О существовании этой страны я узнал еще в дошкольном возрасте, когда понял, что читающий книги не обязательно должен охрипнуть. Добрый сказочник дедушка Андерсен мне тогда обьяснил, что "в Китае все люди китайцы, и даже сам император тоже китаец".
Но встреча с ними в моем раннем детстве была не только книжной - в белой от пара Прачечной на московской Преображенке я видел согнувшихся над корытами полуголых людей с глазами-щелочками, хотя тогда я и не догадывался, что они и есть те самые.
Через много лет о той природной способности китайцев сильно вкалывать я услышал от одного своего сослуживца, побывавшего в командировке на огородном хозяйстве провинции Шаньси. Он там удивился тому, что 3-летние малыши вместо детской песочницы запускаются на грядки пропалывать лук и морковку.
Еще позже с китайцами времен Дэн Сяопина я встретился на Дальнем Востоке. Тащась с чемоданом через зал владивостокского аэропорта, я вдруг распялил недоспавшие в ночном перелете глаза - они уперлись в темносиние кители небольшой группы совершенно одинаковых людей, неразличимых не только по возрастному признаку, но и по половому. С приколотыми к груди ярко красными значками-флажками, они, как дешевые принты старых картин, удивительно точно клонировали наших партийных работников 40-х годов.
Последний раз "косоглазых"в России я увидел, приехав в командировку в Благовещенск, когда там уже во всю хозяйничало так называемое свободное предпринимательство.
- У вас случайно в кошельке не завалились советские пятаки? - спросил меня за кружкой пива сосед по номеру в гостинице.
- Вы что нумизматикой занимаетесь? - удивился я,
- Нет, - ответил тот, - их тут китаезы килограммами скупают. Так же, как медные самовары, тазы и кастрюли. Но особенно ценятся провода, которые со всей области им волокут. Электрики вопят, что надоело им лазать по столбам чинить проводку.
И еще сосед рассказал, как ловкие китайцы, целыми артелями переправляясь через Амур на лодках и катерах, скупают в Благовещенске годами лежавшие на складах промторгов зимние пальто из драпа и габардина. Этот натуральняк массово идет на модные куртки, которые выгодно продаются в Америке и Европе. В результате китайская деревенька Хэйхэ, стоявшая на том берегу, за какие-то несколько лет выросла в большой современный город.
В том, что этот правобережно-амурский китай-город не какой-то образцово-показательный пионерный эксклюзив, я убедился, проехав на туристическом автобусе от Пекина до Шанхая и воочию познакомившись с явью китайского экономического чуда. Накачав бицепсы на внешнеторговой экспансии, китайская экономика свернулась калачиком и улиткой вползла в свой собственный дом, чтобы теперь заняться его интерьером.
Я давно предполагал, что одной из важных внешних примет успешно развивающейся цивилизация, отличающейся от застойной, служат подьемные краны. Эта догадка стала убеждением, когда перед моими глазами их Г-образные силуэты бесконечными рядами потянулись вдоль скоростной автомагистрали, ведущей из китайской столицы в городской центр Цинь Шихуанди. Здесь в области Сиань строились тысячи богатых вилл-особняков, хотя и с одинаковой, но весьма изысканной пагодной архитектурой. Потом в Гуанчжоу так же, как перед этим в Пекине, высоко в небе я снова увидел длинные клювы-гуськи кранов, нависшие над головоногими башнями строившихся небоскребов
Другой раз уже в Шанхае передо мной предстал размах такого же мощного строительного бума, превращающего этот и так огромный город в один из самых крупных мегаполисов мира.
Вообще о Шанхае, где я побывал дважды, можно было бы сложить отдельную оду. Пожалуй, здесь теснее, чем где-либо еще, сплелись вязью причудливого иероглифа прошлое и настоящее, Запад и Восток, белое и желтое, богатство и нищета, буддизм и христианство. Здесь мягкая неброская западно-европейская архитектура иностранных банков начала прошлого века удачно сочетается с нынешними небоскребными гигантами, выстроившимися на берегах водной глади Янцзы. И старые кирпичные трущобы 30-40-х годов, давшие название русским городским "шанхаям", удачно вписываются в современную стекло-бетонную офисную и жилую застройку.
А какой многоголосой гармонью звучит соединение культур - ханьской желтолицей и англо-германской белокожей. Посетив несколько музыкальных шоу, концертов и цирков, я еще раз убедился в высочайшем мастерстве китайских пианистов, скрипачей, танцоров, акробатов, жонглеров, певцов, легкоатлетов и прыгунов. Как часто в увиденных мной представлениях были использованы элементы западного искусства, как плотно они были вплетены в ткань китайского фольклора, удачно применены в национальных театральных оперных и балетных спектаклях.
Однако же, не могла мне, еврею, не прийти в голову некая завистливая мыслишка, что успешность китайских исполнителей питается не столько их способностями и талантами, сколько с детства прививаемой трудоголией и усидчивостью. Благодаря им, в симфонических оркестрах и цирках разных стран так много выходцев из Поднебесной. То есть они успешны там, где голова нужна телу намного меньше, чем сапожная щетка с гуталином белому фраку на королевском балу.
Кроме того, думаю я, китайские достижения в культуре, впрочем, как и в той же экономике, питаются еще и веками взращиваемой самоотверженностью, самодисциплиной, конфуцианской подчиненностью власти, поистине муравьиной исполнительностью и приоритетностью общественного перед личным. Недаром, в отличие от советского, они свой коммунизм оставили в покое, никуда не дели, не отменили, а успешно приспособили к рыночным условиям корпоративного капитализма.
О вековой социальной ориентированности китайцев я подумал и в тот памятный момент, когда перед моими глазами открылся в Сиане подземный плац с шеренгами замерших в парадном строе терракотовых солдат. Это было многотысячное войско ушедшего в лучший мир императора Шихуанди, которое в 3-м веке до н.э. он унес с собой и над созданием которого почти 40 лет трудилось по преданию 700 тысяч скульпторов, рабочих и ремесленников. А чтобы глиняным воинам на том свете было не скучно, заботливый император отправил с ними еще и 70 тысяч специально для этого убитых строителей вместе с их женами и детьми.
Был я еще и в огромном пекинском национальном музее, где проникся большим уважением к невероятной древности этого народа, который, в отличие от разных египтян, финикийцев, греков, римлян, сохранял свою идентичность на протяжении более 13 тысяч лет.
"Чего же это мы, евреи, так кичимся своей исторической исключительностью - подумал я, - ведь, оказывается, китайцы свое первое государство Шан образовали на 1000 лет раньше, чем царь Саул еврейское". Но тут же с верхней полки мозгового стеллажа соскочило горделивое возражение: "Ха-ха, китайцы сберегли собственную национальность, никогда не покидая свой Китай, а евреи выжили в чужих странах и вопреки многовековому уничтожению, унижению, ассимиляции и обращению в другую веру ".
Правда, и китайцев в диаспоре всегда было тоже немало - почти треть от живущих в самом Китае. Но разве сравнишь бедные еврейские гетто Европы и нищие местечки черты оседлости с богатыми нью-йорскими, сан-францисскими, лос-анджелесскими и другими чайна-таунами?
Да и вообще, можно ли одной рулеткой измерять с почти двухмиллиардным китайским человечником крохотный еврейский народ, составляющий всего 0,007% от этого этнографического гиганта? Отвечаю - можно. Если захотеть.
Ведь сколько всяких поговорок, пословиц, афоризмов, сентенций высказано по этому поводу! "Богат не числом, а умом", "Велика фигура, да дура", "Мал золотник, но дорог", и т.д., и т.п., и пр. Но нет, китайцы совсем не дураки, это они изобрели бумагу, порох, компас и еще что-то. Однако все же это далеко не то же самое, что теория относительности, квантовая механика, банковская система, пеницеллин, психоанализ, капельное орошение...
Добавить комментарий