После французского “non” и голландского “nee” Европа проснулась в тяжелом похмелье. И как часто бывает в подобных случаях, первая мысль, а что я вчера натворила? Французский президент и голландский премьер рвут на себе волосы: нет чтобы чинно-благородно, как некоторые более дальновидные коллеги, протащить евроконституцию через карманные парламенты, так угораздило играть в демократию с народом! Итог известен: после двойного апперкота ушли в глубокий нокдаун не только эти политики, но и вся Европа. Под влиянием франко-голландских плебисцитов и во избежание почти неминуемого конфуза Блэр дал немедленный отбой британскому референдуму “до лучших времен”. Выразили сомнение в целесообразности дальнейшего голосования по вопросу евроконституции президенты Чехии и Польши. Закачалась основа основ Европейского союза — могучий евро. Курс европейской валюты опустился до минимального за последние восемь месяцев уровня. Начались панические настроения, а не вернуться ли, пока не поздно, к национальным валютам. Их озвучил итальянский министр социального обеспечения Роберто Марони, представитель президентской партии “Северная лига”.
Глядя на европейские страсти-мордасти, официальная Америка сочувственно призывает Европу не принимать неприятности близко к сердцу, не убиваться в горе, а еще плотнее сплотиться вокруг Брюсселя. “США заинтересованы в том, чтобы иметь в качестве партнера сильную Европу. Мы делаем ставку на Европу, объединенную общими ценностями”, — заявила Кондолиза Райс на встрече с представителями Евросоюза в Вашингтоне. Хотя это не более, чем ничего не значащая риторика на публику, я допускаю, что Госсекретарь сейчас втайне потирает от радости руки, а мистер Буш перед сном целует не Лору, а портрет месье Ширака. Не знаешь, где потеряешь, где найдешь. Давно ли французский президент со своим антиамериканским афронтом сидел у Буша в печенках, а тут неожиданный реприманд!
Американские пропагандисты, аналитики и обозреватели пытаются лавировать между политической корректностью и плохо скрываемым желанием сказать Европе на понятном для нее французском Mais non, mon ami! — Ну нет, мой друг!. В переводе на доступный язык: рано радовались, европейскими шапками Штаты не так легко забросать.
Простая Америка не нуждается в дипломатическом лицемерии и не скрывает своего удовлетворения по поводу европейской головной боли. Американцы в последние годы слегка злы на Европу. Как только надо старушку спасать, та цепляется за подол Америки. Как опасность минует, добрые дела мгновенно забываются и заносчивая пани-леди-мадам снова начинает надменно посматривать на “неотесанных” янки.
Особо задевают американскую национальную гордость неприятие европейцами иракской кампании и откат доллара под натиском евро. Сказать, что война в Ираке в США популярна было бы неправдой, но половина населения страны все-таки продолжает верить в ее справедливость. Не надо забывать, что на Ближнем Востоке воюют не абстрактные солдаты, а сыновья и внуки простых американцев. Кому тогда им симпатизировать? И уж конечно, совсем обидно за ослабевший доллар перед каким-то выскочкой евро. Дома еще ничего, но, пожалуй, впервые за последние сто лет американцы стали ощущать себя заграницей обладателями второсортной валюты. Я это хорошо знаю по себе. Три-пять лет назад я не знал проблем, приезжая с долларами в Европу. В прошлом году прочувствовал на собственном кармане, когда доллар меняли с “утруской” на треть, да еще далеко не в каждом банке. Сейчас финансовые оракулы начинают поговаривать, дескать, евро слегка зарвался, и его курс не имеет под собой реальной экономической основы. Правда, вчера они утверждали обратное. Но на то они и оракулы.
Мой коллега Рик служил в Германии и оттуда привез в Штаты немецкую жену. Естественно, Штефи поддерживает тесные связи с оставшимися в Германии родственниками и друзьями и в курсе их настроений. Она на все сто уверена, если бы в Германии состоялся референдум, а не парламентская процедура, страна бы не одобрила европейскую Конституцию. Немцы стонут от безработицы, рецессии, удорожания жизни с введением евро, почти неконтролируемой иммиграции — и все это они связывают с Евросоюзом.
Большинство европейцев приветствовали в 1951-м году появление Сообщества угля и стали, так называемый “Общий рынок”, но из компактного экономического сообщества со временем вырос политический монстр. Евросоюз и НАТО бросились наперегонки, кто больше примет новых членов. За короткий срок Евросоюз вырос до 25 стран. За эйфорией количества перестали обращать внимание на качество. На смену здравым экономическим расчетам пришла политическая корысть. Даешь Соединенные Штаты Европы! В связи с кончиной СССР мир стал однополярным, свято место пусто не бывает, и Европа бросила перчатку Штатам. 450 миллионов населения, высокий промышленный потенциал, мощная наука и образованная рабочая сила — чем не аргументы для вызова Америке!
Главными антиамериканскими “заговорщиками”, особенно на фоне иракских событий, выступили Германия и Франция. Ширак и Шредер сделали ставку на создание новой империи — Европы. Но гладко было на бумаге. Комсомольская погоня за “ростом рядов” аукнулась диалектическим противоречием между количеством и качеством. В одной упряжке оказались высоко- и слаборазвитые страны, с давней рыночной экономикой и младенческим капитализмом, с завидными социальными стандартами и отсутствием таковых, с малосовместимыми этнической, исторической, культурной и религиозной базами.
Пример отрицательных для евроконституции референдумов особенно показателен, так как они прошли в “старых” странах, основательницах Евросоюза. Именно они тянут за собой европейский состав. В прошлом году я был в Испании. Наш гид Хавьер не скрывал, что в испанском менталитете на первом плане радости жизни, а не работа: современный экономический рывок Испании связан не с трудовым героизмом сынов Андалузии и Валенсии, а с евродотациями. Только одна Германия ежегодно отстегивает в общеевропейский котел сумму, равную евродотации Испании.
Когда Евросоюз прирастал понемногу и постепенно, для стран-основательниц нагрузка была не столь ощутима. При девятом вале массового членства ноша оказывается почти непосильной. Новые страны Евросоюза не скрывают своих иждивенческих настроений. Чуть чего, Европа нам поможет! Ежегодный членский взнос Латвии — 100 миллионов евро, дотация — 600 миллионов. За счет кого? Литвы, Польши, Эстонии? Не смешите, они тоже с разинутыми клювами. За счет англичан, немцев, французов, голландцев... Тем остается одно из двух: либо остановить прием в Евросоюз новых членов, либо затянуть до последней дырки пояса и отказаться от многих социально-экономических благ во имя непонятной “светлой” цели.
“Соломинкой”, способной переломить еврохребет, может стать принятие в Союз Турции и Украины. Не столько по экономическим, сколько по этнорелигиозным причинам. В дополнение к десяткам миллионов мусульман из Азии, Африки и собственно Европы хлынет еще 70-миллионная турецкая волна. И 50 миллионов украинцев подарком не покажутся...
Парадокс, который высветили референдумы, характерен не только для Франции или Голландии, но и для всех “старых” стран — простой люд лучше понимает опасности “безразмерной” Европы, чем политическая элита. Большинство европейских президентов и премьеров витают в политических облаках, не чувствуя или не желая понимать тревог своего электората. Красноречивый пример: сразу после референдума Ширак встречался со Шредером. Президент и канцлер братались в жарких объятиях и словно Герцен с Огаревым клялись довести до победного конца дело европейской конституции.
Что более чем вероятно. Согласно выработанной процедуре конституция Европы должна быть принята к октябрю 2006-го года с обязательной ратификацией всеми 25-ю членами Союза. Казалось бы, о чем речь после провалившихся плебисцитов? Но не тут-то было. Евробюрократы не лыком шиты и заложили в процедуру три метода ратификации: референдум, референдум-парламент, парламент. Причем, депутатское одобрение стоит выше общенародного. Результаты плебисцитов носят всего лишь рекомендательный характер. Опять же, не ограничивается число переголосований. 16-17 июня состоится европейский саммит, на котором, очевидно, “оступившимся” странам предложат вновь вернуться к голосованию. Не мытьем так катаньем, конституция должна быть принята! Другого для евробюрократии не дано. Новейшая “британская инициатива”. Английский министр иностранных дел Джек Стро предложил принимать евроконституцию... по частям. Как ни смешно, но министр в какой-то мере прав. Остряки злословят, в Европе еще никто не дочитал до конца 500-страничный документ.
Но даже если на Старом континенте будет принята общая конституция, появится президент Европы, общие органы всех ветвей власти, все равно не будет главного — Соединенных Штатов Европы. А если и будут, то лишь в виде Союза Советских Республик Европы, в который народы вступили не по собственному желанию, а по воле политиков. Судьбу такого рода искусственного союза нетрудно предугадать, и Соединенные Штаты Америки могут быть спокойными: в обозримом будущем Европа для них не конкурент. США родились на иных дрожжах. В отличие от аморфной Европы это единый народ, единое государство, единая страна, с едиными целями и идеалами. И в этом сила Америки.
Добавить комментарий