“Клеменца продолжал наставлять Майкла:
— В момент, когда пистолет будет тебе уже не нужен, брось его, просто дай ему
упасть возле себя. Об отпечатках пальцев не беспокойся. Рукоятка и курок покрыты
особой лентой. Не притрагивайся ни к какой другой части пистолета, помни об
этом”.
Вы узнали эпизод из “Крестного отца?” То самое место романа, где Майкла Корлеоне готовят к убийству продажного полицейского Мак-Клоски и мафиози Солоцци.
Убийцы Андрея Козлова, заместителя председателя Центробанка России, действовали точно так же. Рукоятки и курки их пистолетов были “покрыты особой лентой”. А по-нашему, по-простому — обмотаны тряпочной изолентой.
Пистолеты нашли у забора, огораживающего спорткомплекс “Спартак”, в 300 метрах от места преступления. Это были не “Беретты” и “Глоки”, излюбленное оружие киллеров из российских детективных романов, не безотказные и мощные старые добрые “ТТ”, а примитивные самоделки. Один — газовый “Байкал”, переделанный под стрельбу боевыми патронами, а второй — и вовсе самодельный. Более того, один из пистолетов во время стрельбы чуть было не отказал — оторвало глушитель. Потому, видимо, заместитель генерального прокурора предположил, что убийцы могли и перепутать, что их целью был другой человек, несопоставимый по занимаемому положению с Андреем Козловым. Мол, какое оружие — такова и жертва, уголовные разборки среднего пошиба. А настоящие профессионалы не стали бы рисковать и идти “на дело” с таким оружием. Однако тут же возник и контрдовод — все сделано специально, чтобы сбить с толку следствие.
Из многих и многих версий почему-то упорно муссируется якобы месть криминальных авторитетов 90-х годов. Тогда бандиты пытались подмять под себя бизнес, в том числе и финансовый. Началась война. Причем, не столько за интересы государства, сколько за “крышевание”. Люди из силовых структур вытеснили уголовников, по крайней мере, из банковского сектора. Часть бандюганов высшего ранга переквалифицировалась в “цивилизованных бизнесменов”, часть погибла в той войне, в том числе и в междуусобных разборках (песня тех лет: “Братва! Не стреляйте друг в друга!”), а часть отправили за решетку. Вот они-то, посаженные на 8-10 лет в 1996-1998 годах, сейчас выходят на волю и якобы начинают мстить...
Но президент Путин обозначил главное направление — “проблемные банки”, с которыми и работал Андрей Козлов. А прямо говоря — банки, отмывающие преступные деньги, замешанные в финансовых махинациях. Они сейчас находятся под угрозой отзыва лицензий. И таких банков — ни много ни мало — около сотни. Оттуда, вероятнее всего, и последовал удар...
“Это проявление обострения ситуации в борьбе с преступностью в сфере экономики, — говорил Путин на специальном совещании. — Использование банковских институтов для криминальных целей, к сожалению, продолжается, и мы с вами являемся свидетелями обналичивания миллиардов рублей ежемесячно... Эти средства используются на оплату услуг чиновников, на огромные взятки. Эти средства используются на криминальные цели в самом широком смысле этого слова, на террористическую деятельность. Эти средства используются наркомафией”.
Не случайно глава государства заговорил про “обналичивание”. Россия — страна “черного нала”. Очень многие зарплаты, официально мизерные, так или иначе дополняются неучтенными наличными. Особенно там, где работают гастарбайтеры или вовсе нелегальные мигранты. Деньги, естественно, берутся в банках, которые могут “обналичить”. Это — основа основ всех сделок, договоров, подрядов, тендеров, проще говоря — откатов и взяток. Война, объявленная незаконному обналичиванию, это война, по сути, против сложившейся экономической системы, в которой тесно сплелись уголовники, бизнес и государственные структуры.
Но почти все закрытые банки (а их в этом году три десятка), и те, что попали под угрозу закрытия, так или иначе находятся под контролем МВД-ФСБ, видные места в руководящих органах и наблюдательных советах занимают действующие или отставные старшие офицеры. А уж в банковских службах безопасности — сплошь и рядом бывшие работники МВД и ФСБ. Кто их “курирует” в руководстве? А кто “курирует кураторов”? Естественно, вспоминается дело Содбизнесбанка, закрытого в 2004 году при прямом участии Андрея Козлова. (Бывшего главу уже бывшего банка Александра Слесарева, его жену и дочь год назад расстреляли в “Мерседесе”, убийц не нашли.) В Содбизнесбанке, помимо перевода и обналичивания выкупа за похищенного генерального директора “Камаз-металлургии”, при проверке обнаружили еще сотни (!) подозрительных сделок на общую сумму около 1 миллиарда долларов. Но при этом очень характерная деталь — уже после закрытия банка спецподразделение МВД в течение недели не могло ввести туда временного управляющего, назначенного Центробанком. (Видимо, в эту неделю и “пропала” база данных за 2002 год.) Говорят, охранники ссылалась на самые высокие правоохранительные органы. Действительно, не сами же они объявили бой МВД.
Андрей Козлов, при всей значимости, не мог единолично принимать решения об отзыве банковских лицензий. Финансовая система страны и ее составляющие — сфера обсуждения на самом высоком правительственном, государственном уровне. А значит, убийство Андрея Козлова — это не предупреждение Центробанку, а предупреждение высшим руководителям правительства и государства.
Премьер-министр Михаил Фрадков сразу сказал: “Это вызов всей проводимой правительственной политике”. Генеральный прокурор Юрий Чайка: “Дело нашей чести — раскрыть это преступление”.
Такое мы слышали не раз. И каждый раз — впустую. На похоронах вице-губернатора Петербурга Михаила Маневича, убитого в 1997 году, сам Анатолий Чубайс предупреждал: “Достанем. Всех достанем...” Не достали. Ни убийц Маневича, ни убийц губернатора Магаданской области Валентина Цветкова, застреленного в центре Москвы, на Новом Арбате. О заказчиках я уже не говорю.
Центробанк — аналог Федеральной резервной системы США. И убийство одного из его первых руководителей — удар по репутации России, которую мы представляем миру как цивилизованную страну бизнеса. Увы. Пресса не случайно вспомнила девяностые годы, открытые бандитские разборки, взрывы, перестрелки в центре города. Они, как мы вдруг увидели, вовсе не канули в прошлое. На самом деле, если снять сегодняшний гламурный глянец, то проступит пугающая схожесть. Только за 9 месяцев 2006 года в Москве произошло тринадцать заказных убийств-расстрелов.
На этом фоне, конечно, примечательно заявление министра финансов Алексея Кудрина о том, что в стране наступило благолепие и процветание. И добро бы остановился на этих общих словах. Так ведь нет — перешел к конкретным сравнениям.
Выступая в Госдуме на обсуждении бюджета-2007, Кудрин сказал такое, что хоть стой, хоть падай.
— Уже в следующем году советские люди будут жить хорошо, как никогда. Лучше, чем в самом успешном 1990 году! — запальчиво заверил он.
В 2004 году Институт комплексных социальных исследований Академии наук России совместно с фондом Эберта подготовил аналитический доклад “Богатые и бедные в России”. Из него следовало, что реальные доходы россиян в 2003 году составляли 35 процентов от уровня их реальных доходов в 1990 году. То есть мы стали в три раза беднее, чем в предпоследний год Советского Союза.
Теперь же, из слов Кудрина, следует, что за прошедшие три года мы совершили невиданный рывок и стали в три раза богаче, чем в 2003 году.
По иронии обстоятельств незадолго до выступления Кудрина стал достоянием общественности (и уж правительства наверняка!) новый аналитический доклад Института социологии и Фонда Эберта “Социальная политика и социальные реформы глазами россиян”. В нем ученые утверждают, что нынешнее экономическое благополучие — кажущееся. На самом же деле количество бедных осталось таким же, как и в 2003 году. В состоянии крайней бедности пребывает около 7 процентов населения — 10 миллионов человек. Как отмечается в Аналитическом докладе, “положение этих людей практически безысходно, поскольку они, по сути, являются социальными изгоями”. Всего же за гранью бедности находится 21-23 процента населения — 30-32 миллиона человек. Близки к ним люди из так называемой “группы риска”, балансирующие на грани бедности и малообеспеченности, — 17 процентов населения, или 24 миллиона человек. Итого, почти 40 процентов населения РФ (57 миллионов человек) “находится сейчас либо за чертой бедности, либо на этой черте, и при малейшем ухудшении макроэкономической ситуации окончательно сползет за черту бедности”.
И еще — самое тревожное — за эти три года группа риска, количество людей, балансирующих на грани бедности, увеличилось на 5 процентов.
Вот к ней-то и присмотримся внимательнее. Она представляет опасность для всех — страны, общества, государства. Прежде всего потому, что это люди молодые.
Молодое и среднее поколение (до 40 лет) составляет более трети группы риска, причем, чем крупнее населенный пункт, тем эта доля выше. Например, в мегаполисах — 54 процента. Иначе говоря, малообеспеченные живут в основном в городах. Как правило, это люди с низким образовательным и квалификационным уровнем. Каждый четвертый бедный не имеет полного среднего образования, и только каждый десятый обладает дипломом вуза. В целом более половины бедных не имеет никакого специального профессионального образования.
То есть прибавка к бедным и к группе риска идет за счет поколения, которое в детстве и в отрочестве угодило в жернова перестроек и реформ. К примеру, в 1991 году мальчишке или девчонке было 10-15 лет. В институт они не попали в силу слабой школьной подготовки, из-за отсутствия денег. Никакой крепкой профессии-специальности не получили, потому что рухнула система профессионально-технического образования. Это — крайний вариант. А в целом среди них есть и квалифицированные рабочие, и специалисты, и выпускники институтов. Но сфера их профессиональной занятости сократилась в десятки раз — для всех нет места в НИИ, на заводах, поскольку и самих НИИ и заводов осталось считанное количество. Так же рискуют оказаться или уже пребывают в бедности многие работники сферы услуг и торговли низшего звена — продавцы, грузчики, уборщицы и другой обслуживающий персонал многочисленных торговых точек и фирм-однодневок.
Сейчас им 25-30 лет. И — неуверенность в завтрашнем дне.
А поскольку новые производства не создаются, то количество молодых неприкаянных людей будет увеличиваться соответственно с их рождением, с каждым школьным выпуском. Значит, через 10-15 лет мы рискуем получить десятки миллионов молодых маргиналов, родившихся и выросших в стране вечных реформ и блистательной жизни капиталистических верхов, о чем они знают из телевидения, видят на обложках глянцевых журналов и прочей “светской” макулатуры. С одной стороны — это очень удобная среда для всяческих манипуляций. Обозленные, малообразованные, они — пластилин в руках государственно-олигархических идеологических структур. Их можно натравить на кого угодно — на Америку, кавказцев, китайцев, инородцев вообще, на демократов. Из этой среды, само собой, питается криминальный мир. А с другой стороны — это уже бунтарско-люмпенский революционный коктейль. Они ведь могут весь нынешний гламур и “стабильность” разнести к чертовой матери. Вот почему я и вспомнил Горького. Великого писателя как-то спросили: а ваши литературные герои-босяки кем стали? Революционерами? Горький ответил, что в основном босяки остались босяками. Но ведь горьковские босяки были людьми без претензий. Никто из них не сравнивал свою жизнь с жизнью миллиардеров и не спрашивал: “А почему не я?” Нынешние — не хотят быть босяками, они — с памятью о былой жизни. По крайней мере — о былой жизни их родителей, когда все были равны, с одной пайкой. Как раз от родителей переходит к ним зависть и ненависть ко всему богатому и процветающему, что их окружает.
Есть ли надежды? Не вообще, а у людей, которых опрашивали социологи. Увы, мало. Только 6 процентов бедных ответили, что их жизнь начала налаживаться. 48 процентов — без изменений, и 46 процентов считают, что их материальное положение ухудшается. А на улучшение в будущем надеются только 14 процентов бедных. Иначе говоря, десятки миллионов наших соотечественников живут без надежды, в состоянии полной подавленности.
Похожая ситуация и в “зоне риска”, и среди россиян вообще. 33 процента опрошенных уверены, что благосостояние населения падает и бедность растет.
Отношение к реформам, в том числе и к самым новым приоритетным национальным проектам — насторожено-скептическое. А чего можно ожидать от нас, если мы 15-20 лет живем в непрерывных реформах? В итоге, “почти две трети населения с трудом сводит концы с концами”. Естественно, эти люди ждут помощи от государства. Но не питают особых надежд, потому что не верят чиновникам.
В другом исследовании того же Института социологии, которое называется “Бюрократия и власть в новой России”, прямо говорится: “Чиновничество стремится к достижению двух основных целей: большего доступа к материальным благам в официальной и неофициальной форме и меньшей загруженности повседневной деятельностью, требующей высокой квалификации, но не сулящей непосредственных материальных выгод”.
То есть всё хапать и ни хрена не делать для народа, слугой которого формально являются. И не боятся ведь, не думают, что новые люмпены могут смести их всех, вместе с нами. То есть элементарный ум отсутствует? Очень может быть.
Примечание. Каждый раз, когда я говорю, пишу об этом, меня опровергают друзья-товарищи, которые, как они считают, мыслят более реалистично: “Да не будь ты наивным дурачком! Они всё знают и ко всему готовы! У них, у всех богатых, открытые визы и авиабилеты с открытой датой на час “Ч”! Это мы останемся здесь перед толпой люмпенов-погромщиков...”
Добавить комментарий