То и дело приходится вспоминать строчку из Юрия Левитанского: «Всего и надо, что вглядеться, боже мой!» А ведь и правда, этого умения – умения вглядеться, - многие из нас начисто лишены. Или просто современным режиссерам и кураторам выставок удобнее так о нас думать? Не поймут наши современники классики в ее «естественном» варианте - драме, живописной картине, балете. Если это драма, нужно ее как-нибудь упростить, все перевернуть, сделать «поголубее» или «пожелтее», перенести в наше время, - иначе ведь зритель заскучает. Если это картина, положим, женский портрет, можно к его репродукции пририсовать усы (что делали уже классики модернизма) или добавить в экспозицию старых работ каких-нибудь шокирующих деталей, что стало чуть ли не необходимым условием ее успешности.
А ведь всего и надо, что … Ну, я уже цитировала. И тогда можно открыть какие-то удивительные вещи в произведении, которое создавалось много лет назад. Уверяю вас! В самом произведении! Какая там скука!
Вот смотрю на две графические работы, хранящиеся в Третьяковке и созданные в одном и том же 1813 году Орестом Кипренским - замечательным русским художником-романтиком. Поражает, что он, впоследствии свободно общавшийся со многими «сильными мира» вплоть до русского царя, родился в семье крепостных крестьян, то есть людей, занимавших низшую ступень на тогдашней социальной лестнице. Впрочем, и его происхождение, и вся его жизнь таят множество загадок, о которых я сейчас писать не буду.
На одной работе - богатая молодая барыня, жена приятеля Кипренского Алексея Томилова, петербургского дворянина, любителя искусств и коллекционера, на другой - пожилая гувернантка в загородном имении этой четы. Но вглядитесь! Совершенно художнику не важно, какое социальное положение обе эти женщины занимают и сколько у них денег! Не важен ему даже и возраст, потому что гувернантка изображена на графическом портрете и более женственной, и более нежной, чем ее молодая хозяйка со злобно-недоверчивым взглядом маленьких глаз. Гувернантка-француженка, госпожа Вилло, нарисована художником с вдохновенным обожанием, почти сквозь слезы, если не любви, то восхищения, создающие в работе как бы некую дымчатую завесу тайны и недосказанности.
Темная одежда и прихотливая шляпа оттеняют благородство ее осанки и изысканную бледность лица с мягким, грустным, словно бы ласкающим зрителя взглядом. Один мой знакомый, был недоволен тем, что я пишу о немолодом возрасте гувернантки. И правда, с сегодняшних позиций женщина лет сорока семи, может считаться молодой или почти молодой. Но тогда и жили меньше, и выглядели иначе. Однако при том, что Кипренский видит и седые волосы госпожи Вилло, и некоторую грустную утомленность всего ее облика, он все равно изображает ее живой, внутренне утонченной и внешне привлекательной.
И ее полная противоположность - барыня, Варвара Томилова, дочь олонецкого предводителя дворянства, видимо, в свое время богатая невеста. Уж не этим ли богатством прельстился «любитель искусств» Томилов, с которым у художника шел какой-то постоянный внутренний спор, отразившийся на трех портретах приятеля. На последнем, когда он еще вовсе не стар (1828), Алексей Томилов - человек, во всех смыслах погасший. А его избранница через пять лет после брака напоминает мать пушкинской Татьяны, которая прежде «звала Полиною Прасковью и говорила нараспев», а, выйдя замуж, «служанок била, осердясь».
Настоящая мегера с жиденькими кудряшками, прорисованными сангиной, колючим взглядом и сутулой фигурой, что только подчеркивается голубенькой пастелью фона, с боков «взлохмаченного» все той же коричневой сангиной.
Современные исследователи так привыкли, что Кипренский не «злой», а «добрый», в особенности по отношению к дамам, что даже и тут пытаются найти в хозяйке «душевную деликатность и доброту к людям». Но эта характеристика говорит только о том, что и профессионалы не всегда «вглядываются». А, видимо, томимая смутным недовольством, барыня некогда пожелала приобрести портрет гувернантки на свой день рождения, написав родственникам, что он «до того похожий, что это просто удивительно». «Похожий портрет» — это ведь редкость, нечто вроде монстра в Кунсткамере. Как его не купить? Ничего другого в портрете гувернантки барыня постаралась не заметить.
Богатство в данном случае могло помочь только в операции купли-продажи…
Вариант статьи опубликован в «Лит. России» от 17 ноября (№43) 2021 года.
Добавить комментарий