В этот теплый летний вечер в Париже нас собралось пятеро - Александр Давидович Глезер (Саша для его друзей) коллекционер картин художников-диссидентов, его жена француженка Мари-Тереза, мой друг (известный французский славист и коллекционер русского искусства Ренэ Юлианович Герра), моя жена Зоя и я.
По предложению Саши, мы решили поужинать в русском ресторане под названием "Ле Трактир", который недавно открылся на левом берегу Сены. Он оказался по виду очень скромным без всяких украшений в стиле "рюсс” и занимал всего две комнатки. Нас встретил сам хозяин, человек среднего возраста.
"Заходите, заходите, но, ребятки, кухонька у меня маленькая, придется немного подождать. Но вы присаживайтесь". Слово "ребятки" выдало его как типично русского, советского человека. Мы сели, заказали вино и стали рассматривать публику.
В соседней комнате сидела гуппа французской молодежи, сильно уже подвыпившей. "Это у них мальчишник, -пояснил хозяин и обратился к ним на чистейшем французском языке. "Как может этот советский человек так хорошо говорить по-французски? - удивился Ренэ Юлианович. - Надо будет разузнать". Но об этом немного позже.
А пока мы просто смотрели на этих подвыпивших французов, которые вдруг затянули песню, но какую? "Интернационал"! Услышав столь знакомые звуки, Саша Глезер вскочил и крикнул им: «Коммунизм-еж маль! Коммунизм - это плохо!" Французы расхохотались, что-то сказали хозяину, и тот преподнес Саше от их имени бутылку шампанского. А Саша в ответ заказал им две бутылки шампанского. Знай наших!
Французы с хохотом приняли подарок но были уже настолько пьяны, что их не откупорили и собрались уходить. Жених был настолько пьян, что при выходе рухнул на землю и его потащили под руки.
Еда в ресторане была вкусной, мы хорошо поужинали, а через несколько дней Ренэ Юлианович узнал следующее: хозяин ресторана, сын старых русских эмигрантов-парижан, решил после окончания Второй мировой войны поехать на родину своих родителей и разыскать там их родню. Возможно, что он, как некоторые старые эмигранты, верил в то, что после победы над Германией, Сталин подобреет и жизнь в Советском Союзе значительно улучшится.
Вождь народов, однако, не подобрел, и молодой русский француз угодил в ГУЛАГ на долгий срок. Только во время гласности и перестройки ему удалось вернуться во Францию. К сожалению, не могу вспомнить его фамилию, но он написал по-французски книгу "Les maines coupees de Siberie "Обрубленные руки Сибири", которая вряд ли имела успех, так как левая французская интеллигенция продолжала быть прокоммунистически настроенной.
Ресторан "Ле Трактир" просуществовал недолго, и, что стало с его владельцем, - неизвестно. Все же ужин, этот "Интернационал", шампанское с обеих сторон нам хорошо запомнились как колоритный эпизод эмигрантского быта.
Второй ужин носил совершенно другой характер. Состоялся он в городе Авиньон на юге Франции. Моя жена и я прибыли туда год-другой спустя, и как раз 14 -го июля, в день национального праздника Франции.
Комнату в отеле мы забронировали раньше и под вечер, осмотрев крепость, место Авиньонского пленения пап, решили поужинать в ресторане. Однако, по случаю праздника, все рестораны были битком набиты и получить место оказалось попросту невозможным. Неужели нам придется ждать позднего вечера и до каких часов?
Но тут мы увидели небольшое кафе под названием “Кафе - Кроненбург” и решили зайти туда в надежде получить какую-нибудь еду. Войдя, мы сразу же заметили большой бар и пожилую женщину за ним, а также два столика, за которыми сидело несколько мужчин. Мы спросили, можно ли тут чем-то закусить.
Мужчины заулыбались, сказали, да, конечно, и очистили для нас один столик. Мы сели и попросили меню."Меню у нас нет, но мы можем сделать для вас сэндвичи, ветчину с сыром и, конечно, вино.
Мы согласились и стали рассматривать окружающую обстановку. К бару, мы заметили, время от времени подходили мужчины, но не заказывали вина или виски, а что-то платили и получали ключ.
И тут меня вдруг осенило и я сказал жене "Знаешь, мы, кажется, попали в бюро публичного дома!" Жена согласилась, и мы оба рассмеялись над нашей ошибкой. А французы поняли, что мы поняли, куда мы попали, и тоже рассмеялись. К этому времени нам принесли наши сэндвичи, мы быстро их съели, поблагодарили наших хозяев и, сопрвождаемые их улыбками, вышли из кафе.
Ключа не брали, у нас был свой от отеля. Что ж, не всякому туристу удается поужинать в публичном доме, и этот вечер, как и ужин в "Ле трактире" хорошо нам запомнился. Есть о чем рассказать, вернувшись домой.
Добавить комментарий