Тайны русской души в интерпретации Хайди Холлинджер

Опубликовано: 21 ноября 2003 г.
Рубрики:

Хайди Холлинджер окончила в Канаде университет, где изучала современную литературу. В феврале 1991 года она приехала в Москву, чтобы преподавать английский язык, но там, в Москве, увлеклась фотографией, принялась снимать портреты политиков, московского бомонда, а потом даже и простых, так сказать, людей, людей из народа. И вот перед нами книжка, название которой можно перевести как “Русские появились” или иначе, немного приподнято: “Явление русских”.

Перелистаем её.

Мужчина в свитере и в брюках. В очках. С портфелем в руке. Освещён нарочитым светом студийных вспышек и снят на фоне студийного задника. Подпись: “Геннадий Куприяшин, 47. Профессор”. Понятно, человек с портфелем, конечно, профессор.

Перевернули страницу. “Станислав Сергеевич Говорухин, 65. Политик и манекенщицы”. Для нас он всё же кинорежиссёр Говорухин, а потом уже депутат Думы. Но это так, между прочим. Снято с теми же вспышками и на том же фоне. Говорухин обнимает двух девиц в вечерних платьях — одну поверх платья, другую, просунув руку под бретельки.

На соседней странице: “Александр Николаевич Шохин, 45. Политик”. Всё то же самое — студийный задник, вспышки. На ногах Шохина роликовые коньки, на локтях и на коленях защитные накладки, на голове красная бандана, в правой руке мобильный телефон.

Вот в страницу размером (фон и вспышки те же) “Анна Георгиевна Соболева, 70. Сталинистка”. В красном костюме, к которому приколоты военные и трудовые медали и ордена, с портретом Сталина в руке и с разинутым в имитированном крике ртом. Несколько натужное остроумие.

“Александр Николаевич Яковлев, 78. Политик”. Заложив руку за руку и в чёрных очках. Известен, пишет о нём Хайди Холлинджер, как “крёстный отец перестройки”. Значит, это он изображает крёстного отца. Смешно.

Последняя страница: “Владимир Владимирович Путин, 47. Президент России”. На этот раз не в студии, похоже, что в кабинете. Примерно как снимают на удостоверение, немного только кривовато и не совсем по центру. Лицо, рубашка, пиджак, галстук (самая выразительная часть фотографии), обессмысливающий свет вспышки, белый рассеиватель которой отражается в зрачках.

Перевернув десяток страниц, вы понимаете, что Хайди Холлинджер не забивала себе голову трансцендентными задачами, не тщилась передать духовные усилия своих персонажей, не старалась показать присущие каждому из них качества (тем более — своё отношение к этим качествам), она, пожалуй, даже не заботилась о том, чтобы показать пусть внешние, но характерные черты своих героев.

Она занималась чем-то другим. Чем? “Русские умны”, — пишет Хайди Холлинджер в предисловии к своей книге и рассказывает, что начальник президентской администрации Александр Волошин, перелистав её портфолио произнёс: “Я разгадал ваш секрет./.../ Вы фотографируете те качества, которые люди любят в самих себе, а другим забавно на это смотреть”.

Хайди Холлинджер, значит, делает фотографии, на которые забавно смотреть. Почему бы и нет, если она считает, что это её жанр. Действительно духовные задачи тут не при чём, но таким фотографиям есть своё применение. Они нужны. Но они нужны, если они нужны для чего-то. Проиллюстрировать, например, какую-то броскую фразу, статью или, скажем, концепцию.

Что же, какую концепцию хочет сложить из этих “забавных фотографий” Хайди Холлинджер?

Первой фотографией, сделанной для этой книги был портрет маляра Алексея — в сплющенной шапке, в рваном, заляпанном краской ватнике, с беломориной во рту. Холлинджер увидела этого маляра на стройке и пригласила к себе в студию, но когда он предложил, что сменит ватник на хороший костюм сказала — не надо. Казалось бы, если она хотела запечатлеть маляра в таком колоритном виде, в котором она увидела его впервые — зачем студия, стройка самое подходящее место? Если её интересует характер человека, его лицо (я не говорю — душа), при чём тут рваный ватник? Интересуетесь ответом? Пожалуйста: “Я хотела запечатлеть его таким, каким он увиделся мне — неизменной Россией”.

В чём же символизм этого образа? В рваном ватнике и беломорине? Мол, неизбывная русская нищета. Вряд ли Хайди Холлинджер именно это имела ввиду. В чём ещё? Скорее всего — ни в чём. Просто в колорите, в экзотике. А для экзотики годится всё.

Перед нами полтораста портретов. В некоторых случаях это портреты социальных ролей: пекарь с коржиками, дворник с метлой, уличный торговец с воблинами в руках, фотограф с фотоаппаратом. В некоторых случаях это просто изображения людей, носящих известное имя — Путин, Горбачев, Ельцин, внешне они узнаваемы. В некоторых случаях это нечто номинально смешное, вроде Говорухина с манекенщицами или какой-то рок группы “На-На”, со спущенными штанами. Некоторые портреты снабжены небольшими заметками, некоторые — большими заметками, а некоторые предложены нам вообще без всякого текстового сопровождения. Некоторые герои названы только именами, некоторые именами и фамилиями, некоторые фамилией, именем и отчеством. Большинство фотографий организованы в подчёркнуто студийной манере, некоторые сняты репортажно на улице. Подавляющее большинство — цветные, но попадаются и чёрно белые, а одна — Жириновский в трусах — почему-то чёрно-белая, тонированная в сепия. Среди фотографий москвичей затесался портрет Юза Алешковского, читающего собственную рукопись. Но Алешковский — не тот русский, который сегодня явился. К тому же — давно гражданин США.

Можно, конечно, вежливо сказать, что из всего этого разностилия складывается мозаика жизни. Но на самом-то деле, перед нами имитация мозаики. Из этих цветных стёклышек не складывается ничего.

Теперь стоит хотя бы мельком взглянуть на собственно элементы мозаики — на фотографии, портреты. Я не хотел с этого начинать, но Хайди Холлинджер не только нечего сложить, но и не из чего складывать. Девяносто процентов фотографий выдержаны в усреднённо коммерческом стиле, предлагаемом какими-нибудь трёхдневными курсами или, например, инструкцией к фотовспышке. Это даже не фотографии, это безавторские обезличенные фотоизображения. На трёхдневных курсах, вероятно, можно за них получить зачёт. Оставшиеся десять процентов — вообще за пределами элементарного умения: я бы за них своим студентам зачёта не поставил.

Какой-нибудь циник может заявить, что и не было у Хайди Холлинджер никакой концепции, она просто морочит нам голову. Но я так не считаю. Я думаю, что она вполне искренне полагает, будто при помощи своей камеры исследует русский характер. Умение или неумение фотографировать (на уровне ремесла) тут не в счет, ибо Хайди Холлинджер сама-то думает, что умеет. Почему она так думает — тема отдельной статьи. Проблема в другом.

Хайди Холлинджер ссылается на Тютчева: “Умом Россию не понять”. И вот, сообщает она, после десяти лет жизни среди русских, тайны русской души наконец приоткрылись ей. Хайди Холлинджер, мне кажется, искренне верит, что душа — это такой винегрет, который она предложила нам в свой книге.

Прошу прощения за учительские замашки — я тут уже говорил о зачёте по элементарной фотографии, но поскольку Хайди Холлинджер изучала современную литературу, она, возможно, слышала про Игоря Губермана. Так вот, Губерман когда-то сочинил двустишие, скажем, комментирующее слова Тютчева. Он не поправляет Тютчева и даже не спорит с ним. Если бы и захотел, Губерман не в состоянии поправить Тютчева. Но и Тютчев не может отменить Губермана.

Я вспомнил про Губермана, потому что его строчки относятся именно к той сфере, в которой хочет работать Хайди Холлинджер. А звучат они — с купюрой — так:

Давно пора, (та-та-та) мать,

Умом Россию понимать!

Впрочем, если Хайди Холлинджер хочет это делать при помощи камеры, сначала ей нужно немного поучиться фотографии.

А душа тут и вовсе не при чём.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки