В бытность свою германским канцлером сотрудник “Газпрома” Герхард Шредер был не в восторге от бушевской формулировки “война с террором”. Как и многие европейцы, он считал, что терроризм — это проблема не военных, а правоохранительных органов.
Не умея перебороть соблазн лишний раз лягнуть мертвую лошадь, замечу, что так же смотрели на борьбу с терроризмом и при Клинтоне, в результате чего мы получили 11 сентября.
Но даже Шредер принял решение сбивать над Берлином угнанные террористами авиалайнеры, чтобы столица Германии избежала судьбы Вашингтона и Нью-Йорка. Про Дрезден или Мюнхен я не знаю, а Берлин бывший канцлер в обиду не давал.
11 сентября американские перехватчики тоже получили приказ сбивать угнанные самолеты, но слишком поздно, и удар по Белому дому или Капитолию пришлось предотвращать пассажирам одного из авиалайнеров, которые заплатили за это жизнью.
Частный сектор и тут оказался расторопнее государственного.
У стряпчих особое устройство мозгов, взять хотя бы Ленина, и вот недавно германский верховный суд запретил при любых обстоятельствах сбивать гражданские самолеты, ибо это нарушает права находящихся в нем гражданских лиц. “Убийство пассажиров с целью спасения других лиц означает, что их рассматривают как объект и в то же время лишают прав”, — говорится в эдикте суда, хотя если самолет поразит цель, это может оставить без прав гораздо больше народу.
Спору нет: самолет с людьми, грозящий врезаться в здание с людьми или в густонаселенный квартал с людьми, ставит власти перед страшным выбором, но делать его должны они, а не группа стряпчих. Головорезы, которые обрушивают самолеты на города, не вписываются в традиционные юридические нормы и старые законы войны.
Как заметила “Уолл-стрит джорнэл”, член суда может позволить себе роскошь основывать решения на абсолютных нормах типа той, что убивать невинных всегда нехорошо, и при этом не несет ответственности за последствия этих решений. Это отличает юристов от политиков, которые должны иметь дело не с абстрактными нормами, с реальным миром.
Газета процитировала немецкого философа Макса Вебера, который проводил различие между “этикой убеждений” и “этикой ответственности”, и заметила, что политику приходится брать в расчет не только вероятные последствия применения власти, но и потенциальные последствия неприменения власти.
В этой связи уместно упомянуть выстрел вице-президента США Дика Чейни по именитому техасскому стряпчему, 78-летнему Гарри Уиттингтону. Администрация Буша пришла к власти с намерением укоротить адвокатское сословие, которое разоряет Америку десятками тысяч вздорных исков и к тому же финансирует Демократическую партию.
Я, грешным делом, предположил, что Чейни пошел по пути, который предлагал Шекспир в “Генрихе VI”: “Первым делом, давайте убьем всех стряпчих!”
Правда, он добыл юриста-республиканца, но других под рукой не оказалось. Мы к этому еще вернемся ниже, а сейчас любопытно заметить, что это произошло во время охоты на куропаток. По-английски эта птица будет “куэйл”. Вице-президента США при Буше-старшем звали Дэн Куэйл. Такое совпадение не может быть случайным.
Если серьезно, то я вспомнил про Куэйла не только из глумливости. Куэйл был громоотводом администрации Буша-отца, притягивая ненависть ее противников и остроты профессиональных насмешников, которые почти поголовно демократы. Но громоотводы не только отводят, но и привлекают гром.
В 1992 году стало казаться, что Куэйл навлек на администрацию Буша слишком много громов и сделался для нее непосильной ношей. Буша-старшего начали призывать, пока не поздно, сбросить с шеи этот жернов, но, к чести своей, он не пошел по этому пути и утонул вместе с Куэйлом.
Но Буш-сын любит делать то, чего не делал его отец, многозначительно замечает бывшая спичрайтерша Рейгана, златоустка Пегги Нунан.
Я очень сомневаюсь, что сын теперь бросит Чейни, хотя его все чаще наталкивают на эту мысль доброжелатели. В массе своей они делали это закулисно, пока, наконец, необходимость сбросить Чейни за борт не озвучила в “Уолл-стрит джорнэл” Нунан.
Сыну, в отличие от отца, в 1992 году уже никуда не нужно баллотироваться, но в 2008 году вместо него в президенты выставится другой республиканец, и Нунан превентивно опасается, что Чейни, которого ненавистники Буша считают его серым кардиналом, по инерции повиснет жерновом и на его шее.
Пегги Нунан предупреждает, что неловкий выстрел по Уиттингтону сделается знаковым конфузом администрации Буша и республиканцев вообще, на манер эпизода с кроликом-убийцей, окончательно укрепивший репутацию Джимми Картера как человека слабого и невезучего. Тут-то Рейган его и съел.
Кто не помнит, а это, возможно, уже большинство, Картер плыл по реке на лодке, которую, как он поведал потом народу, вдруг атаковал обезумевший плавучий кролик. Когда косой был в опасной близости к главе государства, секретная служба США застрелила агрессора.
Доброжелатели Буша опасаются, что нечаянный трофей Чейни навсегда повиснет на республиканцах неподъемным грузом и поможет утопить его преемника. На самом деле, бояться им нечего: искусственно раздутый прессой скандал скоро забудется без следа.
“Никогда тебя не брошу, потому что ты хороший”, — приговаривает сейчас Буш и ласково гладит Чейни по лысине.
Вместо послесловия
Между тем, противники права на оружие надеются, что выстрел вице-президента в видного техасского стряпчего Гарри Уиттингтона прозвучит залпом “Авроры” и сигнализирует начало нового наступления на стрелков, несколько расслабившихся во время относительно дружелюбного правления Буша-младшего.
Но никто не высказал предположения, что Чейни стрелял в Уиттингтона нарочно. Поэтому это сделаю я.
Одной из заявленных целей нынешней администрации является попытка умерить эпидемию вздорных судебных исков, уже несколько десятилетий являющуюся бичом Америки и стоившую ей сотни миллиардов долларов. Лозунгом антиискового движения является фраза из части второй шекспировского “Генриха VI”: “Первым делом давайте убьем всех стряпчих”.
На самом деле, если почитать пьесу, то этот призыв вложен в уста отрицательного персонажа, который тщится извести юристов, потому что они стоят на дороге у его узурпаторских планов.
Но читать пьесы нам недосуг, и эту фразу повсеместно толкуют, как хрустальную мечту критиков адвокатского сословия. Поскольку нынешний режим идет в первых их рядах, Чейни было бы совершенно органично выстрелить в именитого адвоката нарочно.
Скажут, что это маловероятно, потому что пострадавший является его другом. На это можно сказать, что надо же с кого-то начинать.
Возразят, что людей не отстреливают бекасиной дробью, и Чейни, будучи заядлым охотником, не мог этого не знать.
Но что прикажете делать: зарядить по этому случаю ружье жеканом на волка?
Скажут, что в людей не стреляют прилюдно. Но, будучи видным государственным деятелем, Чейни бывает один лишь в санузле. Он всегда на людях. Пропустить такую возможность добыть адвоката было для него нестерпимо, и он снял Уиттингтона одним выстрелом, целясь, как белке, в правый глаз.
Это, конечно, лишь теория. Но в жизни должно быть место мечте.
Я не знаком с послужным списком Уиттингтона и поэтому не знаю, заслужил ли он выстрела вице-президента. Но вот другой стряпчий, который заслуживает если не выстрела, то хорошей порки.
Пару недель назад калифорнийский судья посадил в тюрьму адвоката, который терроризировал вздорными исками принадлежащие иммигрантам бизнесы. Речь идет о 34-летнем Харприте Браре, который бесчинствовал в Лос-Анджелесе и окрестных графствах, в целях вымогательства, возбуждая сотни исков против маникюрных салонов, винных лавок, риэлторских фирм и видеосалонов, которые боялись судиться и поэтому просто платили мерзавцу отступное.
Поскольку при подаче каждого иска необходимо вносить несколько сот долларов, ничтожный Брар экономил, объединяя в одном иске сразу несколько, никак не связанных между собою бизнесов. В ноябре 2004 года судья калифорнийского графства Орандж Питер Полос приказал скаредному стряпчему этого не делать.
Несмотря на запрет, тот продолжал возбуждать групповые иски против десятков бизнесов, не имевших друг к другу никакого отношения. Наконец судья вышел из себя и посадил Брара в тюрьму на 15 дней. Это, конечно, не столь радикальный шаг, как выстрел Чейни в техасского адвоката, но чем богаты, тем и рады.
“По сути дела, вы вымогатель, — заметил Полос стряпчему, стоявшему перед ним в наручниках. — Вы вымогаете деньги у законопослушных бизнесменов нашего штата”.
Бесчинства Брара, который, судя по своему имени, индей, начались в 2001 году, когда он вчинил иски серии видеосалонов, утверждая, что они торгуют пиратскими копиями. Насколько я знаю этот иммигрантский бизнес, иски не обязательно были вздорными.
Подлость заключалась в том, что Брар и не собирался доводить дело до суда. Несколько дней спустя он направил ответчикам письма с предложением выплатить ему отступное в размере тысячи долларов, а он за это отзовет иск. Те сделали разумную калькуляцию: дешевле отстегнуть штуку вымогателю, чем нести судебные издержки, — и пошли Брару навстречу.
На следующий год Брар начал судить риэлторов, которые не потрудились, как положено, включить номер своей лицензии в свои рекламные объявления. Потом настала очередь вьетнамских маникюрных салонов, которые тоже допустили какие-то микроскопические нарушения.
“Брар поставил на поток иски против малого бизнеса, — заметил местный прокурор Ховард Уэйн. — Он по сути дела наезжал на них, чтобы получить отступное”.
В июле 2003 года Уэйн подал в суд на Брара и выиграл дело: вымогателю было приказано выплатить 10 салонам компенсацию в 10,200 долларов, а также штраф в сумме 1,8 млн. долларов. Вымогатель до сих пор не заплатил ни того, ни другого.
Я как-то опубликовал страницу из бухгалтерской книги бригады Гуфельда-Куценко, в которой указывались суммы, взимавшиеся ею с русских бизнесов в Квинсе. Речь там шла о жалкой сотне долларов в неделю. Сейчас члены бригады отбывают сроки, достигающие 10 и 20 лет.
Насколько выгоднее идти путем Брара, который получил лишь 15 суток.
Добавить комментарий