Провокации Константина Богомолова. «Преступление и наказание» в петербургском театре «Приют комедианта»

Опубликовано: 3 марта 2020 г.
Рубрики:

Кто не знает Константина Богомолова? Его знают все, даже если не посещают театры. Герой светской хроники, режиссер телесериала «Содержанки» и т.д. и т.п. Постановка Богомоловым «Преступления и наказания» закономерна. Как и Раскольников, он доказывает всем: «Я «не тварь дрожащая», готов преступить законы этические и, тем более, эстетические. Впрочем, если дебют в «Приюте комедианта» («Лир. Комедия») оказался скандалом громким, то нынешнее «Преступление и наказание» - скандал тихий. Скандалезность подобного обращения с классиком способны оценить разве что филологи или театралы-консерваторы. Прогрессивные театроведы номинировали спектакль на «Золотую маску» по 8 номинациям. 

Почему так любезно, прежде всего, молодым театроведам новое «Преступление»? Хотя бы потому, что оно стилизовано в манере театра. doc. А театр. doc—это единственное, что, вроде бы, заслуживает внимания в современном театре. Если происходящее у Достоевского экстраординарно, то у Богомолова все буднично, «случай из жизни». Никаких роковых вопросов бытия! Да и что, в самом деле, может нас возбудить? Судя по газетам, похудение эстрадной звезды на 2 килограмма, раннее пробуждение сурков в зоопарке или новый метод лечения простатита. 

Не присутствовал на репетициях, однако представляю, как режиссер внушал народным и заслуженным артистам: «Только не играйте!». Они стараются, но не у всех получается «не играть». Все-таки многолетняя привычка. Главные, театрально эффектные эпизоды романа изъяты: сцена сумасшествия Катерины Ивановны (как и вся роль, столь блистательно сыгранная Алисой Фрейндлих в Театре им. Ленсовета), скандал на поминках Мармеладова, несостоявшееся насилие Свидригайлова над Дуней и последующая сцена с пистолетом, диалоги Раскольникова и Порфирия на грани жизни и смерти.

Либо герои «докладывают» монолог, либо спокойно разговаривают (когда у Достоевского страсти кипят). Разумеется, богомоловский театр не совсем документален. Он не соперник режиссеру Дмитрию Волкострелову, адепту постдраматического театра. Соперничество ниже его достоинства. Богомолова можно упрекнуть в чем угодно, только не в прямолинейности и последовательности. Он не укладывается ни в одну явственную задачу: «И от дедушки ушел, и от бабушки ушел…».

Постоянно одно: в каждом элементе спектакля чувствуется некоторая издёвка. Начнем с того, что декорация – пародия на традиционный сценический павильон. Голые стены. Без бытовой мебели. У задней стенки с двумя дверьми что-то вроде большой скамьи или полатей. На них может сидеть Соня, а может лежать покойник Мармеладов (уютно устроившись, словно на постели, после своей смерти). Справа что-то вроде полки или стойки в баре (в сцене трактира). Под потолком мелькающие квадратики неоновых трубок, совсем уж неуместные ни в комнате, ни в XIX веке. 

Разумеется, популярный вальсик Е.Доги из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», песенка из «Служебного романа» - тоже издевка над нынешними музыкальными пристрастиями публики. Напрасно критик Татьяна Москвина заподозрила режиссера в дурновкусии. Музыка подобрана вполне сознательно. Несовместимость музыки с текстом, нарочито оставленной архаичной лексикой Достоевского продумана постановщиком. 

Распределение ролей, тем более, комично. Многие персонажи – перевертыши. Пьяненький, потрепанный жизнью Мармеладов в лохмотьях представлен изящным и обаятельным Ильей Делем в концертной тройке с бабочкой.

Я помню Деля (12-летнего) в роли пушкинского Моцарта. Кто бы мог подумать, что после Моцарта и позже Ромео он выйдет на сцену Мармеладовым. Хрупкую, маленькую, святую проститутку Соню Мармеладову играет величественная дама Марина Игнатова (памятная по роли королевы Елизаветы в «Марии Стюарт» БДТ). Паскудник Лужин низок не нравственно, а физически. Карлика Алексея Ингелевича использовали в своих сценических гротесках Валерий Фокин, Андрей Могучий. В первых сценах пересказывают какие-то возмутительные речи Лужина – Ингелевич вообще не разговаривает. 

Для людей читающих Достоевский театральный выглядит оскопленным – для людей «невинных», с «незамутненным сознанием», классик вполне нормален, в контексте современных эстетических вкусов. Для последних же появление майора милиции в качестве Порфирия Петровича (Александр Новиков из сериала «Тайны следствия») мило и естественно. Советская военная форма близка постановщику. В форму обряжены персонажи «Бориса Годунова» (по Богомолову) - почему бы не нарядится в нее и следователю? Достоевсколюбов Богомолов дразнит – над «простаками» смеется. 

Соблазнительно было бы употребить в рецензии слово «гротеск», но оно в данном случае вряд ли уместно, хотя совмещение совместимого (один из основных признаков гротеска) налицо. Перед нами, скорее, мрачноватый капустник с переизбытком текста. Несовместимы такой Раскольников и такая Соня, такой Раскольников (при решительном объяснении наряженный в респектабельный шелковый халат) и Порфирий в милицейской форме. 

Конечно, Богомолов учитывает людей в зале, читающих и даже посещающих оперу. Брошенная Дуней (Марией Зиминой) егозливой скороговоркой фраза: «Но я другому отдана и буду век ему верна» включает ассоциативный ряд. Нормальный человек вспоминает высокого, статного Гремина в мундире с благородным басом. А тут карлик Ингелевич, без слов. Режиссер в анонсе к спектаклю лукаво утверждает, будто сохранил структуру романа. Это не так. 

Роман Дуни с прекраснодушным Разумихиным (его вообще среди действующих лиц нет) заменен браком с Лужиным. Скептику Богомолову нестерпимо благополучное разрешение хотя бы одной сюжетной линии «Преступления и наказания». Венчание Дуни с Лужиным опять же носит издевательский характер. Вместо «венцов» над головами брачующихся приставляют милицейские фуражки. С богоискательством Достоевского режиссер, в принципе, обращается по-свойски. Все религиозные мотивы свелись к двум крестикам. Маленький Соня повесила на шею Раскольникову – крестик побольше повесили на стенку ближе к финалу.

Свидригайлову тоже не дали закончить жизнь по сюжету. Это самая сложная фигура «Преступления», мужчина с неописуемыми страстями. Недаром его играл на Таганке Высоцкий. Да и Дмитрий Бульба в спектакле Григория Козлова (ТЮЗ) был актером с бешеным трагическим темпераментом. Памятуя об этом, Богомолов выбрал на роль одного из наиболее мягких, спокойных актеров БДТ, Валерия Дегтяря. Когда-то в Театре им. Комиссаржевской он играл Мышкина.

Но между Мышкиным и Свидригайловым – существенная разница. Более того, режиссер просил Дегтяря говорить безынтонационно, впроброс, я бы сказал, скучая. В 1960-е годы в театре стал модным «шептательный реализм». По отношению к Свидригайлову-2019 лучше употребить «рабочий термин» «бормотательный реализм». Такой Свидригайлов не мог покончить жизнь самоубийством. И его сбивчивый рассказ о предполагаемой женитьбе на 16-летней девочке в спектакле кажется почти правдоподобным. Итак, две свадьбы в «Преступлении и наказании»! Это уже рекорд. 

Финал с покаянием Раскольникова, каторгой, просветлением и в оригинале не слишком убедителен. В «Приюте комедианта» никакой каторги, разумеется, нет. Убивец формально признается в преступлении публике и кланяется. Кланяется в качестве артиста, а не кающегося грешника. Не явленному преступлению (оно было когда-то, как-то, вне пределов спектакля) соответствует не явленное наказание. 

Антипавильону сопутствуют анти-мизансцены, анти-жесты. Актеры, в большинстве случаев, не двигаются, как в жизни, или хотя бы символично. Они просто стоят. Эта нарочитая «концертность», статуарность не превращает зрелище в «документальное». В нарочитости и есть своего рода вызывающий театр.

В то же время нельзя сказать, будто ансамбль работает в едином стиле. То ли такая задача не стояла, то ли времени не хватило, всех привести к единому знаменателю. Однако среди действующих лиц выделяются два исполнителя. Не случайно именно они получили «Золотой софит» 2019 года. Во-первых, речь идет о Соне – Игнатовой. В этой Соне нет ни религиозности, ни жертвенности, ни прекраснодушия.

Она значительна как личность и мудрее остальных персонажей. Ее монолог первого действия производит сильное впечатление, хотя Игнатова играет очень сдержанно. Но, понятно, на Соне держится жизнь семьи Мармеладовых и настоящее, будущее Раскольникова. Если у него есть будущее. 

Раскольников, как ни странно, в интерпретации Дмитрия Лысенкова, упрощен и не слишком-то умен. В Лысенкове я привык видеть одного из лучших петербургских актеров гротескно-психологического типа. Он может сколь угодно скептически относиться к своему александринскому прошлому (об этом Дмитрий не раз высказывался в интервью), однако именно на академической сцене им виртуознейше сыграны Хлестаков и Голядкин-младший, Кочкарев у Валерия Фокина; очень спорно, но интересно Петруччо у Оскараса Коршуноваса. В «Преступлении» он показывает озлобленного волчонка, не более того. 

Рядом с фигурами условными (условны и Пульхерия Раскольникова – Алена Кучкова), и Дуня (Мария Зимина) Богомолов неожиданно вставляет живое лицо: Порфирия-Александра Новикова. Вся картина репетиционного процесса мне, конечно, неизвестна, но я верю словам Новикова (в радиопередаче), что они с режиссером в течение двух месяцев подробно разбирали текст. Перед нами добрый, бывалый тюфяк-дядюшка.

С мягкой насмешкой он смотрит на молокососа и, пожевывая пухлые губы, бросает неторопливо свои реплики-шуточки. В романе он опасный провокатор, почище Богомолова, но режиссеру провокатор на сцене не нужен. Достаточно его самого за режиссерским столиком. Правда, Новиков – не первый миляга, домашний Порфирий. Вспомним Евгения Карпова-Порфирия в Небольшом драматическом театре (режиссер Вадим Сквирский). Как уютно Карпов-Порфирий штопал носки племяннику!

Максимальная натуральность Новикова сбила с толку даже такого зубра, как Татьяна Москвина. Ей показалось, что идейный спор Порфирия с Раскольниковым и составляет смысл постановки. Вот, дескать, опытный, умный человек вразумляет молодого дурачка, нескладеху. А все остальное на сцене необязательно. 

Я, к сожалению, не могу поверить, будто циником Богомоловым двигали чисто педагогические цели. Так сказать, «заветы молодому поколению». Он решает сугубо профессиональные задачи, сталкивает разные театральные, стилистические тексты. Калейдоскоп и смысловые «воляпюки» его забавляют. Однако, независимо от внутренних побуждений режиссера, следить за Новиковым интересно; слушать и смотреть на него приятно. Ну, такой он симпатичный человек. И отличный актер. 

А Богомолов -- пуантилист: там положил одну красочку, там другую. Пестренько и весело, если, конечно, не гнаться за большими идеями. А мы разве гонимся? Мы много видели, от всего устали, и мелькание фигурок в пространстве, шуршание звуков отвлекает от служебных и семейных проблем. Конечно, для мелькания и шуршания 3,5 часа представления -– многовато, но у школьников и людей с «незамутненным сознанием» появляется шанс услышать целые куски из романа, который сдавался на экзамене по краткому пересказу. Не читать же книгу! А в электронном виде и для зрения вредно.

Словом, рискуйте, дорогие зрители. Тем более, публика, не желающая отстать от прогресса, активно рвется на модный спектакль. Конечно, для механических игр можно бы выбрать что-нибудь чего не так жалко (например, «Славу» Виктора Гусева 1936 г., реанимированную Богомоловым в БДТ), но Гусев не дает подобного простора для эксперимента. Пускай уж Достоевский страдает. И мы с ним. Лишь бы Богомолов натешился.

 ------

Фотографии с сайта театра

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки