Газетная заметка

Опубликовано: 31 июля 2020 г.
Рубрики:

Эта бесплатная газетёнка, "Городские новости", подкидывалась к порогу дома рано утром, по четвергам, проезжающим мимо на машине и не почтальоном даже, а каким-то развозчиком. Бесплатная потому, что читать там особенно было нечего и тратить деньги на подписку вряд ли бы кто-нибудь отважился.

Существовала газетенка в основном за счёт платных объявлений о купле-продаже и внутрь его дома попадала чрезвычайно редко - как правило, при наличии мелкого торгового интереса. Велосипед, например, искал подешевле и пообычнее с виду, местного умельца для очередного домашнего ремонта, или отслужившую своё мебель пытался продать... Чаще всего, она отправлялась не читанной в жёлтый объемный контейнер для стеклянного, бумажного и пластикового мусора, тут же, на улице. Контейнер опустошался еженедельно службой переработки отходов.

Кроме объявлений, в газетке печатались незатейливые и благонравные статьи здешних авторов и организаций - бойскаутские, школьные, церковные заметки, впечатления и размышления политиков районного масштаба, бизнесменов и пенсионеров. Уж и не припомнить сейчас, что заставило его раскрыть газету в тот вечер. Перелистывая страницы, он наткнулся взглядом на небольшую статью "В эти дни, шестьдесят лет назад". В каждом предложении мелькало слово Russians, русские. По-видимому, это и привлекло внимание. И не мудрено: ему всегда было интересно, что думают о русских здесь, в Америке - даже несмотря на явную и хорошо организованную враждебность заокеанской мозгомойки к его землякам. Ибо будучи уже частью этой страны, в душе он, как и большинство соотечественников, раскиданных перестройкой и обвалом по всему свету, оставался родом из детства-юности, рождённым в СССР.

Начал читать повнимательнее. Вспоминала какая-то старушка, вспоминала подробно и зло. Немка, ребёнком пережившая Вторую мировую и захват своей малой родины – любезного сердцу городка в Германии - советскими войсками. Рассуждала словообильно о зверствах солдат, насилии, воровстве, грабежах. Как тяжело пришлось её согражданам в те годы, сколько они натерпелись, какими извергами были эти русские оккупанты... Слова были пропитаны гневом и неприязнью, не утихшими за долгие пролетевшие с тех пор годы. Будто бы пришли эти русские в Германию сами, без всякой на то причины, начали грабить и убивать всех подряд.

Аккуратное размещение статьи в рубрике с почтительным названием то ли "Говорят ветераны", то ли "Наши старожилы", словно подчёркивало праведность тяжёлого жизненного пути автора. Что из написанного сохранила детская память, а что годами слышалось от родителей и внушалось ими - не всякий читатель задумается над этим. Вряд ли родители, бежавшие из разрушенной Германии в Америку, рассказывали дочке о миллионах людей, убитых немцами далеко-далеко, за тысячу вёрст от их уютного городка. В той стране, чьи солдаты пришли тогда к ним уничтожить фашизм.

Читая заметку, он подумал о своём дедушке, прошедшим три войны - Первую мировую, Гражданскую, Великую Отечественную. На последнюю дед призывался в сорок втором, почти уже в пятьдесят лет, и закончил войну в Берлине. Он рассказывал, что, когда брали немецкие города, первым делом выкатывали на центральную площадь полевые кухни и кормили голодных, исхудавших немцев солдатской кашей. Выстраивались длинные очереди и люди, плача, благодарили. Зверства и надругательства над местными жителями случались редко: на их фронте за насилие и мародёрство наказание было суровым - расстрел.

Задела его чужая злоба, претендующая на горькую, всеобщую правду. Так задела, что решил найти старуху и встретиться с ней, постараться объяснить, что кроме участи ее семьи, ее самой, их бывших соотечественников, существуют искалеченные судьбы миллионов других людей, на плечи которых легла несравненно большая тяжесть. Что забывать об этом кощунственно. Разыскать ее не составило труда: имя под статейкой оказалось настоящим и к тому же единственным в телефонной книге их небольшого городка. На удивление, стоило ему только упомянуть о статье, старуха тут же согласилась на встречу в местной библиотеке. Она оказалась общительной, громкоголосой и миловидной бабулькой, выглядевшей моложе своих лет. Невысокого роста, суховатая, крепенькая, с крашеными, аккуратно завитыми волосами и умными, внимательными глазами, изучающими собеседника. Выяснив, что он русский, старушка на секунду растерялась, но - надо отдать ей должное - мгновенно взяла себя в руки. Тема еще не начавшейся беседы уже отразилась в ее проницательных глазах.

- Здравствуйте-здравствуйте, спасибо за интерес к моей заметке, - с ходу взяв инициативу в свои руки прожурчала бабулька.  - Вы далеко не первый, на кого она произвела впечатление. Многие люди остались неравнодушны к моим воспоминаниям, искренне сочувствовали мне. 

Cмущенный дружелюбием старухи, он, тем не менее, не пропустил настороженный блеск ее глаз и догадался, что она готова к его вопросу.

- Вам спасибо, что согласились поговорить с незнакомым человеком. - Я не задержу вас надолго. Заметно волнуясь, он продолжил:

- Я вижу, что вашей семье нелегко пришлось в те годы и тяжесть испытаний вы очень живо передали в статье. Но я не об этом хотел вас спросить. Зачем понадобилось вам убеждать читателя в том, что ваша точка зрения - единственно верная? Знаете ли вы, что у большинства русских солдат, о которых вы пишете с такой ненавистью, дома остались сожженные села, разрушенные города, обездоленные, замученные, убитые немцами близкие? Знаете, как не по-человечески жестоко вели себя в нашей стране немецкие войска?

- Конечно, да-да, я слышала об этом, - на морщинистом лице старухи застыла натянутая улыбка, - папа рассказывал мне, как трудно было воевать в России. - Но поймите, я написала о том, что испытала сама, и не могу рассказывать о переживаниях других людей. 

Продолжать разговор не имело смысла. Попрощавшись, он вышел на улицу. Кто знает, может и не зря увиделся с ней, может она вспомнит о нем в следующий раз, строча очередную заметку? Война закончилась, но стена вражды и непонимания осталась в сознании людей, выживших по обе стороны этого бедствия. Чувство вины и память о сотворенном зле уменьшались, свертывались, рассеивались дымом у виновных, трансформируясь в обиду, унижение и неприязнь. Шаг за шагом они возводили такую же стену и в умах своих детей, лелея ее, перестраивая и обновляя, чтобы те помнили их горе, боль и страдания.

В который раз он задумался о том, насколько мнения и оценки, вера и убеждения, поведение и поступки людей определяются их происхождением, судьбой и жизненным опытом народа, к которому они принадлежат. В сознании каждого человека истина проходит особенный путь, прежде чем сложится приемлемая, единственно верная, но такая субъективная правда. Но возможно ли понять чужую правду, не поступившись своей? Если у истины так много толкований, какой смысл в её очевидной, невымышленной сути?

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки