Ноябрь и декабрь 2012-го я провела в Москве, на прощанье, перед отъездом в Америку, хочу написать о городе, где родилась, несколько слов.
Москва – красивейший город мира. Зимой, перед Рождеством и Новым годом, когда вокруг лежит снег, ее красота проступает как-то особенно.
Впечатляют величественный Старый город, места вдоль Москвы-реки, сказочный Кремль, красочные церкви и монастыри. Завлекают бульвары, узкие переулки приоткрывают прохожему неувядшую свою прелесть…
Москва очаровывает или хотя бы удивляет своей «непохожестью» на прочие города.
Москва - город динамичный и полный жизни. Здесь навстречу тебе, рядом с тобой, в противоположном тебе направлении движутся массы людей. Молодых, энергичных, красиво и экстравагантно одетых.
Московская толпа интересна и экзотична. Сколько мужчин с модными «в испанском стиле» бородками, женщин в дорогих разноцветных шубках, девушех с открытыми на морозе головами и сапогами на шпильках!
А сколько машин! Кажется, что невозможно выдержать это гудение, этот выхлоп, этот въедливый запах курева (а курят мужчины и женщины, на улице, в кафе и в машинах!), но нет, толпа движется, люди деловито спешат в офисы и бары – и такое впечатление, что им уже и не нужен ни свежий воздух, ни простор, ни тишина… Они уже стали «настоящими» москвичами, привыкли к этой противоестественной среде – и не ропщут.
Временами Москва пугает. Так было, когда оппозиция решила провести в субботу, 15 декабря, шествие к Лубянскому камню. Власти не дали на него разрешение. И мы с мужем на него не пошли. Но даже возле метро Чистые пруды мы видели в тот день автобусы с ОМОНом, тепло одетые омоновцы (стоял мороз!) кучковались возле выхода из метро.
Чего боялись власти? Что люди принесут к камню цветы в знак протеста против политических репрессий? Почему мирное шествие оказалось под запретом? Почему омоновцы стали частью московского пейзажа?
Сегодня, 21 декабря, мне тоже не по себе – и вовсе не из-за предсказаний о светопреставлении. Уже несколько дней думаю о том «законе», который во втором чтении приняла российская Дума.
Можно ли назвать «законом» акцию, направленную против детей-сирот, проживающих в твоей собственной стране? Неужели «думцам» невдомек, что не Америку они наказывают (а за что, собственно, наказывать тех, кто выступает против ушедших от наказания российских убийц и коррупционеров?), а несчастных сирот?
Некоторые блогеры предлагают «думцам» или даже «руководителям» страны начать усыновлять этих детей вместо американцев. Дескать, средств им на это хватит. Но разве только в средствах дело?
Я работала с американцами, усыновляющими русских детей. Это особые люди. Взяв ребенка, они, как правило, посвящают ему жизнь, перестраивая ее, подстраиваясь к его нуждам и привычкам. Разве пожертвуют «сытые» думцы или важные «руководители» своим распорядком, покоем, временем, да и немалыми деньгами ради чужого больного ребенка?
Все эти дни думаю об одной американской паре, этой осенью взявшей пятилетнюю Алену из детского дома под Владивостоком. До того, летом, они – Хилари и Джон - пришли ко мне изучать русский язык. Сколько хороших слов мы с ними выучили: «Аленушка, улыбнись!» «Аленушка, пора вставать!»
На суде, который обязателен перед усыновлением, они рассказывали русским судьям о себе по-русски и завершили свой рассказ так: «Аленушка, мы тебя любим!». Песню «В лесу родилась елочка» мои американцы пели так замечательно, что восхитили сотрудников дальневосточного Детдома.
Удивительно, что не эти сотрудники, а именно Хилари и Джон обучили новогодней песне русскую белокурую и голубоглазую Аленушку. Они знали, что ребенок из семьи алкоголиков, что отец Алены умер от туберкулеза. Редкий случай – девочка казалась вполне здоровой. Открытия ждали впереди.
В письме ко мне Джон написал, что, русскоязычный психолог, который сейчас занимается с девочкой, считает, что она подверглась (или подвергалась) насилию, «как очень многие маленькие дети в подобной ситуации». Это сообщение плавно «легло» на вчерашнее высказывание главы Следственного комитета о катастрофическом росте педофилии в России. Ни в чем не верю Бастрыкину, а в этом верю. Не сомневаюсь, что здесь он прав.
Вот отрывок из письма Джона, посвященный бесчеловечному антидетскому закону, который собираются принять российские законодатели:
«Вчера я услышал о возможном принятии нового закона. Я надеюсь, что ради спасения детей его не примут. Не могут русские люди и политики не понимать, что с каждым усыновлением в американском обществе возрастает постижение русской культуры, усиливается интерес к ней, причем не только среди приемных родителей, но и вокруг них, у их родственников и друзей. Я знаю, что теперь понимаю русских людей намного лучше, чем раньше, когда мы только начинали процесс удочерения. Если усыновления прекратятся, прервется важная человеческая связь между нашими странами. Каждый, кто прошел через процесс усыновления в России, знает, как много там детей нуждается в доме, в семье. Я рад, что мы можем помочь хотя бы одному такому нуждающемуся в помощи ребенку».
Сергей Пархоменко назвал закон, подготовленный Думой, «африканским», ведь только в отсталых неразвитых странах могут наказывать «белых людей» таким своеобразным образом, - закрывая открытые ими школы и больницы. Как же хорошо, что столько народу в России вступилось за сирот, что общество не смолчало, не проглотило смиренно навязанную ему «африканскую» наживку.
Потому уезжаю из предновогодней, такой красивой и нарядной Москвы с грустью, болью, но и с надеждой...
Свободу Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву!
