Этот вопрос стар, как мир. В прошлом он решался более или менее однозначно, так как всегда было ясно, кто враг и где он находится. Врагом, как правило, было государство, враждебное вам, или вы были враждебны ему. Сегодня ситуация радикально изменилось, так как появилось много разных вариантов враждебных сил и многие из них не являются государствами или вообще не ясно, чем они являются и от чьего имени действуют.
Пока государства воевали с помощью конвенциональных вооруженных сил, подрывная деятельность, партизанская война и терроризм были вспомогательными средствами, формально, и чаще всего лицемерно, осуждаемыми. Кроме того, уровень техники и средств коммуникации очень затрудняли войну против государств, находящихся слишком далеко, и ни одно государство не было в состоянии просто стереть своего противника с лица планеты. Соотношения сил между государствами были приблизительно известны, и это, как правило, исключало нападение явно более слабой страны на явно более сильную.
Все это ушло в прошлое. Крошечный Северный Вьетнам рассчитал, что сможет победить Америку. Самое смешное (или самое трагическое, если хотите), что расчет оказался правильным. В начале президентства Линдона Джонсона, когда участие США во вьетнамской войне было очень ограниченным, северные вьетнамцы на джонках (то есть небольших рыболовных лодках) напали — смешно сказать! — на американские военно-морские корабли в Тонкинском заливе. Разумеется, они не рассчитывали победить американский военно-морской флот — это была провокация с целью втянуть США в широкую войну, в которой вьетнамские коммунисты надеялись победить. Оказывается, они (или их советские покровители) знали, что регулярная армия не в состоянии победить хорошо вооруженных партизан в джунглях. И хотя вьетнамцы еще раньше доказали это, разгромив в тех же джунглях французов, американское командование не усвоило урока, попалось на провокацию и приняло военный сценарий, предложенный Ханоем. Результат известен.
Могли ли американцы победить? Разумеется, могли, если бы перенесли военные действия из южновьетнамских джунглей на северо-вьетнамскую территорию, высадили десант и захватили Ханой или просто разбомбили бы существующую в Северном Вьетнаме систему плотин, что привело бы к затоплению большей части территории страны. Можно предположить много вариантов победоносных для Америки действий без использования ядерного оружия, включая массовые бомбардировки северо-вьетнамских городов и военно-промышленных объектов, сравнимые с бомбардировками Германии во время Второй мировой войны.
Ничего этого президент не соглашался делать, хотя военные ему это предлагали. Почему? Очевидно, основными причинами были опасения вступления в войну СССР или Китая и перерастания войны в мировую, сомнения в моральной оправданности тех или иных действий, а также самонадеянная уверенность в том, что огромная Америка просто не может проиграть какому-то «несчастному» Северному Вьетнаму.
Это тот случай, когда руководство США продемонстрировало пресловутую американскую наивность. Ведь существует правило: если вступил в войну, используй все необходимые и имеющиеся в твоем распоряжении средства, а если ты по политическим или иным причинам не хочешь их использовать, не вступай. И второе правило: никогда не недооценивай противника.
Сегодня глобальные стратегические условия принципиально изменились, ибо на мировой арене осталась только одна сверхдержава и крайне маловероятно, что Россия или Китай активно вмешаются в случае, например, локальной войны США на Ближнем Востоке.
Совсем недавно казалось, что существование только одной сверхдержавы приведет к окончанию войн на планете: ведь никто не в состоянии победить Америку в обычной или даже ядерной войне, а локальные конфликты будут более или менее мирно улаживаться под давлением Америки, ООН, НАТО, западного мира и мирового сообщества.
Это убеждение оказалось правильным лишь частично: очевидно, не будет официально объявленных Америке войн и вторжения регулярных иностранных армий на территории США и стран НАТО. Но войны будут — партизанско-террористические войны, знаменующие собой начало новой эпохи в истории мировых конфликтов. Развитие таких войн труднопредсказуемо, но несомненно, что в принципе они в состоянии перерасти в мировую войну в случае появления в руках террористов средств массового поражения.
Сейчас источником такой войны против США, Израиля и Запада является мусульманский экстремизм, но в принципе аналогичную войну мог бы организовать любой тоталитарный режим или военно-политический союз таких режимов. Можно представить, например, что режим Северной Кореи в какой-то удобный для него момент заключает тайный союз с режимом Фиделя Кастро и организует серию громких террористических актов на территории США, причем вполне вероятным могло бы быть и присоединение к этим акциям мусульманских фанатиков или иных антиамериканских сил.
Характерной особенностью партизанско-террористической войны является нападение «изнутри», то есть с территории той страны, против которой эта война направлена. Это требует длительной предварительной подготовки в виде засылки на вражескую территорию большого количества обученных террористов, шпионов, специалистов в области конспирации, связи, проникновения в государственные, общественные и военные структуры. То есть, все то, что доныне считалось вспомогательной разведовательно-подрывной деятельностью, находит свое продолжение и развитие уже как основное средство ведения войны.
Противники Америки имели достаточно времени для создания на территории США подпольных баз и разветвленных шпионско-террористических сетей в течение нескольких десятилетий, когда Америка была занята, в первую очередь, созданием ядерных и обычных сил сдерживания в период холодной войны, и почивала на лаврах после ее окончания.
К сожалению, Соединенные Штаты с их почти открытыми границами и почти свободной иммиграцией были и пока еще остаются прекрасным объектом для массового проникновения террористов, шпионов и любых иных враждебных элементов. Во всем мире можно услышать ходячее выражение, что Америка — это рай для шпионов. Этому значительно способствовало существовавшее в период президентства Билла Клинтона довольно наплевательское отношение к вопросам разведки и контрразведки. Я бы не удивился, если бы оказалось, что на территории США находятся агенты разных держав и террористических организаций в общем количестве, выражаемом шестизначной цифрой. Конечно, большинство их «спит», то есть не проводит активной деятельности и находится в резерве, ожидая приказа о начале активных операций. Кто сможет сказать, сколько их проникло на ответственные посты в государственный аппарат, в правоохранительные органы, в органы разведки и контрразведки, в военную промышленность, в исследовательские организации, в органы массовой информации?
Наличие на территории страны десяти миллионов (!) нелегальных иммигрантов (это по весьма приблизительным оценкам, ибо точного числа не знает никто) свидетельствует не только о том, что границы фактически открыты, но и о том, что процесс легальной иммиграции превратился в фарс. Разве не фарс, когда сотни тысяч людей вынуждены тратить годы и массу усилий и нервов на то, чтобы стать легальными иммигрантами, тогда как практически любой мексиканец или вообще кто угодно может свободно перейти границу и привольно жить в Америке так долго, как ему хочется.
В таких условиях Соединенные Штаты подверглись террористическому нападению, ставшему теперь известным во всем мире под названием «nine/eleven». Учитывая уровень безопасности в США, можно только удивляться тому, что это не произошло раньше.
Что делать государству, подвергшемуся террористическому нападению? Хорошо, если ясно, какое именно государство подготовило и организовало террористический удар. В нынешнем случае было известно, что удар одиннадцатого сентября подготовлен организацией Бен Ладена, центр которой находится в Афганистане и пользуется поддержкой талибанского режима в этой стране. Соединенные Штаты умело и совершенно по-новому провели военную операцию, удалили талибанский режим и установили новую власть в Афганистане.
Это еще не окончательная стабилизация Афганистана, но это удачное начало. Эта удача — подтверждение оптимистического мнения, что американцы с их неиссякаемой энергией, динамизмом, творческим воображением, мужеством и умением учиться на ходу, смогут выйти победителями в этой войне — войне не на жизнь, а на смерть.
Но Афганистан — это лишь видимый центр террористического гнезда, это только малая часть проблемы. Проблема состоит в том, что организация «Аль-Каида» — образование международное, имеющее свои ячейки в десятках государств и пользующееся широкой поддержкой в мусульманском мире. А мусульманский мир — это почти четверть территории и населения планеты. И можно ли сомневаться, что враги Америки в той же Северной Корее, на Кубе и в других недружественных Америке и Западу странах с радостью окажут тайную информационную, техническую, политическую и, возможно, даже финансовую поддержку исламским террористам? Так сказать, «как не порадеть родному человечку»...
Впрочем, с финансами у террористов все в порядке. Принадлежащие мусульманам «благотворительные» и коммерческие организации во всем мире, в том числе на территории Соединенных Штатов, обильно финансируют террористов, а авторитарные режимы в нескольких мусульманских странах отстегивают им изрядные суммы из своих многомиллиардных нефтяных доходов. Если раньше Западу казалось, что за нефть нужно платить только деньгами, а денег у нас, мол, хватает, то теперь стало ясно, что надо платить также своей безопасностью, в которой вдруг обнаружились многочисленные зияющие прорехи.
Как давно известно, государства со свободной рыночной экономикой имеют тот недостаток, что ставят экономические интересы во главу угла, часто упуская из виду интересы стратегические и вопросы безопасности. Политические руководители свободных стран смотрят вперед, как правило, не дальше слудующих выборов, что приводит к принципиальным ошибкам там, где нужно строить стратегию на десятилетия вперед. Теперь очевидно (многим это было очевидно уже давно, но к их мнению не прислушивались), что нефтяная зависимость Америки и всего Запада от Ближнего Востока обойдется слишком дорого, и было бы дешевле, если бы двадцать-тридцать лет тому назад были вложены миллиарды долларов в разработку принципиально новых источников энергии. С этим явно опоздали, но теперь такая работа, по-видимому, начинается.
Как сказано выше, Афганистан стал довольно удачным началом войны против терроризма. Но потом произошло некоторое замешательство. С кем воевать дальше? «Аль-Каида» разбросана по всему миру и хорошо законспирирована, государств, сочувствующих терроризму и помогающих ему, много, и некоторые из них даже считаются друзьями и союзниками Америки. Европейские же союзники умывают руки, так как тоже зависят от ближневосточной нефти и от голосов миллионов своих мусульманских граждан, которых они бездумно впустили на свои территории и наделили своим гражданством. Сложилась ситуация, в которой Соединенные Штаты, имея огромную военную мощь, не уверены, как и против кого ее направить. Такова реальность партизанско-террористической войны и нашей психологической неподготовленности к ней.
Президент Буш совершенно правильно решил, что следующим объектом американской атаки должен быть Ирак. Почему именно Ирак? А потому, что он находится в самом центре мусульманского мира и нефтяного региона, потому что он исполнен безграничной ненависти к Соединенным Штатам, Израилю и Западу, потому что он тайно поддерживает международный терроризм и потому, — и это самое главное — что он готовит оружие массового поражения, включая ядерное, и готов без колебания его применить. Изменение политической ситуации и американское присутствие в Ираке радикально повлияло бы на поведение и Сирии, и Саудовской Аравии, и Ирана, и Ливана, и поддерживаемых ими террористических организаций. Не слишком благодарные европейские союзники Америки тоже скорректировали бы свои позиции и клялись бы, что они всегда были и остаются на стороне США.
Впрочем, говоря об Ираке и многих других арабских и мусульманских странах, следует иметь в виду, что население этих стран нельзя отождествлять с их руководством. Есть множество доказательств, что большинство иракцев ненавидит Саддама Хуссейна, большинство сирийцев ненавидит своего Башара Асада, как ненавидели и его отца, большинство ливанцев ненавидит сирийских оккупантов, большинство иранцев настроено прозападно и готово дружить с Америкой, и даже среди израильских арабов есть значительные миролюбивые прослойки, разыскиваемые, терроризируемые и зверски уничтожаемые властями так называемой Палестинской автономии.
Что касается Иордании, то там молодой король, так же, как и его отец Хуссейн, популярен среди той части населения, из которой происходит Хашимитская династия, то есть среди бедуинов, большая часть которых в этой стране ныне ведет оседлый образ жизни. Но бедуины составляют, по разным источникам, только 30-40 процентов населения Иордании. Остальные там — палестинские арабы, удерживаемые в узде армией и карательными органами Хашимитского королевства. В сентябре 1970 года Ясир Арафат во главе армии своих бандитов вторгся в Иорданию в надежде на массовое восстание иорданских палестинцев, устранение королевской власти и создание там Палестинского государства, которое станет плацдармом для захвата Израиля. Король Хусейн, армия которого была в свое время создана и обучена англичанами и сохраняет британские боевые традиции, нанес арафатовцам такой удар, что в истории арафатовского движения это событие сохранилось под названием «черный сентябрь». После этого Арафат при каждой встрече с королем Хусейном чуть не взасос и многократно с ним целовался. Ведь Хусейн поговорил с ним на том языке, который на Ближнем Востоке лучше всего понимают.
В общем, военное поражение таких стран, как Ирак, Сирия и Иран будет с облегчением встречено большинством населения этих стран. Вспомним, как в 1991 году, во время войны за освобождения Кувейта от иракской оккупации, иракские солдаты фактически не сражались, а массово и с радостью сдавались в плен американцам. Точно так же большинство афганцев с облегчением встретило конец талибанского режима.
Что касается руководителей ряда мусульманских стран — Саудовской Аравии, Египта, Ирана, то их отношение к Саддаму двойственно: с одной стороны, они с удовольствием избавились бы как от него, так, кстати, и от Арафата, но, с другой стороны, их ненависть к Израилю, их боязнь демократических перемен, которые могли бы начаться в Ираке после свержения Саддама, их нежелание видеть усиление позиций Америки в их регионе — все это заставляет их выступать против американского удара по Ираку.
Какова же позиция Америки в этой сложной ситуации?
Безусловно, устранение режима Саддама Хусейна необходимо и неотложно, так как он неотвратимо приближается к созданию ядерного оружия и накапливает другие виды оружия массового поражения. Тут уже не до шуток. Неожиданным препятствием стало требование более убедительного обоснования нападения на багдадский режим. Такое требование слышим и со стороны европейских стран, и со стороны многих американских политиков, включая даже Брента Скоукрофта и Генри Киссинджера.
Я думаю, это требование — пережиток того способа мышления, который существовал до начала эпохи террористических воен. Терроризм тем и страшен, что бьет из-за угла и старается не отождествлять себя ни с одной конкретной страной. Новая эпоха требует пересмотра необходимых обоснований для нападения на страну. Симпатия этой страны по отношению к терроризму и даже малейшая помощь ему должна считаться достаточным основанием для сокрушительного удара. Борьба с международным терроризмом должна быть чрезвычайно активной, промедление может означать поражение, удары должны быть молниеносными и не сдерживаться такими соображениями, как «имеем ли мы достаточно юридических оснований?», «что, мол, скажут союзники?», «что подумают в ООН?», «как это отразится на цене нефти?» и т.п. На карту поставлено неизмеримо большее, чем юридические формулировки, мнение союзников или цена нефти.
Появляется в печати и другое возражение: военное вмешательство США вызовет дестабилизацию всего ближневосточного региона. По-моему, такое возражение просто бессмысленно. Неужели в 1941 году кто-либо из антифашистов мог заявить, что вступление США в войну нежелательно, так как это вызовет дестабилизацию Германии? И что еще можно дестабилизировать в регионе, непрерывно порождающем войны, терроризм, ненависть, угрозы? Нефть наверняка не перестанет истекать из земных недр, а если некоторые диктаторы расстанутся с властью или даже жизнью, то это можно будет только приветствовать.
Но, тем не менее, существует одно соображение, к которому следует отнестись очень серьезно. Речь идет о возможной реакции террористов на самой территории Соединенных Штатов. Не ответят ли они на удар по Ираку организацией, например, массовой эпидемии черной оспы в США? Или, может быть, взрывом серии «грязных бомб» в крупнейших городах Америки?
И все же я не думаю, что террористы предпримут свои самые решительные меры именно в ответ на нападение на Ирак. Их цели глобальны, а Ирак — лишь одна из фигур на шахматной доске. Если бы они имели все необходимое, они уже сегодня организовали бы эпидемии смертельных болезней или взрывали «грязные бомбы». Слишком опасно было бы ждать, пока они получат все необходимое для этого.
И, тем не менее, правительство обязано предпринять все возможные меры предосторожности. Во-первых, необходима иммунизация всего населения, но в первую очередь тех, кто будет в критический момент жизненно важен на территории страны, — медицинского персонала, персонала безопасности, полицейских, пожарных, военнослужащих Национальной гвардии.
Против всеобщей иммунизации выдвигают смехотворный аргумент: четыре человека из миллиона иммунизированных умирают в результате самой иммунизации. Это свыше тысячи человек в стране. Причем умирают, как правило, люди очень больные и ослабленные. Неужели можно пренебречь жизнью всего населения ради спасения этой тысячи человек, которые в случае массовой эпидемии, так или иначе, погибнут вместе с миллионами других?
Президент Буш сообщил Конгрессу, что нападение на Ирак произойдет не раньше ноябрьских выборов. Таким образом, еще есть время и для массовой иммунизации, и для многих других мер с целью укрепления внутренней безопасности.
Все сказанное приводит к выводу, что в борьбе против терроризма возможности «не воевать» просто не существует. Необходимость бороться сразу и на внешних, и на внутренних фронтах крайне осложняет задачу. Но не воевать — значит погибнуть.
Добавить комментарий