Недавно, "на пельменях" у приятелей, мы с женой познакомились с их взрослой дочерью и зятем. Ира и Сергей – "новые американцы", приехали всего полгода назад. Среди застольных вольных тем затронули Аппалачи. Когда я сказал, что был там не раз, Ира посмотрела на меня округлившимися глазами – как мне удалось вернуться оттуда живым?! Кто-то из наших старожилов внушил им: в Аппалачи ни ногой, туда ездят только экстремалы, любители острых ощущений.
К счастью, Алекс, мой приятель и давний коллега по совместным путешествиям, "пуганый воробей". Мы с Аппалачами почти "на ты" – все горы объездить невозможно, они тянутся через девять штатов, не считая канадского Квебека – но с Кентукки, Теннесси и Вирджинией более-менее знакомы. На сей раз главная цель трехдневной поездки – уникальный фольклорный фестиваль "Hillbilly Days" в сердце кентуккийских Аппалачей, по пути, несколько городков в Кентукки и соседней Западной Вирджинии. Едем по принципу Остапа Бендера. Идеи мои, бензин (то бишь, машина) – Алекса. Тестируем в горных условиях его новую "Toyota Prius". Забегая вперед: фантастически экономная "тачка". Склонный к экспериментам, Алекс на диете, питается святым духом, его "гибрид" ест еще меньше.
С песней по дорогам
Опыт путешественника со стажем позволяет утверждать – в Америке нет неинтересных мест. Даже в самом захолустном тауне найдется изюминка, что-то свое, особенное. Аппалачи не исключение. Больших городов здесь мало, в основном, тауны на несколько сот жителей. А то и меньше. Аппалачи особенно красивы весной и осенью. Конец апреля, горы расцвечены в пастельные тона. Доминируют сиреневые dogwoods – собачьи деревья. Еще со времен Великой депресии Аппалачи перманентно считаются проблемным регионом с высокой безработицей и бедностью. Визуально трудно сказать, так оно или нет на самом деле. Но, как сказал бы незабвенный Валентин Зорин, контрасты капитализма здесь налицо. Приспособленные под жилье списанные автобусы, фанерные трейлеры, ржавая техника по обочинам, белье на веревках, деревянные нужники. Картинки из прошлого мирно уживаются с аккуратными городками, домами-виллами с припаркованными у газонов дорогими машинами.
Особенно впечатляют дороги. В моем экономически благополучном Луисвилле латаные-перелатаные, в бедных Аппалачах – заглядение. Даже в самой глухой тмутаракани. Въезжаем на хайвэй №23. Кентуккийская часть дороги прорублена через скалы, им 250 миллионов лет. Ее нередко зовут "аппалачским каньоном". Но 23-я знаменита не столько своими красотами, сколько необъяснимым феноменом. Она своего рода питомник звезд американской музыки кантри. Вдоль нее, в радиусе нескольких десятков миль от местной "столицы" Пэйнтсвилла, родина целой плеяды исполнителей кантри. Первая среди равных Лоретта Линн, за ней Кристал Гэйл, Хило Браун, Рикки Скаггс, Пэтти Лавлесс, Рэй Сайрус, Том Холл, Дуайт Йокам, мать и дочь Джаддс. И это не весь список.
После музея "музыкальной дороги" посещаем изумительно красивую методистскую церковь Пэйнтсвилла с потрясающими итальянскими витражами и органом, подаренным Эндрю Карнеги. Как магнат начала XX-го века мог знать о какой-то церкви в аппалачской глуши, для меня загадка.
Если взять подробную карту лишь нескольких аппалачских округов Кентукки или Западной Вирджинии, ощущение нереальности. На небольшой территории сколок мировой географии. Деревушки-тауны Лион, Бангор, Денвер, Сидней, Бордо, Кливленд, Генуя, Ганновер, София, Глазго... Одна Волга и две страны – Чад и Канада. Но нас больше интересует Tomahawk. Из-за крутого названия. Собственно, в этом Томагавке делать нечего. Здесь когда-то жили индейцы-чероки и шони. Воинственные племена частично истребили, остальных этапировали в американскую "Сибирь" – пустыни и каньоны Дикого Запада. В нынешнем Томагавке ни одного краснокожего.
Первая ночевка в Западной Вирджинии, местечке Мэтуон (Matewan). Городок известен самым крупным в истории США вооруженным столкновением шахтеров с наемниками-боевиками угольных компаний и властями в 1920-21-м годах. Конфикт начался с локального эпизода, в котором погибли семь детективов угольной компании и три шахтера. Закончился почти настоящей войной. 15.000 бастующих шахтеров сформировали двухтысячное ополчение. Против них были выставлены боевики компаний, полиция, затем армия с использованием артиллерии и авиации. В боях погибли больше ста человек. В конце концов бастующие сдались, но битва при Мэтуоне послужила поворотным моментом в движении шахтеров за свои права.
Во всем виновата свинья
Мы петляем вдоль границы Кентукки и Западной Вирджинии. По обе стороны речки Таг-Форк нещадно эксплуатируют историю легендарной в Америке вражды двух семейных кланов. Кентуккийских Маккоев и западновирджинских Хатфилдов. Начавшийся в 1878 году с пропажи свиньи конфликт продолжался 13 лет. С обеих сторон погибли 12 человек, одного повесили власти. Семейной вражде посвящены книги, фильмы и недавний телесериал с Кевином Костнером в главной роли. В тех местах, где мы с Алексом кружим, все связано с вездесущими Хатфилдами-Маккоями. Хижины, места убийств, могилы участников, где ловили, где судили, где вешали. Ощущение: их было в сто раз больше, чем на самом деле.
Как и положено настоящим аппалачцам, Хатфилды-Маккои, гнали самогон для собственных нужд. В те времена это было рутинным занятием. Романтика пришла с принятием в Америке "сухого закона". Производство самогона было поставлено на промышленную основу. Аппалачцы освоили профессии муншайнеров и бутлеггеров. Под стрекот автоматов "Томми", ночные полицейские облавы и погони, муншайн широко потек со склонов Аппалачей в Нью-Йорк, Чикаго, Детройт, в большие и малые города огромной страны.
С началом Великой депрессии "сухой закон" отменили, но самогон остался в опале вплоть до наших дней. За исключением нескольких штатов. В частности, в Теннесси, Западной Вирджинии и Кентукки можно открыть самогонный бизнес, если ты платишь налоги. Нелегальное производство по-прежнему вне закона. И вообще, с самогоном казуистика. По определению, муншайн – нелегальный спиртной напиток. С получением легального статуса это уже не самогон, а нечто иное. Что - никто не знает.
Мы с Алексом едем в самогонную винокурню Хатфилдов и Маккоев. Два года назад в городке Джилберт, Западная Вирджиния, ее открыл Чад Бишоп. Сам он не имеет прямого отношения к знаменитым кланам. Зато женат на Эмбер, правнучке тех самых Хатфилдов и Маккоев, со временем бывшие враги-соседи перемешались в межклановых браках.
По крутой грунтовке въезжаем на паркинг винокурни. Нас встречает очаровательный английский бульдог. "Ишь, морду на самогоне отъел", - комментирует Алекс. И хотя мы оба собачники, бульдог стал ходить за мной по пятам, что мне, несомненно, льстило.
В новенькой, пахнущей спиртом и деревом винокурне, всего два работника. Хозяин Чад и его помощник. Литой крепыш Чад проводит короткий ликбез, как грамотно варить самогон. Под портретами патриархов кланов проводим дегустацию первача. Уйти, ничего не купив в таком нестандартном магазине, неудобно. И хотя цена бутылки "Напитка дьявола" кусачая, была не была, раскошеливаюсь на 35 баксов. В горах фляге муншайна, большей емкости и крепости, красная цена – десятка. Но там продают только своим. Назавтра я получу неожиданную компенсацию, но об этом потом. Продажа на самой винокурне забредшим покупателям, как мы, погоды не делает. Основной товар расходится через дистрибьютеров и онлайн. В месяц Чад продает 2-3 тысячи бутылок, что очень неплохо для молодого бизнеса.
На выходе встречаем молодую смешливую женщину в разноцветных бигуди, ту самую Эмбер, продолжательницу рода Хатфилдов-Маккоев. До машины меня провожает новый друг – английский бульдог – с отъевшейся на самогоне уморительной мордахой.
По борту остается деревушка Мира. С населением в ней настолько туго, что пять лет назад здесь закрыли даже почту. Миру можно было и не вспоминать, если бы не ее уроженец Чак Эгер, пилот, первым в мире преодолевший звуковой барьер. Бригадный генерал в отставке, похоже, готов предолеть еще один барьер – столетний. Герою-летчику 93 года, и он находится в хорошей для его возраста форме. В Мире, правда, не живет, но изредка навещает.
Еще одна путаница с американскими провинциальными городками – в одном штате, и даже округе, может находиться несколько населенных пунктов с похожими названиями. В нашем случае, Williams, Williamsburg, Williamson. Нам нужен последний вариант. Спасибо навигатору, не промахнулись. По местным меркам, Вильямсон вполне солидный город. Не говоря уже о былых временах. В годы угольного бума Вильямсон называли городом на миллиард долларов. В его окрестностях работали свыше ста шахт. Сегодня большинство из них закрыты. Но кое-какие приметы былого процветания остались. В частности, отель "Mountaineer", построенный в 1925 году, ныне в реестре архитектурных памятников США.
Главная фишка гостиницы – исторический шлейф. В ее номерах останавливались акулы пера Америки, знаменитые спортсмены, режиссеры и актеры. Из имен первой величины Генри Форд, Элеонора Рузвельт, президент США Джон Кеннеди. С позиций сегодняшнего дня непонятно, для чего таким людям надо было ехать в заштатный аппалачский городишко?
Внутри отель напоминает замок Дракулы. В фойе задрапированные окна, среди бела дня сумрак, в узких мрачных коридорах ни души. Скрипучий ретро-лифт. Номера на третьем и четвертом этажах с табличками знаменитых постояльцев. Толкаю дверь номера Джона Кеннеди, авось не закрыта. Бесполезно. В коридоре попадается молодой мужчина. Похоже, он рад встретить живых людей в отеле-призраке больше, чем мы. Парень показывает нам свой номер. Спартанская обстановка, допотопный кондиционер и тусклое освещение, как в коридорах. Нет, нам такой отель не нужен! Пусть даже и в номере с самим Джоном Кеннеди.
Ночлег в Кентукки. Завтра у нас море фана – фольклорный фестиваль, ярмарка и парад хиллбилли!
Эх, ярмарка-праздник!
Фестиваль "Hillbilly Days" проводится ежегодно в третий уикенд апреля уже в сороковой раз. Все гостиничные места в Пайквилле и его округе забронированы за месяц вперед. По степени популярности в штате аппалачский фестиваль уступает только Кентуккийским дерби. В шеститысячный городок съезжаются 100.000 гостей со всей страны.
Ночуем в 25 милях от Пайквилла, парад начнется в два часа дня, но лучше заранее решить проблему с паркингом. Находим "бесхозную" улицу рядом с университетским кампусом. Уп-с, в девять утра мы свободны на целый день, как птицы. Алекс прихватывает свой штатив и видеокамеру, я фотоаппарат. Мой приятель – профессиональный фотограф, но на данном этапе жизни у него очередная техническая страсть – видео. Все остальное ему сейчас неинтересно. Фото, как второсортный, низкий жанр дано на откуп мне. С горки топаем в огороженный турникетами даунтаун. За ними сотни, если не тысячи, палаток и ларьков. Эх, ярмарка-праздник, скучать не придется!
Хиллбилли – это звучит гордо
В Америке есть особая этническая общность, которую знают под именем Appalachians (аппалачцы), или Hillbillies. В дословном переводе на русский что-то вроде – Билли с холма, горный котелок; в переносном – деревенщина, дубина стоеросовая, неотесанный малый...
Основу населения Аппалачей составляют потомки выходцев из Англии, Ирландии и Шотландии. В угольном регионе почти нет черных. Замкнутость и своеобразие образа жизни породили множество легенд о хиллбиллис и подчас трудно отделить правду от вымысла. О жителях гор написаны десятки книг, тысячи сатирических рассказов, сняты фильмы. Карикатурный персонаж Li’l Abner – «испытатель матрасов» – стал самым популярным персонажем в истории комиксов, а над телевизионными скетчами из жизни его семьи до сих пор потешается вся Америка.
Тонкая грань между юмором и сатирой оказалась размытой не в пользу беззлобного смеха. На аппалачцев намертво прилепили ярлык гротескных хиллбиллис – бедных, малограмотных, бескультурных, невежественных аборигенов в соломенных или фетровых шляпах и комбинезонах на все случаи жизни. За что бы ни взялись, делают через пень-колоду. Днем работают на фермах и в поле, по ночам гонят муншайн. Ездят на добитых тракторах и допотопных машинах. Женщины курят трубки, в бессменной моде металлические зубы. Вдобавок ко всему, хитрованы, пьют без меры, агрессивны, жестоки и мстительны.
Конечно, нет дыма без огня, но сложившийся стереотип и реальный портрет жителя гор не совсем совпадают. В основе это богобоязненные, бесхитростные, прямолинейные, открытые и простые в общении люди. Аппалачские семьи патриархальны, семейные узы между поколениями очень тесные, все держатся друг за друга. Вместе с тем, они слишком провинциальны и, как все провинциалы в мире, не отличаются терпимостью. На все есть готовые клише: как жить, как себя вести, как одеваться. «Шибко» грамотных не жалуют, зато в почете практические навыки и умение делать деньги, все остальное вызывает подозрение и считается излишним. Предмет насмешек для остальной Америки аппалачский диалект: ahr – час, aig – яйцо, misrus – миссис, papaw – дедушка, skoo – школа, Pony Ack – «Понтиак»... По мнению историков и филологов, в Аппалачах стихийно законсервировалась Америка времен пионеров и большинство современных американцев, по сути, вчерашние хиллбилис.
По определению Маяковского, «его препохабие капитал» вел себя в Аппалачах действительно препохабно. В конце ХIХ века он вторгся в этот регион и буквально перепахал его своим «рылом». Богатые углем горы стали кочегаркой Америки, уникальную природу искромсали бездумными вырубками леса, подземной и открытой добычей угля, загрязнением воздуха, воды и почвы. Особо хищническое отношение было к людям. Владельцы шахт, лесоразработок и железных дорог, наживая миллиардные состояния на природных ресурсах Аппалачей, возвращали их исконным хозяевам жалкие крохи. Попутно шла люмпенизация местного населения, вырванного из привычных устоев жизни.
Но самый страшный удар был нанесен в средине прошлого века. С переходом на атомную энергию и падением спроса на уголь закрылись сотни шахт и с ними пришла в упадок вся инфраструктура региона. И так небогатые шахтерские городки поразила сплошная безработица. Если «равнинному» американцу раз плюнуть сорваться с места в поисках лучшей доли, для повязанного патриархальными узами аппалачца уход из родного тауна равносилен предательству семьи.
Лишь джонсоновская программа построения Великого общества всерьез взялась за вытягивание из нищеты (в американском понимании) отсталого региона страны с общей численностью населения в миллионы человек. Результаты реализации программы неоднозначны, но в целом позитивны. Достойный пример – «столица» кентуккийских хиллбиллис Пайквилл. Шеститысячный город связывает с остальным штатом прекрасный хайвэй, здесь работает центр спутниковой связи, университет, в Методистском госпитале проводятся операции на открытом сердце, процент безработицы снизился вдвое, число окончивших среднюю школу с тридцати процентов поднялось до семидесяти.
Наряду с позитивными переменами в социальной жизни менялась и самооценка аппалачцев. В ней стало больше достоинства и, чего не наблюдалось раньше, умения посмеяться над собой. В созидании нового, положительного образа аппалачцев главная заслуга принадлежит ... масонам. Идея проведения "Hillbilly Days" возникла сорок лет назад у местных масонов Грейди Кинли и Говарда Стрэттона, членов влиятельного по части благотворительности ордена "Shrine Temples", владельца сети детских госпиталей на североамериканском континенте.
Не все из нас знают, кто такие шрайнеры, но наверняка все их видели. Пожилые люди в турецких фесках несколько раз в году выходят на перекрестки городов и собирают пожертвования. Шрайнеры охотно используют любую возможность для помощи детям, в том числе и клоунаду, к тому же обладают хорошим чувством юмора. Члены и кланы масонов носят отнюдь не героические имена. Желтый ишак, Бешеная ливанская собака, Старый мерзавец... Союз масонской клановости с аппалачской оказался на редкость удачным.
Аппалачский Марди Гра
За годы жизни в Америке я побывал на десятках фестивалей и парадов в разных частях страны. Все они проходят приблизительно по одному сценарию, даже знаменитый нью-орлеанский Mardi Gras. "Hillbilly Days" – самый уникальный. Здесь органично сочетается несовместимое. Бок о бок выступают джаз и кантри-бэнды, клоуны, сказочные феи, персонажи фильмов и видеоигр, активисты местной церкви, агитаторы избирательной кампании. Больше всего плакатов за Трампа.
Памятная стела основателю "Hillbilly Days" Грейди Кинни у входа в единственный городской туалет. Каждый второй-третий гуляющий в фетровой шляпе с высшим «знаком отличия» хиллбилли – кукурузным початком на тулье, в комбинезоне, с понарошными металлическими «зубами», флягой "самогона" подмышкой.
И апофеоз праздника – парад хиллбиллис. Это надо видеть! Пиршество для глаз и съемок. Машины – ржавые мастодонты, обитые горбылем, увешаннные рогами, хвостами енотов, старыми духовыми инструментами, пилами, кирками, лопатами, в кузовах деревянные нужники под государственным и конфедеративным флагами, на веревках гремят кастрюли и чугунки. И все это под неумолчный рев клаксонов. Мостовые усыпаны сластями, с платформ машин кидают бусы-бидс и раздают бутылки с водой. Десятки табличек и плакатов на автомашинах и подводах вещают о «местном моралите»: «Никто не хочет быть умным!», "хрюкай, если любишь хиллбиллис", «не спи в туалете», "ешь опоссумов", «стоянка и муншайн – только для хиллбиллис!». Основной доход от праздника идет в детские больницы и госпитали.
Ну и мне кое-что перепало. В одной из торговых палаток хозяин "из-под полы" презентовал мне банку настоящего теннессийского самогона. Бог все видит, в том числе мою вчерашнюю переплату на винокурне "Хатфилдов-Маккоев". И вообще, я нигде не встречал такого радушия в Америке, как в Аппалачах. В многотысячной толпе все друг с другом здороваются, при встрече взглядом обязательная улыбка, мгновенный отзыв на шутку или юмор. Даже с суровыми на вид полисменами. Жаль с нами не было новых американцев, Иры и Сергея. Мы бы показали им настоящие, а не выдуманные Аппалачи.
Фото автора
Добавить комментарий