Речь пойдет о моей пишущей машинке «Erika», к чьему имени я вписал между E и R букву V – получилось EVRIKA. Получилось то есть то, что мне было нужно и что, наверно, настроило и саму машинку на особый лад.
В то счастливое для меня время я писал сказки и рассказы для детей, и «эврика!» требовалось на каждом шагу. Вот доказательство:
ЧТО НАТВОРИЛО "Р"
Дюнка научилась выговаривать "Р".
-Ну, - думает, - в садике всех удивлю!
Утром шла Дюнка в садик и "Р" потеряла. Выпало "Р" изо рта, а она и не заметила. Узнала об этом, когда подошла к садику и увидела собаку Шарика. Она ему сказала:
-Пливет, Шалик! - и поняла, что потеряла "Р".
Потеляла!
"Р" валялось на дороге.
Шёл по улице прохожий, наступил на "Р" и как бРякнется!
Ехала машина, шофёр увидел, что прохожий посередине улицы бРякнулся - и как затоРмозит!
Полицейский увидел, что прохожий бРякнулся и машина затоРмозила, и как бРосится бежать к ним!
Он бежит, а встречные так и шаРахаются от него в стоРоны!
Вот что "Р" на дороге натвоРило!
Разузнал полицейский, в чём дело, понял, что ничего страшного пока не произошло, поднял "Р". Принёс его в садик.
-Дети, - спрашивает, - кто из вас "Р" потерял?
Все сказали:
-Р-р-р! - Это они не рычали, не подумайте, они проверяли, не потеряли ли "Р".
Дюнка же сказала:
-Л-л-л! - Можно было подумать, что она хотела сказать "ложка", но заикнулась.
Полицейский сполоснул "Р" в стакане с водой и отдал Дюнке. Она тут же положила "Р" на язык и сказала громко:
-БоРьшое спасибо!
Потом поправилась и сказала:
-БРагодарю вас!
Я работал тогда в газете, но редакционные материалы ни в коем случае не печатал на своей машинке, диктовал их нашим машинисткам. «Эврика» сущестововала только для сказок. По субботам и воскресеньям она выстукивала их одну за другой и скоро сказок собралась целая книжка, она была издана под названием «Вот столечко тигра». Сама сказка «Вот столечко тигра» начиналась совсем не сказочной строчкой: «В шкафу жил тигр»...,
Я уже сказал, что это было счастливое для меня время. Я встречался с читателями моих сказок в школах и библиотеках, я видел и слышал детей в своем дворе, я отвечал на их вопросы. Вопросы были подстать моим сказкам:
-А как вы придумали, что ручей простудил горло?
-А как вы придумали, что ветер поскользнулся?
-А как вы придумали, что мальчик помог одному муравью?
От сказок я перешел к фантастике, которая тоже требовала «эврики». Без нее нельзя было написать повесть «Охотники за пришельцами», где «охотники» жили в обыкновенном городе, учились в обыкновенной школе, но тут...
Или, скажем, как написать без «эврики» повесть «Страна недописанных сказок» - о городах Мускат и Купат, которые населяли немного странные люди: растеряха Еслиб Дакабыб, портной у СамогО Кум Каролю, веселый рассказчик Буб Енчик, носатый парень Все-Равно-Не-Бержерак, адвокат Данкешон, зловредная тетушка Глунеле...
Или как описать без «эврики» «Приключения первобытного выдумщика», где героями были вождь племени Сокрушай, хитрый шаман Шито-Крыто, выдумщик-«новатор» Дум, какие существовали во все времена, иначе не было бы у нас, к примеру, компьютеров...
Дум прилумал Первую Пуговицу, Свист, Рукопожатие, Суп, который спас от голодной смерти многих 25-летних беззубых стариков. А одним из его изобретений была Улыбка, явно преждевременная для охотников на мамонтов! За Улыбку он и был изгнан шаманом и вождем из племени и послан к Краю Земли, где должен был погибнуть, сверзившись в бездонную пропасть. А чтобы ослушник не свернул с дороги, в провожатые ему были отряжены крепкие парни Напролом и Хоть-Куда. С ними-то и начались в долгой дороге настоящие приключения Дума...
Тогда же машинка выстучала повесть-трилогию «Семеро с планеты Коламба», в которой на Землю прилетел космический корабль с инопланетянами величиной... с карандаш. Мало того, они были детьми! Дети, жители далекой планеты, однажды, сговорившись, сели тайком в подготовленный взрослыми корабль, взлетели, полетели и приземлились на огороде, в деревне Егоровка, где гостил у бабушки городской мальчик Славик. Они познакомились и... «Эврика» отпечатала три книги приключений маленьких пришельцев и Славика на Земле и на далекой планете Коламба...
Еще была отстукана на «Эврике» повесть «Разве можно жить без приключений?» – о летнем детском лагере, происшедшей в нем Войне с королем, привидении (как же без него в детском лагере!) по имени Черная рука, и был наконец найден ответ на вопрос «Что случится с детьми, если у них не будет ежа?..»
И еще...
Но счстливое время не может продолжаться долго. Это закон. Плохое – совсем другое дело....
В республике, где я жил и писал сказки, вдруг всё переменилось, она «приобрела самостоятельность», но не знала, что с ней делать. Встал вопрос «Как жить дальше?!» – и толпы на Центральной площади столицы республики в бессильной ярости – Как жить дальше?! - переворачивали троллейбусы; социализм сменился капитализмом (оба слова в кавычках); издательство вернуло мне рукопись новой книги, а весь 13-этажный Дом издательств был отдан на откуп новоявленным жуликоватым бизнесменам. Продуктовые магазины опустели, места в очереди за сахаром занимали с ночи; в сберкассе, где хранились мои доходы за несколько лет, мне предложили после подсчета получить 6 копеек...
Один за другим появлялись сногсшибательные бизнесы. Один из них коснулся меня и моей пишущей машинки.
Об этом нужно рассказать. Некий сказочник (почище меня, фантазера и фантаста) придумал: он брал заграничные фантастические романы (на английском), отдавал их первым попавшимся под руку переводчикам, инженерам, учителям английского, еще кому-то, знавшим English кое-как, те романы «переводились» - тексты выходили приблизительными, иногда просто были подстрочниками. Затем тексты давались профессиональным писателям и те уже делали книгу.
Картинка. Я сижу дома (моя редакция закрылась навсегда), на моих коленях лежит моя «Эврика», справа от меня раскрыта книга с текстом-подстрочником, я печатаю «нормальные» строки. И так по 6-8 часов в день. Сдав готовую рукопись, я приношу домой в авоське завернутые в газету тысяч 15-20 (деньги мало стоили).
2 года я не спускал «Эврику» с колен... Однажды, выйдя во двор, я встретил знакомого мальчишку, он сказал мне запомнившееся:
-Дядя Вадим, я когда слышу стук вашей машинки, всегда думаю: вот, будет новая сказка...
Я не стал его разубеждать.
-Да, Игорь, ты прав: новая-новая сказка...
«Эврика» (немецкого производста) терпела эту работу, лишь однажды отлетела буковка, мой знакомый мастер аккуратно приварил ее и пожелал, как всегда, успехов.
А маленькая республика раскачивалась между Россией и Румынией как маятник (она и сейчас раскачивается), два человеческих мозговых полушария отделились друг от друга, «маразм крепчал», регулярная ревущая толпа на площади Национального собрания была готова пролить чью-нибудь кровь: появились известные плакаты: «Чемодан - вокзал – Саратов!» и «Русские и евреи, не уезжайте: нам нужны рабы и умные головы!»....
Многотерпеливая моя машинка переместилась вместе со мной в Нью-Йорк...
В «столице мира» меня встретили повсеместные компьютеры, я купил дешевенький, и передо мной зачернели клавиши с латиницей и кириллицей.
«Куда ж нам плыть?..».
19 лет я живу в Нью Йорке, и детей я еще не видел. Я даже не знаю, где они, как они выглядят. Может быть, они в школе. Может быть, сидят дома и таращатся в айфоны или стреляют в пришельцев на экране телевизора. Я еще не видел детей, не слышал их голосов, никто-никто не задает мне больше вопросов о том, как я придумал, что желудь родился в шапке.
Выходя из дома, я вижу тротуар, мостовую с проносящимися туда и сюда машинами и краснокирпичную стену шестиэтажного дома напротив. Моего двора с тополями, липами, кустами сирени, с людьми там и сям, с мальчишками и девчонками, занятыми своими делами, кошками, собаками, с голубями, скворцами и воробьями – полон жизни был мой двор! – больше нет. А мне, оказывается, это было необходимо. Это было необходимо...
...Я как-то осенью вышел во двор и поднял с асфальта небольшую веточку тополя, на которой были пожелтевшие уже листья и крупные, словно готовые раскрыться, почки. Ветка показалась мне необычной, и я показал ее моей соседке, Наташке-первоклашке, она как раз проходила мимо.
-Смотри, Наташ, до чего интересно! Желтые листья - и уже большущие почки!
-Ничего удивительного, - свысока ответила мне Наташка-первоклашка, - Весна и Осень на одной ветке! – И посмотрела на меня как на маленького: вот, мол, смотрите, не догадывается о самом простом - Весна и Осень на одной ветке!
Легкомысленную и чудаковатую мою машинку я задвинул в дальний угол антресоли и замер перед экраном многоумного компьютера.
Куда ж нам плыть?..
Ну, уж если плыть... Плоский монитор компьютера – парус, сквозняк в моей комнете – морской ветер, и вот, «сидя» на этот раз на солидном корабле - компе, я написал повесть «Белогвардеец». Рассказ был о прошлой и сегодняшней жизни бывшего дворянина, бывшего белогвардейца, бывшего эмигранта (Турция, Галлиполи, Париж...) , бывшего зэка, жившего теперь в железнодорожной будке близ украинского села, в будке на отрезанном участке железнодорожного пути.
«Белогвардеец» на журнальном конкурсе был назван «Лучшей повестью Русского Зарубежья».
После похвалы я расхрабрился и снова отважился на фантастическую повесть для детей с таким хорошим замыслом, что замысел этот могла одолеть только моя «Эврика».
Здесь я по давней инерции (сказки!) слукавил. Свалил всё на машинку. А пишущая машинка ни при чем. При чем же то, что мне нужно было передать на страницах разговоры пятиклассников, а я не знал, о чем говорят пятиклассники наших дней! Не знал ни их интересов, ни их интонаций, ни удивительной логики мышления, ни инопланетного их словаря! А ведь всего несколько лет назад я наслаждался, точно передавая бумаге их язак.
И повесть остановилась на полуслове. И ни в какую! Наверно, она умерла.
(«Погибла поэма! - сокрушался однажды на весь мир Андрей Вознесенский. – Сервантес, Борис Леонидович, встаньте!..».)
...Иному писателю дано прожить свою жизнь дважды. Первый раз – реальную, не всегда и не до конца осмысливаемую, пеструю, подневольную – несет быстрая вода ручья бумажный кораблик куда-то, куда-то...
Вторая – писатель идет по берегу ручья вслед за плывущим корабликом, не спуская с него внимательного взгляда. Следит за тем, как он лавирует вместе со струей, как поворачивается, крутится в водовороте... На что-то натыкается, за что-то цепляется... Вот остановился было в заводи, обрел, чуть покачиваясь, покой... минута, другая... но стремнина заглянула и туда, подхватила, понесла...
А вот и застрял накрепко, зацепившись днищем за что-то, зачерпнул, ударенный волной, воды, накренился... сейчас утонет!
Помочь бы ему, вывести из опасной стремнины, вон и подходящий прутик... но нельзя, нельзя вмешиваться в ТО «стечение обстоятельств»: в то крушение - наблюдатель и кораблик разделены десятками лет.
И вот удача! Какая-то доброжелательная щепка заворачивает к терпящему бедствие суденышку, сталкивает его с препятствия и он плывет какое-то время рядом с щепкой , уже потяжелевший, но дальше, дальше... Исчезает за поворотом, закрытым кустом, где, может быть, его плавание становится ровнее, увереннее, а может, и ждет какое-то новое приключение...
Так-то и проживает писатель свою жизнь второй раз, сидя перед стопкой бумаги с пером в руке или перед экраном компьютера, наблюдая за белеющим в быстрой воде ручья корабликом - собой...
ЭВРИКА!
Уроки кончились. Мальчик первым выбежал на улицу. Везде-везде была весна - блестели от яркого солнца крыши домов, сиял забор, до боли в глазах сверкал капот машины, а нос у скворца на асфальте был как позолоченный.
В такой день домой не хочется. Мальчик пошел в парк, что был недалеко от школы. Он шёл, шурша прошлогодней листвой. И вдруг увидел муравьиную дорожку. Туда и сюда по ней уже сновали муравьи. В одну сторону - пустые, обратно - с грузом. Кто нёс мушиное крыло, кто - травяное семечко, кто крупинку чего-то, наверно, вкусного. А один муравей тащил на плече соломинку. Соломинку, которая, по сравнению с муравьём, казалась бревном. Он бежал по середине дорожки, расталкивая остальных.
Мальчик присел, чтобы рассмотреть трудягу-муравья.
Муравей остановился отдохнуть, отдохнул чуть, потом снова взвалил бревно на плечо. Ему было трудно одному.
И тогда Мальчик взял двумя пальцами соломинку вместе с муравьем и пронёс ее по воздуху целых ТРИ ШАГА.
Пронёс и опустил муравья у самого входа в муравейник.
Муравей соскочил с соломинки и принялся бегать вокруг неё. Он схватился за голову и покачал её влево и вправо. Взволнованно почесал брюшко. Он ничего не мог понять. Его - самого, может быть, сильного муравья в муравейнике - перенесли по воздуху как пушинку.
Случилось ЧУДО! Как во всём этом разобраться?
Мальчик, присев над муравейником, смеялся.
Смеялся так же, как смеялись, наверно, сотворив чудо, волшебники из старых сказок.
Добавить комментарий