В конце января поздно ночью на канале КУЛЬТУРА был показан фильм американского режиссера Роберта Олтмена (1925-2006) «Нэшвилл» (1975) , который я рекомендую вам не пропустить. Впрочем, как знаете. Фильм долгий, идет 2 часа 45 минут, и я смотрела его в три приема. О потраченном времени не жалею. И это при том, что стилистика фильма поначалу сильно меня раздражала. Отдельные, не слишком связанные между собой мелкие эпизоды приклеиваются один к другому. В результате возникает некое мозаичное полотно. Есть в этом что-то клипповое, что всегда меня отвращало. Но одно дело, когда эпизоды так и остаются эпизодами, а другое – когда они начинают играть на общем фоне и в самом конце возникает эффект цельности.
Картина завершена, она содержит большое и важное для всех сообщение, осознаешь, что есть в ней завязка, кульминация и завершение, несущее катарсис. И далеко не случайно после всего, чем была наполнена картина, - камера оператора устремляется в небо. Ибо фильм, повествующий о делах земных – политике и шоу-бизнесе, – выруливает на потрясающие обобщения и в итоге говорит о каждом из нас.
Политика и шоу-бизнес. Не все знают, что город Нэшвилл в штате Теннесси – столица американского «кантри». Здесь устраиваются фестивали исполнителей «народной музыки».
В фильме показан один такой фестиваль, совместившийся с президентской кампанией некоего Фила Уокера, возглавившего так называемую «партию перемен». В фильме очень много музыки, огромное число прекрасных выступлений кантри-певцов. Но назвать его «мюзиклом», мне кажется, нельзя. Песенные номера, хотя и играют свою роль в сюжете, но это происходит как бы случайно, непреднамеренно.
Фильм просто-напросто делает нас зрителями музыкального шоу в городе Нэшвилле, ведя нас от приезда в городок знаменитой певицы, уроженки этих мест, Барбары Джин, через ее неожиданный обморок при встрече в аэропорту, пребывание в больнице, неудачное выступление, когда певицу, в помрачении рассудка, уводит со сцены продюсер-муж, до ее финального покорившего публику выступления, завершившегося смертельным для нее выстрелом...
По ходу дела мы закомимся с разными персонажами, которые на протяжении почти трех часов будут появляться перед нами в секундных эпизодах.
Вот журналистка с Би-Би-Си, ее играет Джеральдина Чаплин. Она говорит, что снимает фильм, но у нее нет камеры, да и смахивает она на самозванку, хамоватую и изо всех сил лезущую вперед.
Но есть момент, когда ее становится жаль. О нем я еще расскажу.
Вот пожилая дама из свиты Хейвэна Хамильтона. Она постоянно говорит о Джоне Кеннеди. Она фанатка убитого президента. Да, у политиков, как и у певцов, бывают фанаты, и политиков убивают, как и певцов. В чем мы еще раз убедимся, посмотрев этот фильм.
Вот певица, чей муж сопровождает признанного кантри-певца Хамильтон Хэйвена. У пожилого и невидного мужа красивая молодая жена-певица, у пары два глухих мальчика, и жена учит их петь по своей системе и разговаривает с ними на языке глухих.
Этой красивой молодой женщине несколько раз звонит некий Том. Наконец он, в отсутствие мужа, назначает ей свидание в одном из кафе, где идет концерт. В кафе присутствует и пробивная журналистка. Когда Том на сцене говорит, что петь будет для «одной женщины», журналистка принимает это на свой счет – и мы вспоминаем, что действительно в одном из эпизодов она была вместе с этим парнем.
Но в зале есть еще одна женщина, за которой неотрывно следит камера, – мать глухих мальчиков. Она тоже уверена, что Том поет для нее. Любовная сцена: молодая певица, мать глухих мальчиков, рядом с Томом (кстати, Олтмен очень сдержан в показе любовных сцен).
Но вот женщина уходит и, даже не дождавшись, когда она выйдет из комнаты, он звонит очередной «пассии» и требует, чтобы она оставила все дела и работу и приехала к нему.
Эта сцена шоковая. Есть еще несколько таких же.
Вот некая Селин перед зеркалом разучивает незамысловатую и фривольную песенку «Мне все мало». Она поет эту «дешевку» в кафе, и бармен, несмотря на то, что певичка не попадает ни в одну ноту, говорит, что «нашел ей работу».
В этот раз она попадает в роскошный большой зал с одними мужчинами в пиджаках и галстуках – это те, кто готовит политическую кампанию Уокера. Певичку освистывают, им нужно другого – они требуют стриптиза. «Заказчик» обещает дурехе, что она будет петь у Парфенона вместе с Барбарой Джин – и женщина начинает раздеваться. Дело это для нее непривычно, мы видим, как ей нехорошо, как стыдно – зал хлопает и улюлюкает, распаленный происходящим. И тут уже режиссер и оператор доводят эпизод до конца. Жуткая, шоковая сцена.
Судьба одаренной певицы, Барбары Джин, с ярким необычным голосом и трогающей душу манерой исполнения, рассказана пунктирно. Был в ее прошлом какой-то пожар, после которого она еще не пришла в себя.
Но фестиваль требует ее присутствия, к тому же, новоявленный претендент в президенты хочет, чтобы его появление перед публикой сопровождали два любимых народом певца – Хамильтон Хэйвэн и Барбара Джин. Барбара еще не оправилась после больницы, но муж-продюсер неумолим: ей нужно петь.
Единственное требование певцов – никакой политики, они просят, чтобы на концерте не было политических лозунгов. Но как всегда бывает, политики их надули, выступать пришлось прямо под транспарантом «Уокер - президент!» Обращаешь внимание, какие хорошие лица у простых людей, собравшихся на концерт под открытым небом. Как радуют и вдохновляют их эти бесхитростные, но прекрасные песни.
Вот этого парня я уже видела в толпе. Он и тогда стоял впереди, впившись глазами в певицу, сопереживая ее песне. Сопереживая? Мгновение – и он достает оружие. Барбара падает вся в крови, Хейван Хамильтон ранен, но мужественно уходит со сцены сам. Барбару уносят.
А на сцену пробирается певичка, за которой весь фильм гнался разъяренный муж. И после минутной паники публика переключается на нее. Скажут: такого быть не может.
Да, не может, но режиссер силой своего искусства заставляет нас в это поверить. В самой последней сцене мы видим всех участников фильма. Они подпевают юной сумасбродке: «ПЛЕВАТЬ – ВОТ МОЙ ОТВЕТ».
Два слова о кандидате в президенты Филе Уокере. Мы его так и не увидим. Но мы видим его «посланцев», аккуратных, хорошо одетых и энергичных молодых людей, наводящих мосты с шоу-бизнесом. Весь фильм из едущих по городку черных машин звучат усиленные громкоговорителем дурацкие призывы кандидата. Один из них я записала: «Я хочу заверить, что любой человек с недостатками должен лечиться». Великолепно, не правда ли?
После долгого фильма долгие мысли. Как точно найдено переплетение политики и шоу. То и другое одной природы. Недаром политики так тянутся к актерам и певцам, так «борются» за их души. А участники шоу-бизнеса так напоминают политиков в своей жажде власти над публикой, денег, славы...
Совсем недавно из-за простой фотографии Ходорковского с ярой «путинкой» певицей Валерией, в России разгорелся сыр-бор. Лагерь прогрессистов ругал за фото Ходорковского, стан «патриотов» - Валерию. Всем нам почему-то важно, чтобы деятели искусства были честны и порядочны и поддерживали не тех, кто отваливает деньги, а тех, кто на стороне правды и свободы.
В этом неутомимом желании сделать людей искусства проводниками правды, порой перегибается палка. Недавно слышала своими ушами, как Матвей Ганапольский назвал Аллу Пугачеву героиней, она, якобы, не боится сказать правду-матку. Подумалось, что Лолита Милявская бывает высказывается еще круче. Может, и ее сделаем «героиней»?
Да, никуда не денешься, очень много сходного у политиков и актеров, наверное, потому так хочется наконец, чтобы у власти был просто честный и порядочный человек, которому веришь, которому по-человечески сочувствуешь.
А если вернуться к фильму «новоголливудца» Роберта Олтмена, то есть в нем для меня два момента, которые внушают оптимизм.
И первый – это народные песни. Они настолько мелодичны и бодры, таким искренним чувством и незаемным юмором пронизаны, что прогоняют прочь все то ужасное, что есть в содержании картины.
И второй момент. Один из двух глухих мальчиков рассказывает, что он начал учиться плавать в бассейне. И теперь он плавает так хорошо, что тренер назвал его «золотой рыбкой». Вот этот мальчик, эта «золотая рыбка», и дает мне надежду, что не все поделено между демагогами–политиками и их обслугой. Есть еще другой мир - детства, радости, человеческих чувств. И не значит ли это, что мы еще прорвемся?
