Вот только что была среда.
Вдруг понедельник мчит лавиной.
Проходят лучшие года,
уходят лучшие мужчины.
Уходят раз и навсегда.
Нет, чтоб остаться на неделю!
А то исчезли без следа,
а я осталась не при деле.
Ещё скриплю как дед Пихто,
но стан годами искорёжен.
Уходит то, и то, и то,
и это вот уходит тоже.
Издав прощальный хрюк и рык,
исчезли эти в одночасье.
Какой-то рядом спит старик..
Но кто же это? Федя? Вася?
Намну я этому бока.
Вскричу: "Верни мне то и это!"
А он посмотрит свысока
и скажет ласково: "А нэту!"
* * *
Жизнь скачет в ритме пасадобля,
стирая напрочь каблуки.
Ещё и опыт не накоплен,
зато накоплены долги.
Не с той ноги встаёт удача,
в делах и мыслях — маета,
и пыл душевный не растрачен.
Зато растрачен капитал.
А что имеем? — Фигу с маслом.
Так и ползём по жизни с ней.
И это, в сущности, прекрасно:
ведь с маслом-то оно вкусней!
* * *
О, закрой свои бледные ноги!©,
я ужаснее ног не видал.
Пусть горшки обжигают не боги,
но скажи: кто тебя обжигал?!
После встречи с ногами такими,
мне в себя не прийти до утра.
О, сестра, назови же мне имя
озорного того гончара...
Или ноги укрой сапогами,
или прыгай по горло в мешке,
потому что с такими ногами
даже стыдно сидеть на горшке.
Ну, накинь хоть какие обноски,
коли нету мешка и сапог.
Если станешь Венерой Милосской,
предпочту вариант, чтоб без ног.
Непонятно, что делает эту картину такой свежей и поначалу такой непохожей на советско-российское кино. Наверное, это в первую очередь сам мальчик Саша. В детской поликлинике, куда герой приходит разрисовывать стену (в книге приходит к врачу-психотерапевту), он встречает девочку Женю (Маша Мацель). Та сходу рассказывает ему свою проблему. Плохо общается, в детстве, после нагоняя в детском саду, «замолчала» на несколько лет, теперь посещает психотерапевта. Саша и Женя начинают встречаться, возникает юношеская влюбленность, показанная очень поэтично. Есть и кризисы...
