - сказал я.
Назокат вопросительно на меня посмотрела. Я указал, в каких местах была ошибка, невольно к ней приблизившись.
- Вам лучше пойти к врачу, - сказала она, глядя на мое левое колено, слегка согнутое от боли. – Я сама позанимаюсь.
- Не надо, - ответил я.
Я много занимался с Назокат. До традиционного конкурса молодых пианистов, организованного в городском культурном центре, оставалось не более двух дней. Времени было мало, а работы было еще много.
- Иногда мне хочется разорвать эти ноты, они мне мешают, - сказала Назокат, когда мы с ней вошли в кафе.
- Ты же знаешь - без нот ты ошибаешься.
- Вы не ошибаетесь, и я тоже научусь.
Мы заказали два кофе. Было начало октября, и погода стояла холодная и ветреная. Горячий кофе был как раз кстати.
- Почему вы для конкурса выбрали Бетховена? - спросила Назокат, медленно отпивая кофе. – Если бы это зависело от меня, я выбрала бы другого композитора.
- Бетховен совершенен и подходит для конкурса. Именно поэтому я выбрал его.
- Но на конкурсе исполняют не только Бетховена, но и Шопена или Штрауса, - сказала она задумчиво, - и так ежегодно. Подобное постоянство когда-нибудь наскучит.
Я разминал колено, оно снова начало болеть. Назокат, помолчав, сказала:
- Вы, действительно, должны пойти к врачу. Не отказывайтесь. Я буду сама заниматься, пока вас не будет.
Я засмеялся.
- Уговорила.
Назокат, по-видимому, усердно занималась, пока я не вернулся от врача. Она даже немножко вспотела.
- Эти боли из-за той автомобильной аварии? – спросила она, повернувшись ко мне, когда я курил сигарету, сидя в кресле возле окна.
- Да, тогда я сильно повредил левую ногу. С тех пор болит на холодную погоду.
Изо дня в день Назокат усердно занималась. Сегодня ее исполнение приблизилось к совершенству. Это меня радовало. Вскоре она ушла. Почему-то, прежде чем сесть в такси, она посмотрела на окно, в котором стоял я. На миг наши глаза встретились. Я смущенно закрыл занавеску и отошел от окна, бросив сигарету в пепельницу. Вечером, когда я читал записки Бетховена, переведенные на русский язык, мне позвонила Назокат.
- Как ваша нога, не болит? – сказала она.
- Еще болит. Оставит ли она меня когда-нибудь?!- ответил я ей откровенно.
- Я хочу вам кое-что сказать … завтра я хотела бы поработать дома. Я к вам не приду. Можно?
- Пусть будет по-твоему, - ответил я, подумав, что у нее для этого есть какая-нибудь веская причина.
Я встретил Назокат в день конкурса возле культурного центра. Она была нарядно одета. Её волосы, обычно собранные в строгую прическу, были уложены более красиво. Внешне она выглядела бодрой и пыталась улыбаться, но ее запавшие глаза были утомлены. Вместе с ней пришли ее родители и близкая подруга.
- Как ваше здоровье? – беспокойно спросила она.
Всю ночь у меня болело колено и, по-видимому, мой вид это выдавал. Она продолжила:
- Вам нехорошо.
- Пойдем в зал, - сказал я и показал руками что самочувствие у меня в норме.
Мы вошли в зал. Нас встречали организаторы конкурса. Зал был переполнен. Сотни людей … большинство из которых были родственниками конкурсантов и их руководителями. Были здесь и редкие любители классической музыки.
В конкурсе участвовали около двадцати человек. Конферансье представил публике конкурсантов, жюри, организаторов - и конкурс начался. Я сидел в первом ряду, и мне хорошо был виден коричневый рояль в центре сцены.
Первые три участника были намного менее талантливыми, чем Назокат. Исполняя произведения Шопена, Рахманинова и Шостаковича, они во многих местах ошибались. Другие участники были, как минимум, на уровне Назокат. Только девятый участник – рослый парень – изумительно исполнил музыкальное произведение Шумана.
- Наша очередная участница – Назокат Ахмедова, - объявила ведущая. – Исполняется «Вальс дождя», композитор – Акмаль Рустамов.
Назокат вышла на сцену и, садясь за рояль, поискала меня глазами. И я не отрывал от нее глаз… я смотрел на нее с мольбой, словно хотел крикнуть: «Всё, довольно». Мое сердце болело и учащенно билось … А она играла, вальс продолжал звучать. Назокат играла удивительно хорошо, и весь зал безмолвно ее слушал. И только я один боролся со своими страданиями и воспоминаниями. Она играла вальс, сочиненный когда-то мной. Я написал этот вальс незадолго до того, как моя жена погибла в автомобильной аварии. Этот вальс причинял мне невыносимые страдания каждый раз, когда я его исполнял. В глазах становилось темно, и сердце вырывалось из груди. Именно поэтому я доиграл его до конца только раза три. Это был почти забытый вальс, который пылился в папке в моем кабинете.
Я встал и прошел за кулисы. Здесь стояла Назокат и наблюдала за выступлением следующего участника.
- Вот ваш вальс, - сказала она, увидев меня, - и вручила мне ноты.
- Зачем ты это сделала? – спросил я, скомкав ноты.
Назокат с интересом слушала рапсодию Листа.
- Замечательно написано, именно поэтому мне захотелось его исполнить, - сказала она, обернувшись ко мне.
Я вернулся на свое место. К этому времени уже все конкурсанты закончили свои выступления и пришла очередь объявить заключительное решение жюри.
Судьи долго обсуждали и, наконец, признали победителем рослого парня, который в совершенстве исполнил Шумана. Назокат дали второе место. Подруга и родители подошли ее поздравить.
После окончания конкурса, организаторы поинтересовались моим мнением о конкурсе. Пообщавшись с ними несколько минут, я пошел к выходу.
Назокат догнала меня и остановила.
- Вы обиделись от меня? – сказала она, посмотрев мне в глаза.
- Должен ли я веселиться? – ответил я, стараясь не смотреть на нее. - Во-первых, ты растревожила мою душевную рану. А во-вторых, если бы ты сыграла Бетховена, то победила бы. Ты была хорошо подготовлена.
- А я вам говорила, что надоело исполнение одних Шопена и Бетховена, - она глубоко вздохнула. – Вы сочинили поразительную музыку.
Не желая продолжать этот разговор, я махнул рукой и вышел на улицу. Был сильный ветер, желтые листья взлетали и кружились в воздухе, словно птицы. Назокат шла рядом.
- Эта авария была несчастным случаем. Перестаньте винить себя в смерти жены. На вид вам не больше тридцати, но вы словно заживо себя похоронили. Я перелистывала папку в вашем кабинете. В ней есть сонаты и вальсы … один прекраснее другого. Честное слово, они изумительны.
Услышав это, я остановился и повернулся к Назокат.
- Тогда … когда я был за рулем, мои руки были на руле, но мысленно я играл этот проклятый «Вальс дождя». Я отвлекся от дороги, потому что играл этот вальс. Ты это понимаешь?! – я лишь потом осознал, что громко кричал.
Назокат со слезами на глазах попыталась подойти ко мне, но я остановил ее рукой.
- Так, не стой на холоде. Сильный ветер. Вот родители твои идут и подруга твоя. С ними делись впечатлениями и празднуй свое достижение. Иди.
Назокат не сдвинулась с места. А я отвернулся и уверенно пошел прочь. Уже подходя к остановке, я вдруг почувствовал, что не в силах ждать автобуса, и махнул рукой, подзывая такси.
В этот момент я не хотел идти домой. Я приехал туда, где мог вспомнить свое прошлое, встретиться с ним лицом к лицу.
Я одиноко гулял по парку, потеряв счет времени. На углу была площадка для кормления голубей, и я направился туда, прямо в самую гущу сотен голубей.
Наконец, решил пойти на работу. У меня не было уроков, так как была суббота. Просто мне хотелось скрыться в своем кабинете и сесть за инструмент.
Поднявшись по лестнице, я изумился, увидев возле дверей Назокат.
- Ты что, теперь всегда будешь гоняться за мной? – спросил я.
Назокат обессиленно опиралась на дверь.
- Да… Всю жизнь…
Мини-интервью с переводчиком рассказа Иродой Холбековой
Ирина Чайковская. Ирода, где вы так хорошо научились русскому языку?
Ирода Холбекова. Я выучила русский язык во время подготовки к олимпиаде по русскому языку.
И. Ч. Вы учились искусству перевода? Если да, то где?
И. Х. Я не училась искусству перевода. Когда мне было 14 лет, я начала переводить рассказы с русского языка на свой родной язык, мои учительницы русского языка и литературы помогали мне исправлять мои ошибки. Даже сейчас они не отказывают мне в помощи*.
И. Ч. Почему вы выбрали сначала для перевода, а потом для отправки в наш журнал именно этот рассказ именно этого автора?
И. Х. Я решила отправить перевод рассказа Шерзода Артикова в ваш журнал, потому что это произведение мне очень нравится. Если даст Бог, я постараюсь перевести и остальные рассказы и эссе, написанные Шерзодом Артиковым.
И. Ч. Шерзод печатается на узбекском языке?
И. Х. Рассказы и эссе Шерзода Артикова печатаются не только в узбекских, но и в зарубежных литературных журналах и на сайтах.
И. Ч. А для вас это дебют в журнале в качестве переводчика?
И. Х. Мои переводы с русского языка на узбекский опубликованы в республиканских журналах и на литературных сайтах. Мой первый перевод с узбекского языка на русский язык рассказа "Следом за мечтой" публиковался в казахстанских, украинских и немецких русскоязычных журналах "Дактиль", "Автограф" и "Мастерская".
И. Ч. Что скажете о русском языке в Узбекистане...
И. Х. Я хочу сказать честно, что мои соотечественники говорят смешивая русские слова с узбекскими в каждом предложении. Я думаю, что это самый прискорбный случай для каждого народа, потому что человек должен хорошо знать свой родной язык, чтобы научиться чужому языку.
-------------
* Ирода родилась в 2004 году, следовательно ей сейчас всего 17 лет, она учится в школе...
Добавить комментарий