Вот только что была среда. Вдруг понедельник мчит лавиной. Проходят лучшие года, уходят лучшие мужчины. Уходят раз и навсегда. Нет, чтоб остаться на неделю! А то исчезли без следа, а я осталась не при деле. Ещё скриплю как дед Пихто, но стан годами искорёжен. Уходит то, и то, и то, и это вот уходит тоже. Издав прощальный хрюк и рык, исчезли эти в одночасье. Какой-то рядом спит старик.. Но кто же это? Федя? Вася? Намну я этому бока. Вскричу: "Верни мне то и это!" А он посмотрит свысока и скажет ласково: "А нэту!" * * * Жизнь скачет в ритме пасадобля, стирая напрочь каблуки. Ещё и опыт не накоплен, зато накоплены долги. Не с той ноги встаёт удача, в делах и мыслях — маета, и пыл душевный не растрачен. Зато растрачен капитал. А что имеем? — Фигу с маслом. Так и ползём по жизни с ней. И это, в сущности, прекрасно: ведь с маслом-то оно вкусней! * * * О, закрой свои бледные ноги!©, я ужаснее ног не видал. Пусть горшки обжигают не боги, но скажи: кто тебя обжигал?! После встречи с ногами такими, мне в себя не прийти до утра. О, сестра, назови же мне имя озорного того гончара... Или ноги укрой сапогами, или прыгай по горло в мешке, потому что с такими ногами даже стыдно сидеть на горшке. Ну, накинь хоть какие обноски, коли нету мешка и сапог. Если станешь Венерой Милосской, предпочту вариант, чтоб без ног.
1937 год. Сталинская Россия. Четыре колхозных агронома присуждены к расстрелу за «вредительство». Жены трех из них едут в Москву: в их городке никто не взялся защищать заведомых смертников, один из местных адвокатов указал на московского защитника Седова, мол, поезжайте к нему.Три несчастных женщины добираются до квартиры Владимира Седова в 10 вечера. Седов и его жена пьют чай, о чем-то разговаривают. И вдруг – звонок. Этот поздний звонок мог перевернуть их жизнь - такое тогда случалось повсеместно, но пока пришли не за Седовым...
Добавить комментарий