Наше «окно на Запад»

Опубликовано: 18 октября 2002 г.
Рубрики:

      Ряд послевоенных лет советские читатели были почти полностью отрезаны от литературы западных капиталистических стран. Да, существовал журнал «Иностранная литература», он печатал произведения про угнетенные народы, про Ку-Клук ства, музыки толстых и неведомого нам страшного напитка Кока-Кола. Но вот в середине 50-x годов, сначала в журнальных вариантах, а затем многотысячными тиражами появились книги двух современных авторов и о современной жизни, которые с захватывающим интересом взялся читать весь Союз. Этими авторами были Митчелл Уилсон и Джеймс Олдридж, а книги их стали нашим, хоть и небольшим, но «окном на Запад». Их герои явились перед нами не уродцами из карикатур Бориса Ефимова, не коварной шпионкой фильма «Встреча на Эльбе», а нормальными, даже похожими на нас людьми, со знакомыми проблемами и стремлениями. Это позже к нам пришли и Грэм Грин, и Сэлинджер, и Фолкнер, и Ирвинг Шоу, и ошеломительный своей доступностью для всех Артур Хейли, тогда же нам казалось, что Уилсона и Олдриджа должны знать и почитать заграницей все... Помню, как приехав в Чикаго, я приставала ко всем встреченным американцам, спрашивая во всех библиотеках, что нового написали и как живется этим писателям, натыкаясь на недоуменный вопрос: кто это такие?

      Моя настойчивость, питаемая воспоминаниями об их книгах, все же была вознаграждена: в центральной библиотеке нашлось множество их старых изданий, нашлись краткие статьи об авторах в энциклопедиях и в интернете, нашлись русские издания, привезенные сюда их верными поклонниками. Из уважения к этим — нет, не классикам, а просто хорошим писателям, честно и живо отразившим в книгах свое время (и самих себя), о книгах, которые нам полюбились, я и хочу здесь рассказать.

      Митчелл Уилсон — американец. Он окончил Колумбийский университет и получил специальность физика. Работал сначала лаборантом, затем преподавал, а начиная с сороковых годов, заведовал научно-исследовательским отделом в университете Нью-Йорка. Человеком он был многосторонним, кроме науки его тянуло писательство, и параллельно годам работы в университете он выпустил несколько повестей-романов, которые были хорошо приняты американскими читателями. В 1945 г. научную работу он оставил, и через два года вышел его роман «Живи с молнией», который вскоре появился в русском переводе под названием «Жизнь во мгле» (т.е., при капитализме), а потом — под своим настоящим названием. Главным героем в этой книге был молодой человек Эрик Горин, влюбленный в науку (как и автор) и делающий в ней первые шаги. Со страниц книги Уилсона разворачивалась незнакомая нам американская жизнь: «Смотри, они четверо живут в пятикомнатной квартире и говорят, что она тесная! У них мужчины моют посуду! Ну, что в его университете кое-кто подсиживает коллег — это и у нас бывает...» Как интересно было следить за взлетами и разочарованиями Эрика в лаборатории, радоваться, что он получил хорошо оплачиваемое место научного сотрудника и, наконец, может иметь свой дом (это последнее было так понятно его советскому коллеге). Не всегда Эрик оказывался на высоте, особенно, когда он пробивал дорогу своему патенту. Тут же рассказывалось о талантливом ученом, еврее и выходце из Германии Фабермахере, которого изощренно преследует (а затем добивается его увольнения) новый заведующий, и все это из-за его национальности. В предисловии к советскому изданию некий критик обвинял Фабермахера, что тот не сопротивляется режиму (он покончил с собой). О причинах же гонений, антисемитизме, — не упоминая вовсе.

      Через три года вышла следующая книга «Брат мой, враг мой». В нее автор поместил историю двух братьев, увлеченных опытами по передаче картинки на расстояние — телевидению, которые они проводили в своем гараже по вечерам, а днем зарабатывали на жизнь, чиня машины, и при этом еще учились в университете. Эти братья, Кен и Деви, — разные по характеру, они соперничали, ухаживали за девушками, сдавали экзамены и мечтали о будущих своих изобретениях. Всегда рядом с ними была преданная и любящая сестра Марго, которая погибала в автокатастрофе на самом, казалось, пике своей удачи (позже, в Москве, Уилсон рассказывал, что читатели с горечью спрашивали, зачем он убил так полюбившуюся им Марго...). Потом вышел сборник рассказов об американских ученых-изобретателях. Писал о них Уилсон так, будто знал всех лично, и вместе с ними придумывал разные великолепные штуки. Чего стоили хотя бы такие строки о юных братьях Райт: «У обоих мальчиков были необычайно ловкие и умелые руки. Они вступили в клуб любителей воздушных змеев и вскоре достигли такого мастерства, что стали продавать сделанные ими змеи другим мальчикам. Тринадцатилетний Орвилл смастерил типографский станок, а семнадцатилетний Уилбур усовершенствовал его». (Тут же советский читатель замечал: «продавали змеев», а наши бы просто подарили). В советском издании сборника появилась сноска о русском первенстве в области воздухоплавания и радио (первенство-то первенством, но пока российский Емеля спал на печи, летающие аппараты и маркониевское радио нашли широкое применение на «отсталом» Западе).

      В конце пятидесятых Уилсон побывал в СССР, где встречался не столько с писателями, сколько с коллегами-учеными, которые были ему гораздо ближе по духу. Побывал он в гостях и у Ландау, они беседовали и ужинали на кухне, после чего (как писала Кора, жена Ландау) гость воскликнул: «Какой чудесный домашний ужин! Я так давно не был дома, мне так надоела гостиничная еда!» Воскликнул он это по-русски — Уилсон неплохо владел русским языком, что очень помогало общению с коллегами-физиками в Москве и в Грузии, куда он был приглашен на научную высокогорную станцию. Там занимались изучением космических лучей — предметом, который давно его интересовал.

      Поездка в Союз дала ему много материала для следующего романа «Встреча на далеком меридиане», действие которого происходило в научной среде обеих стран, США и СССР. Нет сведений о том, участвовал ли Уилсон в Манхэттенском проекте, видел ли он своими глазами опытный взрыв атомной бомбы в Лос-Аламосе, но со свидетелями этого события он явно был знаком, потому что ужас атомного гриба, ужас перед тем, что может принести этот гриб в будущее, он передал главному герою романа, физику Ренету, который решает не иметь детей — он боится пустить их в это страшное будущее и не меняет своего решения, даже когда любимая жена по этой причине его покидает. (У самого Уилсона были две дочери, Эрика и Виктория, которым он как раз и посвятил эту книгу).

      Обладая острым взглядом, Уилсон замечал непривычные американцу московские реалии быта — например, ковер на стене (ковру полагалось быть на полу), или вот такая подробность (не знаю, присутствовала ли она в русском переводе): перед поездкой в СССР книжный физик-атомщик Ренет проходил собеседование в Security Office (эквиваленте нашего 1-го отдела), под конец беседы его сотрудник сказал Ренету: «Мы обмениваемся делегациями фермеров, танцоров, спортсменов, может, когда-нибудь, соответствующие коллеги пригласят и нас, и мы усядемся за стол и поговорим про общие делишки и сравним наши методы (при этом он засмеялся). Только когда этот день настанет, мы все уже будем вне игры — и мы, и они».

      Как известно, это пророчество (лет так через сорок) сбылось: люди ФБР побывали на Лубянке, и, наоборот, такой кагэбистский ас, как Олег Калугин, работает сейчас в Америке и даже почитывает иногда лекции в американской разведшколе. Стоит упомянуть, что Уилсону — не частый случай для капиталистического иностранца — в СССР платили авторский гонорар за его книги.

      Митчел Уилсон написал еще несколько романов, а также рассказов о науке и ее людях. Состариться он не успел — умер в 1973г., шестидесяти лет отроду. Его литературный архив был передан в Бостонский университет, а в Союзе еще в 80-е годы все переиздавали книги этого доброго и талантливого человека.

      Второй писатель, Джеймс Олдридж, — уроженец Австралии. Он начинал свою работу как газетчик в Мельбурне, в 1939 году уехал в Англию, учился в Оксфорде, а затем стал писать для английской периодической печати. Военным корреспондентом он побывал на финском фронте, а во время Второй мировой войны — в Норвегии, Греции, арабской Азии, Египте и СССР. В Египте он познакомился со своей будущей женой Диной, впоследствии она родила ему двух сыновей. Первые литературные публикации Олдриджа — это полу-репортажи военных лет, «о многих людях», встреченных им на дорогах войны, на которой ему довелось быть не только свидетелем-журналистом, но и участником.

      Его первый роман «Дело чести» печатался в 1942 году с продолжениями в газете «Нью Йорк Таймс». Еще в юности, в Австралии, его познакомил (так пишется в советском источнике) с социалистическими идеями некий рабочий по фамилии Клиффорд, и Олдридж остался верен им всю свою писательскую жизнь. Он был убежденным противником империализма (особенно английского, который был ему больше знаком), сочувствовал пробуждению национального самосознания народов арабского Востока и подарил это сочувствие героям своих книг.

      Подобная направленность во многом совпадала с советской идеологией, и поэтому его книги почти сразу же после издания в Англии переводились на русский язык (причем лучшими переводчиками, как И.Кашкин, В.Топер, Е.Калашникова и др.) и издавались в СССР большими тиражами, которые мгновенно расходились. То, что Олридж написал в одной из своих статей: «…Я твердо верю в идеалы и характер социалистического общества», — давало широкую дорогу его публикациям в СССР. Наиболее успешным стал толстый роман «Дипломат». Читателям был интересен взгляд англичанина на нас — на Москву, на нашу жизнь, интересны были его встречи с государственными деятелями. Впечатления обо всем этом Олдридж передал главным героям романа — шотландцу-инженеру Макгрегору и лорду Эссексу, в фигуре которого просматривалось дальновидное политическое лавирование премьера Уинстона Черчилля. Эти двое, плюс независимая и энергичная аристократка Кэтрин, отправлялись в Иран, чтобы на месте посмотреть, что там происходит, и не русские ли — причина тамошних беспорядков.

      Самому Олдриджу приходилось жить в Иране, он страну знал, и поэтому Макгрегор оказывается хорошо знаком с караван-сараями и торговцами опиумом, с богатыми шейхами и лошадиными барышниками, с его борющимися за равноправие курдами и азербайджанцами. Нашего читателя поражала неколебимая уверенность лорда Эссекса, что англичанин всего достигнет (обещаниями, подкупом и еще чем), поражало, как он свое, казалось бы, поражение дома, в Англии, ухитряется превратить в победу. Правда, в этом ему приходится столкнуться с несколько медлительным, но упрямым Макгрегором, который искренне верит, что Советский Союз, идейно поддерживая свободолюбивых курдов, вовсе не нацеливается на господство в этих богатых нефтью районах. Перечитывая сейчас книгу, я обратила внимание на пророчески звучащее напутствие, данное лорду Эссексу в Международном отделе: «Мы хотим восстановить в Иране влияние ислама в противовес влиянию русских и сторонников реформ» (вот и довосстанавливались до самого 11 сентября...).

      В одном из его следующих романов «Не хочу, чтобы он умирал» действует умудренный опытом войны разведчик Скотт, которого не жалеющий людей генерал Черч (оказывается, и у англичан такие были) хочет использовать в опасной и бессмысленной военной операции. Действие происходит в Египте в то время, когда союзные войска там сражаются с армией Роммеля. Было странно, что Скотт (и сам автор) солидаризируются с террористом-египтянином, для которого и англичане, и немцы одинаковы, они все — колонизаторы. А что идет война против фашизма, египтянина не заботило (кстати, недаром эпиграфом для книги были взяты слова Насера). Затем появился роман «Охотник», о трапперах в суровых северных провинциях Канады, а в следующем романе «Последний изгнанник» он снова возвращался к теме арабского Востока.

      Несмотря на разоблачительный доклад Хрущева, Олдридж остался верен своим социалистическим взглядам, продолжал ездить в Союз, а в 1962 г. написал роман «Пленник страны чужой», который сразу же был опубликован в журнале «Иностранная литература». В романе англичанин Ройс спасает советского летчика, потерпевшего аварию в Арктике, после чего по советскому приглашению приезжает в Союз, знакомится с Москвой, ездит по Крыму, где хочет посмотреть на развалины древних греческих поселений (а при этом некие английские «шефы» просят его обратить внимание на советские аэродромы...). После возвращения домой Ройс, совладелец семейной фирмы, хочет заключить с русскими, которым он симпатизирует, взаимовыгодный контракт, но его подозревают в каких-то шпионских связях с Советами, и его жизнь рушится (совсем как у честного журналиста в пьесе Симонова «Русский вопрос»). Но он остается другом русских. Немного наивная — в изображении советской жизни — и политизированная, эта книга все же читалась с интересом. В советском предисловии к роману он противопоставлялся «Скотному двору» Оруэлла, но кто в Союзе тогда знал, что это за Оруэлл?

      В 1972 г. Олдриджу была присуждена Ленинская премия мира, а в 1975 г. в «Иностранной литературе» появилась его новая повесть «Последний взгляд» о двух его кумирах молодых лет, Хемингуэе и Фитцджеральде. На страницах повести они вместе едут в Бретань (поездка была придумана автором, как литературный прием), но получилось, что лица этих писателей слишком заслоняются винопитием, ссорами, беззастенчивыми розыгрышами, сквозь которые еле-еле просвечивает их талантливая сущность. Через несколько лет Олдридж снова возвращается к политике и пишет роман «Прощай, анти-Америка», о маккартиевской эре охоты за ведьмами, о двух друзьях-газетчиках, один из которых предает другого на слушаниях Комиссии и делает это, как оказывается, только из боязни быть отовсюду изгнанным.

      А затем Олдридж (почему-то мне кажется, с облегчением) сменил жанр и стал писать для детей среднего школьного возраста. Это было несколько приключенческих повестей, где резвились собаки и бегали лошади (том числе симпатичная лошадка Пржевальского — в повести «Замечательный монгол», она и была этим самым монголом), где дружили дети разных народов. По одной из повестей («Оседлай дикого пони») на студии Диснея был поставлен фильм. За книги для детей Олдридж получил несколько наград, в основном, в Австралии, а последняя повесть этой серии, «Подлинная история Лолы», была издана в 1992 г.

      Джеймс Олдридж сейчас живет в Лондоне, лет ему уже девяносто, не знаю, удается ли ему иногда заниматься рыбной ловлей, которую он так любил (особенно ловлю форелей)...

      Чтобы сегодня отдать должное писателю Олдриджу, стоит перечитать один из его рассказов, «Последний дюйм» (заодно вспомнив фильм, сделанный по нему на литовской киностудии, и песенку композитора М.Вайнберга, помните — «Какое мне дело до всех до вас, а вам — до меня...»). Вы увидите старенький самолет Остер, «который мотало на высоте в две тысячи футов над побережьем Красного моря», вздымающиеся массы горячего песка, хищных пятнистых акул в замутненной кровью воде — и мальчика Дэви за рулем самолета, который — все-таки! — он дотянул до каирского аэродрома.

      Для хорошей памяти об Олдридже-писателе достаточно этого небольшого рассказа.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки